Станция — Плешь Ведьмы - Андрей Сергеевич Минин

заняла сама тетя Мария с дочкой, а вторую ее мальчики.

За кухонным столом тем временем сидела Роза. Банка с вареньем открыта. Я ей улыбнулся.

— Вкусно?

— Ага. С косточками, — показала она мне. — Их раскусывать можно. Как орешки.

К ней за столом присоединилась Фея, и они обе стали лопать варенье ложкой, пока не вернулась тетя и не отобрала банку, пообещав, что у них попы слипнутся. Девочки рассмеялись.

— Я пойду, дела, — обратился я к тете. — Погреб во дворе дома. Он полный. В сарае пусто, но скоро должна подойти ваша соседка с сыном. Я купил у них козу и десяток кур. Живых, конечно. Они их вам принесут, покажут, как ухаживать, кормить и вы будете обеспечены яйцами и молоком.

— Спасибо, — скомкано поблагодарила она меня.

— Да, вот еще, — я отозвал тетю в сторону, мы вышли на улицу, на крыльцо и я передал ей мешочек с монетами. Бумажных то купюр у меня не осталось.

— Не надо, Кай. Ты что? Я найду работу, — попыталась она отказаться.

Я все же вложил деньги ей в ладошку.

— С работой тут сложно. Я поспрашивал.

Тетя нахмурилась.

— У меня есть несколько идей, как вам зарабатывать и не зависеть от меня. Интересует?

Тетя вспыхнула надеждой и страхом.

— Волшебные травы. Для их сбора в лесу требуется разрешение. И опасное это дело. Не для всех. Не советую ходить в лес, кстати. Сгинете. А так, выращивание трав — не запрещено. Это не дикий сбор в лесу. Разрешение все равно требуется, но его могу выдать я или староста Плеши Ведьмы.

— А это сложно?

— Нет. Но и тут есть подводные камни. Выращивать травки лучше всего на источнике, это все знают. Окультуренные они, конечно, все равно будут слабее диких трав, но… — Я покачал головой. — В любом случае это вам тоже не подходит. Источники рядом с деревней все наперечет. Заняты. А вам я предлагаю растить жизнь-траву. Прямо здесь. На участке. Он у вас большой.

— А источник магии? Ты же сам сказал?

— Тут вам и всей деревне повезло. Там, — указал я рукой, — за холмом, кладбище и грязный источник аж второго класса, единственный на всю округу с изрядной примесью жизни. Его эманации, безвредные на таком расстоянии для живого человека, дотягиваются до вашего дома, так что в лес ходить не надо. Саму жизнь-траву я вам насобираю в глубокой чаще, знаю хорошие места. Отличную. Крепкую. Дикую жизнь-траву. Самое то для закладки своего волшебного сада. Разобьете грядки, спросите совета у местных — они тоже так подрабатывают и по осени сдают траву на переработку в магазин или напрямую костоправам или заезжим магам лекарям. Так и будете зарабатывать, а там еще что придумаете. Ну, как?

— Большое спасибо, Кай. Я у тебя в неоплатном долгу. Ты столько для нас уже сделал.

Тетя не находила слов. Порывалась меня обнять, но одергивала себя.

— А что с моим дядей? — Перевел я разговор на другую тему. — Суд уже был?

Она кивнула и с радостью ухватилась за этот разговор. Благодарить меня ей было стыдно. Она смущалась и все еще чувствовала страх по отношению ко мне.

— Одиннадцать лет тюрьмы.

Я прикинул в уме.

— Выйдет лет через шесть, по амнистии.

— Я тоже так думаю.

— Он знает, что вы переехали сюда?

— Я виделась с ним, перед тем как… как… И он был согласен, что это лучший для нас выход. Мы дождемся его здесь, — уверенно, с твердостью в голосе сказала тетя, посмотрев на меня с вызовом во взгляде, словно я обвинил ее в том, что она уже ищет себе нового мужа.

— Ну, тогда все решили. Я пошел.

— Стой! А как здесь посылать письма? Через тебя?

— Дяде письмо?

— Да.

— Два варианта. Дойти до станции железной дороги и бросить письмо в ящик, я их собираю и отправляю по вторникам и четвергам. Можно еще через старосту, чтобы не ходить к железной дороге. Все же она, как и сама станция — находится за пределами деревни и ее защиты, ох, вот еще что…

Я рассказал ей о заклятых домах и защите, которую они дают деревне. Пусть перескажет все детям.

— Так что лучше за пределы Плеши Ведьмы лишний раз не выходить. Рекомендую еще получить лицензию на оружие и купить себе револьвер для самозащиты. А мальчикам ружье. Стрелять их научат.

— У меня есть, — показала мне тетя изящный дамский револьверчик.

— А лицензия на ношение и приобретение оружия?

— Вот.

Хорошо. Я потом забегу, перепишу номер револьвера и лицензии. У нас тут все по закону.

Она кивнула.

— Все, — закончил я разговор, надеясь успеть еще добежать до своего источника. — Убегаю.

Из дома выскочила Роза и Фея.

— Заходи еще. Я буду ждать.

— Хорошо. И ты, тоже.

Они обнялись, разве что, не расплакавшись. Выбежавшую на улицу в одном платьишке Фею мама снова загнал в дом. Так я и оказался наедине с Розой, попросившей проводить ее до дома. Кот ехал у нее на голове, а точнее устроился в капюшоне ее шубы, только мордочка торчала.

— Они хорошие.

Я вздохнул.

— Правда, — попыталась она меня убедить.

— Я верю тебе. Просто у меня непростые отношения с их дядей и тетей. А Фея и мальчики, уверен, хорошие ребята.

— Да… — Она помолчала. — А тетя Мария вас боится.

Я кивнул.

— Дядя, Нос?

— Эм?

— Завтра суббота.

Я посмотрел на нее с вопросом в глазах.

— Школа же! — Воскликнула она так, словно не понимала, как я мог забыть, что по выходным они учатся. — Вы придете, как обещали? Расскажете нам о ведьмах?

Все мой длинный язык. Я поморщился, но только внутри.

— Приду, раз обещал.

— Ура! — Воскликнула Роза счастливо, но довольно быстро она снова загрустила.

— Что с тобой?

— Папа долго не возвращается. Я волнуюсь. Они редко с артелью дяди Павы уходят так надолго.

Я не знал что сказать.

— Вы их поищете? — Обратила она на меня полный надежды взгляд.

Я поперхнулся.

— Ты чувствуешь что-то? Они в опасности? — Спросил я ее, помня о ее нераскрытом даре и невероятном таланте.

— Не знаю… Когда я думаю о папе, внутри холодно, здесь, — дотронулась она до сердца.

— Я постараюсь что-нибудь узнать. Они наверняка далеко ушли. И по запаху их не найти, выветрился уже, так что я поговорю со старостой, может он знает их маршрут. А завтра, после школы, если они не вернутся, пойду их искать. Хорошо?

— Спасибо, дядя, Нос, — расхныкалась Роза.

— Ну, все, все, — обнял я ее, утешая. — Беги домой. Мы уже у твоей калитки стоим. Поросята вон хрюкают, чувствуют тебя.

— Угу. Я