Северный крест - Альманах Российский колокол

то ли болѣе земной Ея двойникъ: какъ бы Она, но и не Она при томъ: Первая была существомъ болѣе тамошнимъ, а Сія – болѣе здѣшнимъ. Но всё жъ то была Она, да, Она, неотмiрно-лазурно-нѣжная. О, какъ былъ пронзенъ морокъ свѣтомъ Ея. Я какъ вчера помню быстротечную бесѣду съ Нею, состоявшуюся чрезъ время, не столь отдаленное отъ перваго Ея посѣщенія моего сердца. Увидѣть Её вновь было праздникомъ несказаннымъ, возгоняющимъ душу въ выси, наполняющимъ Её пламенемъ, вызывающимъ въ груди моей нѣкое безымянное чувство. Вотъ и послѣдняя съ Нею бесѣда, и хорошо я помню гласъ Дѣвы, словно зависшій въ аэрѣ – тогда, въ сердцѣ же – нынѣ:

– Милый, въ какія неряшливые одежды одѣвается твоя похоть, твое вожделѣніе ко мнѣ, твой пламень, – не безъ игривой улыбки сказала Она и, потупляя прекрасныя свои очи, продолжила: —Ахъ, я вѣдаю: ты любилъ меня; но нынѣ, нынѣ – лишь похоть въ тебѣ, лишь похоть. О, невыносимо…

– Отнынѣ любо мнѣ лицезрѣть Тебя елико возможно чаще, о вѣчно-ускользающая, но вовсе не вѣчно-ускользающее въ Тебѣ манитъ меня. Ты чиста и юна, Дѣва нездѣшнихъ мѣстъ, но и не это манитъ меня. И не то, что далеко превосходишь всѣхъ прочихъ, о невозможно-прекрасная, безпримѣрная и несравненная. Нѣчто иное, несказанное и безымянное, манитъ меня. О, какъ манитъ оно! Что-то измѣнилось, но то не похоть, нѣтъ! Иное въ помышленіяхъ, иное и въ сердцѣ. Щемящее бросилось въ сердце: проклятіе ли то или благословеніе? Но не только щемящее бросилось въ сердце, но и безвозвратное. Я словно потерялся: въ лабиринтѣ высочайшихъ страстей, – ибо и сердце мое затерялось – въ Тебѣ. Нынѣ Ты представляешься еще восхитительно-прекраснѣе. Бросается это щемящее въ сердце: стрѣлою. У меня къ Тебѣ всё слито воедино – въ Свѣтъ; ибо Ты еси Свѣтъ. И я не кривилъ и не кривлю душою, когда говорилъ и говорю, что много чистосердечнаго, неизъяснимо-чистаго и восхищеннаго, возвышеннѣйшаго рвется: словами. Ибо я питаюсь пречистымъ Твоимъ свѣтомъ, паче снѣга свѣтлѣйшимъ, и уже не могу иначе. Но слово обычно умолкаетъ, егда я зрю Тебя, о высокочтимая Дѣва. Но не днесь. Милая, нынѣ – зима, увядающая зима, беременная весною, погляди на солнца сѣвера – снѣга, столь рѣдкіе въ родныхъ нашихъ мѣстахъ; но у меня…у меня весна, расцвѣтшая весна – въ венахъ; и родилася она лучистой нашею любовію: любовію изліянною; незакатное, заченшееся при первомъ Твоемъ посѣщеніи сердца моего, нынѣ распустилось въ мѣрѣ полной. Печальной – Ты еще прекраснѣе. Невыразимо. Чуялъ и чую, вѣрнѣе, вѣдалъ и вѣдаю: здѣсь свѣтитъ подлинное. Коснуться не смѣю: коснуться звѣзды – себя опалить. Прости, о немыслимо-прекрасная, за искреннее, слишкомъ искреннее; не оно извергается изъ меня помимо Воли моей, и я не могу сего ни скрывать, ни молчать о такомъ, но – я такъ желаю, ибо я желаю Тебя, но желаніе мое не имѣетъ въ себѣ постыднаго: оно – лучъ, оно – свѣтъ, оно – весна! Женщина есть существо текучее, влажное, непостоянное. Ты же болѣе застывшая, поскольку Ты льдяная, что не мѣшаетъ горѣть огню внутри этого льда, – отвѣтствовалъ я со страстію, мнѣ присущей.

