Эхо далекого прошлого - Марина Серова

Типа, ничего не поделаешь, придется отсидеть. Ну, я понял тогда, что раз не фартануло, то нужно смириться. Я Лизке так и сказал: «Жди меня, и я вернусь», как в песне поется. Да… Но ждать ей пришлось не пару месяцев, не пару лет, а больше. И то, по амнистии я вышел, а так бы еще пришлось куковать. Но я все время думал, что Лизка меня дождется. А она, вы не поверите, ни разу не приехала и даже не написала ни одного письма. А я-то, как дурак, еще на что-то надеялся. Ну, то есть не на что-то там, а на вполне конкретную совместную жизнь с ней и нашим ребенком. Ну, вот вернулся я в родной Тарасов и сразу захотел Лизку увидеть. Я ведь даже не знал, кто у меня родился: дочь или сын. Но домой к ней пойти все-таки не решился. Я ведь не знал тогда, что Лизка уже давно живет в другом месте. Наконец отбросил все сомнения и пошел. Долго ходил, смотрел на окна ее квартиры. И вдруг встретил своего дружбана старого. Ну, поручкались мы с ним, как положено. Потом с ним встречу нашу отметили, повспоминали прошлое немного, побазарили за жизнь… И тут он у меня спрашивает, не видел ли я Лизку. Я молчу, не знаю, что сказать, но чувствую, подвох какой-то. А дружбан мой и выдает: типа, Лизка такая гордая стала, вся из себя. При встрече отворачивается, знаться не хочет. Я не поверил сначала ему. А он говорит: ходит твоя такой павой, отсюда съехала, потому как папа ее им шикарную квартиру новую купил. Я сначала не врубился. Спрашиваю: «Кому это? Про кого ты базаришь?» А дружбан такой: «Так ты, типа, ниче не знаешь? Замуж твоя Лизка выскочила. Вот с мужем и дочкой и живет теперь в своей новой квартире». Меня от такой новости как по башке огрели.

– То есть вы считали, что Елизавета будет вас ждать и потом выйдет за вас замуж? – спросила я.

– Ну да, – кивнул Толоконников. – Я все время отсидки думал об этом. И по-другому уже ничего себе не представлял. А тут вон оно че… Короче, друган мне все выложил. Он-то, в отличие от меня, на нарах не парился. Я, конечно, хотел тут же поехать к Лизке и разобраться и с ней, и с ее мужем. Она ж предала меня, в натуре, разве это честно? Она ж моя баба! А вот поди ж ты, взяла и нашла себе мужика какого-то и живет теперь с ним! С ним, а не со мной! Короче, подорвался я ехать к Лизке, но дружбан мой меня остановил. Говорит, так дела не делаются, ты все испортишь, если сразу на них наедешь. Ну, я подумал: а ведь дело говорит. Надо все как следует обдумать и принять правильное решение. И сделать это надо на трезвую голову. В общем, подумал я и понял, что Лизка со своим мужиком воспитывают моего ребенка. Ну, просто прикинул по срокам, и – опа-на – все и сошлось. Теперь Лизка уже никуда от меня не денется. Ведь она меня кинула, не дождалась. А раз так, то пусть башляет, деньги то есть платит. А иначе – все мужику ее расскажу. Она ведь все скрыла от него, обвела вокруг пальца. Напела, что ребенок, типа, его. А мне деньги позарез были нужны, жить-то на что-то надо было.

«А работать не пробовал?» – подумала я и даже хотела задать этот вопрос Толоконникову, но потом, вспомнив рассказы всех его женщин – и Зинаиды, и Капитолины, и Алевтины, – передумала. Ведь он жил за их счет, совершенно этого не стесняясь. Для него это было в порядке вещей.

– Ну и вот, – продолжал между тем Толоконников. – Пришел я как-то вечером к Лизкиному дому, а она как раз тогда с работы шла. Лизка, как только увидела меня, сразу в лице переменилась. Видок у нее был еще тот: как будто привидение увидела. Я уж испугался, подумал, что она вот-вот в обморок грохнется. Ну, спросила она меня, типа, а че это я тут делаю. Во дела, а? Я, значит, столько времени на зоне парился, откинулся наконец-то, пришел в любимой женщине, а меня так встречают! Ну, я подошел к ней поближе, хотел обнять, поцеловать, как в старые добрые времена. А Лизка, коза такая, прикиньте, начала вырываться! Ну, тут уж я не стерпел. Это же прямое оскорбление. Сама виновата кругом, а еще понты кидает! А Лизка как ни в чем не бывало спрашивает так небрежно, когда я, мол, освободился, то да се. Короче, какой-то беспонтовый треп начала гнать. Ну, я ей все и высказал, что наболело. Что негоже так старых друзей встречать, как неродных. А она говорит, что все изменилось, типа, все, что было когда-то, – все прошло. Ну, я ей все и высказал. А потом говорю прямо: мне деньги нужны. Пока работу найду, пока заработаю, время пройдет, а кушать-то хочется каждый день.

– Так ведь вы, Георгий, и не собирались устраиваться на работу, – не выдержала я эти разглагольствования про мифические поиски работы. – Ведь так?

– Ну, так, – нисколько не смутившись, подтвердил Толоконников. – Но Лизке о моих дальнейших планах, о том, что я собираюсь ее «доить», знать было совсем необязательно. Я еще приплел, что, типа, жить мне негде. Она, дурочка, начала ныть, что к себе она меня взять не может, потому как с мужем живет. Ну, тогда я ей все прямо и выложил. Говорю, хата мне твоя совсем без надобности. Живи, говорю, со своим мужиком спокойно. Но вот дочку мою вы воспитываете? Воспитываете. А мужик-то ведь и не подозревает, что не его это лапочка-дочка. А ну как узнает он обо всем? Такое ведь не прощают, если что. Лизка вся прям задрожала. «Тебе чего, – спрашивает, – деньги нужны?» А я ей: «Ну, ты прям в точку попала. Думал, долго объяснять придется. А ты, оказывается, все прям на лету хватаешь!» В это время, пока мы с Лизкой дела наши коммерческие перетирали, тачка крутая подъехала. Смотрю, а Лизка побледнела вся и говорит: «Мне нужно идти. Не могу больше тут с тобой разговаривать». Я еще спросил: «Че, мужик, что ль, приехал?» Лизка только кивнула. Я ей: «Ладно, иди мужа встречай, а я тебе позвоню». Ее телефончик мне мой дружбан достал. Я посмотрел, как муж Лизки вышел из машины, подошел к ней, что-то сказал, и они вместе