Драко наносит ответный удар - Al Azar

Малфоя волшебник. Он был крупный, с седой гривой волос, и голос имел очень громкий.

— Скажешь тоже, Юлиус, кто на нее позарится? — не согласился его сосед, а в этот самый момент со своего председательского места поднялся Дамблдор, намеревающийся тоже поучаствовать в расколдовывании государственной служащей.

От такого совпадения Драко, не сдержавшись, уронил голову в приступе неудержимого хохота, стараясь рукавом мантии прикрыть покрасневшее лицо. Впрочем, он оказался не одинок в такой оценке ситуации: то здесь, то там маги, позабыв о серьезности места, где они находились, начинали хихикать, хохотать, истерически всхлипывать по мере того, как по аудитории распространялось понимание сказанной шутки. Драко не сомневался, что Северусу понравится.

Однако Верховный чародей, нимало не отвлекаясь на смешки, а возможно, их не заметив в силу величия задач, перед ним обычно стоящих, достал свою палочку и наложил несколько сложных заклинаний, а затем еще и еще, но вскоре и он был вынужден сдаться.

— Мадам Амбридж, несомненно, придется обратиться в Мунго, там специализируются именно на таких сложных проклятьях. Пусть она напишет текст своего выступления перед уходом, его зачитают после еще одного перерыва…

Стоявшая все это время с выпученными глазами жаб… Долорес, красная от унижения, отмерла и, подойдя вплотную к Альбусу, что-то ему сказала.

— Так проклятье, наложенное на вас, не только никак не опознается, но еще и действует избирательно! — удивленно сказал Верховный чародей. Несомненно, он заподозрил применение темной магии, доступной далеко не всем волшебникам, а только тем, у кого из поколения в поколение в сейфах и библиотеках копятся древние манускрипты с никому не известными чарами…

Дамблдор повернулся и в упор посмотрел на Малфоя. Драко вздрогнул, но быстро оправился и ответил старику самой издевательской ухмылкой, на которую оказался способен: не докажешь!

Расстроенную Амбридж увели, вероятно, в Мунго, как и советовал опытный старец. Если он не смог, то остальным присутствующим точно не под силу было снять с Долорес такое с виду простенькое, похожее на детскую шалость, проклятье.

Вот это Блэки, с уважением думал Драко. Даже шутки у них длиной в целую жизнь. Ведь Долли, надев свое кольцо, должна была проквакать при большом скоплении волшебников до конца жизни, так как заклинание могло подпитываться магией носителя до бесконечности.

Если Амбридж снимет любимое украшение, на нее будет действовать остаточная магия проклятья не меньше недели, а может, и больше, судя по нелюбви Снейпа к помощнице Фаджа, так что связать именно перстень с проблемой не получится. А зная пристрастие этой ведьмы к дорогим побрякушкам и розовому цвету, не было и тени сомнения, что с этим кольцом добровольно она не расстанется.

Обращение к специалистам ничего не даст: чтобы распознать чары, нужно знать о существовании именно этого заклинания. Но и это не помогло бы: по задумке разработавшего это проклятие одного из Блэков снять чары мог только наложивший. Так что шансов у Амбридж нет, поскольку было крайне сомнительно, что в Мунго обладают хоть толикой нужной ей информации.

Однако пора было снова настраиваться на серьезный лад: заседание, прерванное беспрецедентным происшествием, продолжалось.

— Возвращаемся к повестке дня, — проговорил Дамблдор. — Итак, министр, будете ли вы давать объяснения по запросу лорда Блэка? Если нет, то предлагаю перенести обсуждение этого вопроса на момент выздоровления вашей помощницы.

Драко аж подавился своим негодованием: отныне и впредь ждать Амбридж не имело смысла. Он не позволит положить под сукно такой важный вопрос, касающийся без малого жизни его матери! Юноша встал.

— Я предлагаю не затягивать, так как не вижу никакой связи проблемы госпож-ж-жи Амбридж с запросом, выдвинутым мной ранее, — Малфой старался говорить спокойно — только так на его стороне будут симпатии слушателей.

Дамблдор недовольно сверкнул очками. Драко подумал, что проклянет его, если Верховный чародей скажет что-нибудь вроде: «Я не давал вам слова!». Но председательствующий снова обратился к Фаджу.

— Как видите, Корнелиус, лорд Блэк настаивает. Может, вы все же выступите вместо Долорес?

— Что? Выйти туда и встать на ее место? — в голосе министра послышались панические нотки.

— Боишься, что и на тебя наложат квакающее заклинание, Корни? — ухмыляясь, выкрикнул Юлиус. «Надо бы узнать его фамилию, может пригодиться, — подумал Драко. — А Фадж не просто идиот, но еще и трус. Он тогда василиска побоялся, прислал авроров, а сам отсиделся в Министерстве. И сегодня при всех так опозорился! Сам себя наказывает, я и поучаствовать не успею!»

— Раз министр отказывается, то предлагаю переходить к голосованию, — несколько раздраженно постановил Дамблдор. — Для того, чтобы у Министерства была возможность узаконить наше решение, имеет смысл заменить оправдание помилованием. Кто за помилование Нарциссы Малфой, поднимите палочки!

Малфой, все еще стоявший, пораженно смотрел на судей, поднимающих палочки. Проголосовавших «за» почему-то набиралось немного. Сам Драко никак не мог решиться поднять палочку: ведь он хотел оправдать мать, а не помиловать, разница была ощутима. Но, сообразив, что, если нужного количества голосов не наберется, то Нарцисса не будет не только оправдана, но и помилована, а значит, останется узницей еще долгие годы, Драко поднял палочку. Было очевидно, что другого повода вернуться к вопросу, по которому уже состоялось голосование, просто не будет.

Оказалось, что его союзники лишь ждали его решения. Теперь и Огден, и остальные, с кем Драко успел сегодня пообщаться, и другие незнакомые волшебники и ведьмы проголосовали «за». Дамблдор объявил, что решением Визенгамота Нарцисса Малфой помилована. Однако, поскольку это не означает, что с неё сняты обвинения, ей запрещено проживать на территории Магбритании. Драко Малфой теперь в полной мере понял значение слов Дамблдора, сказанных ему перед началом заседания, и сна, приснившегося сегодня.

— Постановление о помиловании вступает в силу в понедельник девятнадцатого сентября 1994 года, —