Бабочки в моем животе, или История моей девственности - Татьяна Николина

– Кэт, он здесь, – послышался в моем ухе шепот Маришиных губ.

Я открыла глаза, и музыка ушла из моего тела. Напротив стоял Марат. Его глаза, такие знакомые и еще недавно родные, сверлили меня, распиливали на части, уничтожали. Ноги стали ватными, а сердце заколотилось. Я замерла столбом на танцполе и не сводила глаз с Марата. Я ненавидела себя за то, что мое тело все еще не научилось его презирать, что оно снова отчаянно пульсировало и изнемогало при появлении этого, теперь чужого человека.

Огромным усилием воли я повернулась к нему спиной и, эффектно тряхнув волосами, продолжила танцевать. Впрочем, настроения уже не было. И через несколько минут я снова тянула растерянную Маришу. Но уже не на танцпол, а в курилку. Впрочем, она не особенно сопротивлялась. Она не очень-то любит танцевать, но сегодня, учитывая мое плачевное состояние, не решилась мне возражать.

– Хочешь уйти? – поинтересовалась Мариша, давая мне прикурить.

– С чего бы? – как ни в чем не бывало, отреагировала я, выпуская изо рта изящные колечки дыма.

– Тебе все равно, что он здесь?

– Абсолютно, – соврала я.

– Вот это мне нравится гораздо больше. Ты видела, как он на тебя смотрел?

– Нет. Мне все равно.

– Будто бы хотел сожрать тебя целиком прямо там.

– Кишка тонка.

– Я не верю, что он к тебе остыл. Нет, ну правда, Кэт. Это же очевидно, что он сходит с ума по тебе.

– Боюсь, что теперь это его проблемы.

На горизонте нарисовался совсем не похожий на сумасшедшего Марат. С усилием я отвела от него взгляд.

– Нам надо поговорить, – прозвучало через минуту у меня над головой. Я подняла глаза и уставилась в упор. Он не смог выдержать моего взгляда. Его ресницы задрожали, он отвел глаза. Трусливый подонок.

С ненавистью пыхнула дымом в его сторону. Марат закашлялся.

– Вы что, не видите, что здесь курят? – как можно более небрежным тоном бросила я.

– Кэт, давай поговорим.

– Не о чем.

– Пожалуйста.

– Поищите себе другого собеседника, – безразличным тоном произнесла я и, поднявшись с дивана, направилась в противоположную сторону.

Там, у входа на танцпол, стоял, сверля меня взглядом, Руслан Малышев. Он, конечно, редкостный подонок, но, как оказалось, другие не лучше. По крайней мере, Руслан был честен.

– Привет! – бросил он, оглядывая меня с головы до ног. – Может, потанцуем?

– Почему бы нет! – приняла его вызов я.

Руслан крепко прижал меня к себе. Его руки бессовестно блуждали по моему телу. Его губы прикасались к моей шее, плечам. Мне теперь не было противно. Не было ни отвращения, ни брезгливости к этому мерзавцу, совсем недавно пытавшемуся изнасиловать меня. Я ничего не чувствовала. Пустота. Мои страдания, моя несчастливая любовь, мое унижение каленым железом выжгли во мне все ощущения. Песня закончилась, а Малышев все еще не собирался выпускать меня из своих объятий.

– Кэт, мое предложение осталось в силе. Я простил тебе те выходки. Я теперь хочу тебя еще больше. И я удваиваю ставки.

– Я подумаю, – ответила я, смело глядя ему в глаза.

И вдруг лицо Руслана пропало у меня из виду. Ничего не соображая, я отлетела к стене. Передо мной, пылая ненавистью друг к другу, стояли двое мужчин, держащих друг друга за грудки. Руслан и Марат.

– Убери руки от моей девушки, – орал Марат вне себя от гнева.

– От твоей девушки? Насмешил. Очень скоро она станет моей! – смеялся ему в лицо Руслан.

– Только посмей! – сквозь зубы процедил Марат и отвесил сопернику мощный удар в челюсть.

Руслан пошатнулся и на мгновение замер. Внезапно ожив, он отвесил ответный удар Марату. Они схватили друг друга и стали разрывать на части. Я стояла у стены, завороженно наблюдая за происходящим.

– Не смей никогда больше к ней прикасаться, подонок! – орал Марат.

– Да кто ты такой, чтобы мне указывать? – не унимался Руслан.

– Это моя девушка.

– Правда? Ты уверен? Может быть, спросим у нее?

Оба уставились в мою сторону. Я растерялась, потом пришла в себя, схватила Марата за руку и выволокла в холл.

– Я больше не твоя девушка, не так ли? – ледяным голосом допрашивала его я.

– Кэт, прости меня. Я испугался, – тяжело дыша, оправдывался он.

– Испугался? – негодовала я.

– Я не знал, не ожидал этого. То, что ты написала мне, – это правда?

– Теперь уже не важно, – бросила я, едва не разрыдавшись.

– Кэт, я не был к этому готов. Я не хотел этого. Не хотел быть первым. Это обязывает, это пугает.

– Тебя уже ничего не обязывает, Марат. Успокойся.

– Прости меня, умоляю! Я побоялся ответственности. Я решил, что мне будет проще без тебя, чем с тобой. Быть твоим единственным мужчиной.

– Ты решил, что тебе надо будет на мне жениться? – язвила я.

– Не в этом дело. Я не знаю. Я не мог в это поверить. И я не хотел тебя разочаровать.

– Мне очень жаль, Марат, но ты это уже сделал.

– Я знаю. Но дай мне еще шанс. Я пытался тебя забыть, правда. Но я увидел тебя здесь и понял, что не могу без тебя.

– Правда? Зато я поняла, что могу без тебя! – холодно отрезала я.

– Это неправда, я не верю тебе, – безумно шептал Марат.

Он схватил меня за щеки и притянул к себе. Меня парализовало. Я смотрела в его глаза, буйные, как штормовое море, на его разбитые губы. Следила за тонкой струйкой крови, скатившейся с уголка губ по шее. И ком, застрявший в моем горле, мешал дышать.

– Ты никуда не пойдешь с этим мерзавцем, я не пущу тебя, – шептал он, целуя мои мокрые щеки.

Я снова презирала себя за слабость и старалась изо всех сил возненавидеть его.

– Ты ведь не хочешь, чтобы он стал твоим первым мужчиной?

Я уперлась в его грудь и с усилием оттолкнула.

– Первым мужчиной? – рассмеялась я, смахнув слезы. – Значит, ты теперь хочешь стать моим первым мужчиной?

Он молчал, опусив глаза.

– Так что? Хочешь или нет?

– Не знаю, Кэт…

– Не знаешь? Как это мило! Впрочем, ты не думаешь, что уже опоздал?

Он поднял встревоженные глаза и уставился в мое лицо, словно пытаясь прочесть, говорю ли я правду.

– Ты хочешь сказать, что уже…

Мне внезапно захотелось сделать ему больно, и я громко расхохоталась:

– Да, Марат, я уже!

– Хочешь сказать, что ты больше не девственница?