– Милый, я вѣрю тебѣ въ томъ, что въ тебѣ сердце пламенное и многохраброе, коему подстать побѣды небывалыя, о коихъ легенды будутъ слагать вовѣкъ вѣковъ, ибо зрѣла сердце, изъ коего сыплютъ себя искры пламенныя. Я буду вѣчно помнить гордыя твои дѣянія, – и тѣ, что были, и тѣ, что имѣютъ быть, – какъ и то, сколь часто ты ставилъ на конъ Жизнь, играяся съ быками, почитаемыми здѣсь священными. Я знаю благую твою любовь. Но я алкаю иной Любви – Любви неземной – небесной. А для тебя Небеса – суть? Ты вѣришь? Ахъ, если бы ты вѣрилъ…

– Вѣрую!

– Но ты еще слишкомъ мужъ, ты не преодолѣлъ полъ, хотя во всёмъ остальномъ ты и возвышаешься, и не твоя вина, что ты не преодолѣлъ: ты не вѣдалъ. Должно еще пройти время.

– Къ чему преодолѣніе мужского: не считаешь ли Ты, что оно равно съ женскимъ? – удивленно вопросилъ я.

– Быть можетъ, и не равно, но оба суть заданное, мѣрное, не твое, не ихъ. Посему слѣдуетъ уходить отъ сего. Помни: похоть самца и даже самая мужественность стоитъ не столь ужъ многимъ дороже женственности; врата вышины запечатаны для тѣхъ, кто не преодолѣлъ полъ въ сердцѣ своемъ.

– Ради Тебя я готовъ и на сіе…

– Ты нынѣ глаголешь, какъ мужъ, а я желаю иного…Горько мнѣ…

– Ты, Ты… самое совершенство; мнѣ не должно отказаться отъ словъ своихъ и своихъ клятвъ: всё ради Любви… Ибо сердце мое затерялось въ Тебѣ, въ пречистомъ Твоемъ свѣтѣ. Ибо Ты – Дѣва сердца моего.

– …И твоего духа, – змѣясь, сказала Она.

– И духа моего, – повторялъ я, не то ослѣпленный, не то оглушенный, глядя въ никуда.

– Возлюбленный, Любовь твоя должна быть не плотоядна, не плотска, а возвышенна…

– Я готовъ возгонять себя именно ради Тебя (а не ради себя и, скорѣе, вопреки самому себѣ), о Дѣва. Ибо Ты – на устахъ, Ты – въ сердцѣ, Ты – въ помышленіяхъ. Ты – сердце судьбы моей. Всё готовъ я бросить на алтарь…ради Любви къ Тебѣ.

– И ты пойдешь на это?

– Пойду, о богиня. Азъ есмь звѣзда, исполненная огня, и я гряду къ звѣздѣ: звѣзда къ звѣздѣ, духъ къ духу. Порою, въ лучшіе миги представляется: ради Тебя я готовъ потерять…что угодно; я готовъ всецѣло себя отдать ради Тебя. Ибо Ты предстаешь безконечно-отличною отъ прочихъ. Милая, Ты – самое близкое сердцу часто, слишкомъ часто, до боли мое. Вездѣ мракъ изсушающій, а Ты – Свѣтъ, о возлюбленная. Въ Тебѣ я вижу не Себь и даже не себя: въ женскомъ обличьѣ, – но свое Я.

– Возлюбленный, я узрѣла боль въ осѣненныхъ закатомъ осеннимъ устахъ твоихъ, кои часто сливалися съ моими въ вѣчныхъ нашихъ лобзаніяхъ. Я не желаю, чтобы тебѣ было больно…больно изъ-за меня.

– Не говори такъ: Тебя мнѣ подарила сама Судьба, о Свѣтозарная. И Ты, Ты рождаешь ярколучистый мой пламень, молнійно-лазурный и багрянопылающій.

– Не говори и ты такъ, о Свѣтъ въ ночи: Судьба зла, зла, зла…Мнѣ тяжело тебѣ вѣрить.

Вдругъ Она измѣнилась до неузнаваемости: двоящейся обликомъ, но не двоякой сущностью, предстала Она и бросила въ меня слова горькія, какъ змѣиный ядъ:

– Я змѣя небесная, гряди къ иной! Приди въ ея обьятья – не въ мои!

– О нѣтъ! Не для того настигалъ Тебя: не жду безопасности и счастья не жду. Не для того, о, не для того всё это! Повѣрить не могу…

– Я опасна, какъ