Артиллерист: Назад в СССР - Павел Ларин

сначала решил, показалось. Потом понял, если женщина, взрослая, опытная, каждый день лично проверяет мое состояние, в процессе трогая меня же за разные части тела, да еще и прижимается там, где прижиматься точно не надо, это что-то значит. Но точно не возвышенное и не духовное.

Мы с Соколовым ее тоже хотели. Сильно. Но жить мы хотели еще больше. А стоило Ольге Валерьевне оказаться рядом со мной, я сразу представлял себе два метра роста начмеда и его руки-кувалды. Которыми он меня кастрирует, если я посягнул на святое. Нет, не кастрирует. Просто оторвет без наркоза и скальпеля.

Поэтому комфортное лечение превратилось в чистый ад. Я, как хрен пойми кто, всячески избегал ситуаций, в которых Олечка могла бы проявить себя. При этом, активно строчил стихи для майора. Он их добросовестно читал своей возлюбленной. Однако, либо талант чтеца отсутствовал у него напрочь и в исполнении начмеда стихи Ольгу Валерьевну не возбуждали, либо наша с Соколовым харизма оказалась гораздо сильнее.

На следующий же день явился Исаев. Проведать меня. Как ухитрился смыться из казармы, не знаю. Когда услышал тихий стук в окно, даже предположить не мог, что это блаженный Олег.

— Здорова. — Он стоял довольный. Скалился во все тридцать два зуба. Ты как?

— Да нормально. Ангина, говорят.

Мы потрепались с Исаевым почти полчаса. Он рассказал, как обстоят дела со службой. Оказалось, очень даже хорошо. Везде Олег молодец. Чуть ли не в первых рядах. Сержанты относятся душевно. Если ругают, то по делу. Старослужащие тоже молодцы. В общем, Исаев просто расцвел на новом месте службы.

— Слушай…Давно хотел спросить. О чем с тобой капитан Жук разговаривал? — Поинтересовался я. Именно в этот момент почему-то вспомнилось.

Исаев посерьёзнел.

— Прости. Не могу сказать. Это личное. Но я ему благодарен. Он мне мозги на место поставил. И тебе благодарен. Очень сильно. Если бы не ты, тогда, в туалете…Было бы все очень плохо.

Олег подтянулся на подоконнике, а потом крепко сжал по-мужски мою руку.

Именно в этот момент меня, как прострелило. Я вдруг увидел картинку. Так бывает, когда внезапно что-то вспоминаешь. Надо мной склонилось лицо Исаева. Только значительно, значительно старше. Как раз ориентировочно того возраста, который и должен быть в нормальной жизни.

— Эй, парень… Слышишь меня? Глаза не закрывай. Не закрывай, говорю. Нельзя …

Буквально одна секунда и все пропало.

Я уставился на Олега, пытаясь сообразить, что это было. Ночь. Однозначно ночью. Потому что его лицо я видел в темноте. Свет падал с фонарика телефона, которым спи же Исаев и светил. Черти что.

— Ладно. Ты выздоравливай. Ждем тебя.

Олег спрыгнул с подоконника обратно на землю и скрылся в той стороне, где была казарма.

Я усердно думал об этом внезапном воспоминании несколько дней. Но ни черта не придумал. Потому что не было такого. Точно не было. Можно предположить, будто я встретился с Исаевым в полнейшем невменозе. Вот и не помню. Но не сходится. Потому что его лицо я видел очень четко.

В итоге, промаявшись без толку, плюнул и решил, пусть идет, как идет. Тем более, появилась новая головная боль.

Вернее, усилилась старая. Ольга Валерьевна, за которой бегала вся военная часть, решила, это дело принципа, объяснить рядовому Соколову на конкретном примере, что надо вести себя так же, как и остальные. От коллектива не отбиваться. А не бегать, наоборот, от самой Ольги Валерьевны, как от прокажённой.

Начмед, который достаточно много времени отирался то рядом со мной, то рядом с Олечкой, куда-то пропал на весь день. Я лежал в койке, сочиняя очередную романтическую поэму.

Дверь тихо скрипнула и в образовавшуюся щель проскользнула Ольга Валерьевна.

— Как Ваши дела, рядовой Соколов? Как самочувствие? Температуры уже нет. Да и в общем, все нормально. Странно, что товарищ майор Вас все еще держит здесь.

Олечка, само собой, не знала, что внезапные поэтические таланты начмеда были моей заслугой. Она подошла совсем близко, а потом вообще уселась прямо на кровать. Я пытался отодвинуться, но с одной стороны — Ольга Валерьевна и ее бурно вздымающаяся грудь. А с другой — стена. Кровать узкая. По ней особо не поскачешь, не спрячешься. Вот и получилось, что Ольга Валерьевна практически легла на меня всем телом, потому что ей приспичило проверять у нас Соколовым наличие температуры. Рукой. Потом губами.

Я чуть не взвыл. Мы с Соколовым, нормальные, здоровые мужики. И организм у нас, хоть и один на двоих, но молодой, растущий. Естественно, от близости женского тела, тем более такого, у нас встало все, что могло встать. Это, в свою очередь, заметила Олечка.

— А я уже подумала, что не нравлюсь вам, рядовой Соколов. — Прошептала она мне прямо в ухо, свою руку при этом положив туда, где у любого нормального мужика кнопка, отключающая мозг. — Я сегодня дежурю. Зайду проверить ваше состояние.

Когда она вышла, я минут десять глубоко дышал. Даже подошёл к окну, надеясь на свежий воздух. А потом понял, нам мандец. Если она реально явится, я не смогу бегать от нее по комнате, где особо бежать некуда. Это первое. А второе, подозреваю, что и не захочу бегать. Потому что, конечно, женщина она очень соблазнительная.

А вот уже потом, после всего этого, придет начмед и кастрирует меня к чертовой матери. Он точно сможет. Не задумываясь.

В общем, вечера я ждал, с одной стороны, с замиранием сердца. Вернее, конечно, это было вообще не сердце. Замирало совсем в другом месте. Но так красивее звучит. А с другой, с надеждой, что майор Сергеев появится, наконец, и я под любым предлогом сделаю все, чтоб ночное рандеву не состоялось.

Дело в том, что утаить это можно, но хрен его знает, получится ли. Я просто до жопы рад, что, благодаря капитану Жуку, мы с Исаевым попали реально в нормальную часть. И портить это вообще не хотелось бы.

К сожалению, начмед так и не появился.

А вот Ольга Валерьевна пришла, как и обещала. Я понял, это судьба. А потом плюнул на все, и с огромнейшим удовольствием посвятил несколько часов Олечке. Просто отказать ей вообще никак не смог. Подумал, хрен с ним. Как-нибудь разберёмся.

Глава 22

В общем, план оказался — полная фигня. А Ольга Валерьевна оказалась какой-то ненасытной женщиной. Я слышал, конечно, такое бывает, и под маской одухотворенной, возвышенной особы может скрываться извращенка или нимфоманка со стажем. Но не думал, что сам окажусь в подобной