Испытание пламенем - Холли Лайл

— А что там в Рокингеме? — заинтересовалась Лорин.

Он секунду поколебался, потом рассказал.

Лорин содрогнулась, представив, что мир должен погибнуть, что через несколько дней или недель и она и Джейк умрут от беды, которая обрушится на них подобно всадникам Апокалипсиса. Лучше бы она не спрашивала!

— Я прикрою тебя, шериф, если ты будешь прикрывать меня, — собравшись с духом, твердо сказала Лорин.

Эрик протянул ей руку, и Лорин осторожно, чтобы не разбудить, сдвинула Джейка и пожала руку шерифа. Пакт был заключен!

К ЖАТВЕ СМЕРТИ ДОБАВИЛОСЬ 16 НОВЫХ ЖЕРТВ

ГРИПП УНЕС УЖЕ 35 ЖИЗНЕЙ

Лиза Баннистер, штатный обозреватель

(«Ричмонд Каунти Дейли джорнел».

Рокингем, Северная Каролина)

Из мемориальной больницы Ричмонда сообщают, что за минувшие сутки в госпитале скончались еще шестнадцать человек. Все они являются жертвами по-прежнему не идентифицированного вируса гриппа, который распространяется в округе Ричмонд. Возникшая эпидемия — самая губительная за последние тридцать лет, а тот факт, что почти все пострадавшие — молодые люди в возрасте 20–30 лет, делает ситуацию еще более непредсказуемой…

ВРАЧИ ОКРУГА НОВАЯ ШОТЛАНДИЯ НЕ В СИЛАХ ПРОТИВОСТОЯТЬ НОВОМУ ГРИППУ

Джим Малруни

(«Лоринбург эксчейндж».

Лоринбург, Северная Каролина)

По словам врачей приемного отделения Марка Роджера и Дэвида Мура, жители округа Новая Шотландия оказались в осаде из-за истинного бича нынешней зимы — нового вируса гриппа. Доктор Мур говорит, что врачи не справляются с наплывом пораженных вирусом больных, многие из которых нуждаются в госпитализации. «Я никогда не видел столь стремительного распространения заболевания», — утверждает доктор Мур. Другие врачи округа оценивают ситуацию подобным же образом, их приемные не вмещают всех страдающих от гриппа. «Я в жизни не видел такой ужасной эпидемии, — говорит один из врачей, просивших не называть его имени, — и она еще только начинается».

Медный Дом, Баллахара

Молли прошествовала к обеду в середине колонны пышно разодетых солдат, которые все еще притворялись обыкновенными слугами. Она надела подаренное Ималлином ожерелье, которое обследовала самым детальным образом и не обнаружила никакого подвоха — изящная драгоценность и все. Однако на сердце у нее было по-прежнему неспокойно. Ожерелье было тяжелее, чем вес составлявшего его золота. Молли чудилось, что у него есть память, казалось, что в нем шелестят воспоминания, воспоминания других людей. И воспоминания горькие. Надев его, она словно стала улавливать краешком глаза какие-то тени, призраки, которые не оставляли ее, шли рядом с ней среди солдат. В голове рождались картины пожаров, сражений, несчастий, разрушения, смертей — нескончаемая цепочка горестных перемен. Конечно, ожерелье просто восхитительно, но Молли быстро поняла, что оно ей не по нраву. Однако, подумав, что надо бы его снять, она вдруг обнаружила в себе нежелание расставаться с ним. Его массивная тяжесть создавала необъяснимое ощущение защищенности. Как будто у нее теперь был щит.

В последнее время в смысле защиты ее жизнь оставляла желать лучшего.

Молли не знала, чего ожидать от обеда с Ималлином. Скорее всего банкетный стол ломится от яств, туда-сюда мечутся целые полчища слуг, в громадном камине ревет море огня, в дальнем конце огромного зала устроились музыканты. Она предвидела, что Ималлин будет из кожи лезть вон, лишь бы произвести на нее впечатление, демонстрацией власти и богатства заставить ее остаться.

Наконец эскорт провел ее сквозь великолепную арку. Двери распахнулись, но не в величественный зал, а в небольшой атриум, даже в середине зимы полный сладко благоухающих цветов, названия которых Молли не знала. Крошечный водопад, пруд, в котором плещутся яркие рыбки с такими же неведомыми ей названиями. В самом центре — прелестный круглый столик на двоих, освещенный разбросанными по саду фонариками. А над головой — ничего, лишь небо и звезды.

Сеолар, по-прежнему одетый очень просто, но на сей раз в чистой обуви, склонился в низком приветственном поклоне.

— Води, — торжественно провозгласил он, — своим присутствием ты оказываешь честь моему миру.

Молли встретилась с ним взглядом и постаралась ответить в точности таким же поклоном.

— Ималлин, — спокойно проговорила она. — Благодарю за приглашение, но я еще не забыла, каким образом твой мир удостоился чести моего присутствия.

Сеолар тихонько усмехнулся.

— Верю, что не забыла. — Он предложил Молли кресло у столика, но не отодвинул его, помогая ей сесть. Другая культура — другие обычаи, отметила Молли. Сели за стол, Сеолар негромко приказал: — Джавиши, пожалуйста. И первую перемену.

На дорожке возник слуга. В одной руке у него было наполненное льдом ведро, а в нем бутылка, в другой — небольшой золотой поднос с двумя золотыми же бокалами и маленький дегустационный кубок.

Сначала слуга налил напиток, зеленоватый и пенящийся, именно в этот кубок и выпил его. Потом подал бокалы Ималлину, который извлек откуда-то маленький черный клочок ткани и тщательно протер бокалы изнутри. Несколько секунд он внимательно изучал ткань, кивнул, потом взглянул на слугу, снова кивнул, и лишь тогда слуга налил напиток в бокалы.

У Молли мурашки забегали по спине, волоски на руках встали дыбом, словно наэлектризованные. Добро пожаловать в уютный мир абсолютной власти, подумала она.

Ималлин отпил из обоих бокалов, вытер краешек одного и торжественно подал его Молли.

— Над тобой всегда висит опасность отравления или эти предосторожности в мою честь?

Ималлин вздохнул.

— Ты — Девятая Води.

Молли отметила, что последние два слова он произнес с нажимом, ее ожерелье на мгновение слегка завибрировало.

— Вейяры, да и все Истинные Народы Ории, приветствуют твое прибытие великим ликованием. Но Орию населяют не только Истинные Народы. В нашем мире есть те, кто готов пожертвовать чем угодно, лишь бы расправиться с тобой, положить конец окутывающим тебя пророчествам.

— Господи! Каким еще пророчествам? — Она оттолкнула свое кресло от столика. — Ах да. Эти маленькие чудаки тоже говорили о каких-то пророчествах. Темный, Глубокий и Яркий.

— Традоны.

— Да, они. Послушай, я не знаю, за кого меня принимают ваши люди, но они точно ошибаются. У меня есть талант, признаю. Странным образом я умею лечить. Но это не превращает меня в чью-то спасительницу. Будь я врачом, никто бы не заметил во мне ничего странного. Так что считай меня обычным доктором, только с лучшим, чем у других, процентом выздоровления. Но Ималлин возразил:

— Ты и сама понимаешь, что это не так. Наверняка твоя мать рассказала тебе хоть что-то о твоей роли в Ории. Чем будет Девятая Води и что она сделает.