Рождество, или Пасынки судьбы - Олег Рой

И он галантно подал ей сложенную кренделем руку. Пунцовая от смущения и счастья, Сашенька оперлась о нее, и артисты отправились в театр, а их ангелы-хранители поспешили за ними.

– Ну что я тебе говорила! – Тайна слегка ткнула приятеля в бок.

– Подожди, это еще ничего не значит! – возражал тот. – Увидишь, с него станется – вскружит бедной барышне голову, да и бросит.

– Ха! Пусть только попробует! – возмутилась Тайна. – Нет уж, теперь он никуда от нас не денется… Слушай, но и ты не плошай, ладно? Помоги уж мне, не в службу, а в дружбу. Сон навей, пошепчи на ухо, что нужно…

Ираэль пожал плечами.

– Я, конечно, попробую… Но сомневаюсь, что из этого что-то получится.

– А ты не сомневайся, – заверила его Тайна. – Я привыкла добиваться своего.

Тайна оказалась права. В чем уж тут было дело – то ли действительно это было ее заслугой, то ли чистота, наивность и искренняя любовь Сашеньки сумели пленить избалованного женским вниманием Петра, да только вскоре в театре и впрямь заговорили о предстоящей свадьбе Пьера Ижорского с Сашенькой Якушевой.

Донельзя обрадованная, Клавдия Саввишна помогла молодым снять небольшую квартирку в Кисельном переулке, и Ижорские зажили душа в душу. Похоже, что Петр действительно нагулялся и остепенился, во всяком случае, он очень привязался к своей «милой Александрин» и хранил ей верность. Клавдия Саввишна ставила в Малом Вознесении благодарственные свечки и дожидалась внуков, а Ираэль радовался счастью своего подопечного. Теперь он дни и ночи проводил в обществе Тайны, охранявшей Сашеньку, и симпатия между двумя ангелами быстро переросла в прочные отношения. Они полюбили друг друга с той же силой чувств, которая связывала и их подопечных.

Сашенька обожала мужа и окружила его такой же заботой, какой когда-то маменька. Так же, как и Клавдия Саввишна, она была уверена, что у Петеньки необыкновенный голос, великий талант и его обязательно ждет большое будущее. Летними вечерами, сидя в маленькой гостиной на обитом ситцем диване, супруги подолгу мечтали о том, как Петр Ижорский получит первую роль и прославится на всю Россию. А за спиной у них стояли их ангелы-хранители, держались за руки и улыбались друг другу.

Но, как известно, ничто не вечно под луной, а уж счастье – тем более. Вскоре Петр, к неудовольствию как жены, так и хранителя, завел дружбу с неким Платоном Варфоломеевым – не кончившим курса студентом. Когда-то тот изучал философию, но потом бросил Университет и увлекся оккультными науками, спиритизмом и тому подобными вещами, бывшими в то время в необычайной моде. Ираэль был недоволен этим знакомством, прежде всего потому, что хранитель Варфоломеева не принадлежал к их миру – а худшей характеристики человека для ангела и быть не может. Сашеньке тоже не нравился новый друг ее мужа.

– Какой-то он неприятный, Петя, – говорила она. – Взгляд тяжелый, и в глазах что-то нехорошее… Едва он только взойдет, как мне сразу становится не по себе.

Но Петр не слушал жены. Он был просто очарован новым знакомцем и с увлечением внимал его рассказам, особенно когда тот рассуждал о потустороннем мире и могуществе неведомых сил.

Однажды приятели допоздна засиделись в трактире Тестова, и Варфоломеева вдруг потянуло на откровенность.

– Вот посмотри на меня, Ижорский, – говорил Платон. – Я нигде не служу, родители мои бедны. У меня нет ни золотых приисков, ни богатой тетушки, снабжающей меня деньгами, – и все же карманы мои никогда не бывают пусты. А все потому, что я удачлив в игре. Мне всегда везет – и при этом никто не сможет обвинить Варфоломеева в том, что он играет нечисто. Оттого я и принят в хороших домах, хотя отнюдь не блещу родословной, и барышни не оставляют меня своим вниманием, забывая о том, что я вовсе не хорош собой.

– Как же это тебе удается? – удивился Петр.

– Ха! – усмехнулся Варфоломеев и опрокинул еще одну рюмку. – Так я тебе и сказал… Это, брат, моя тайна. Страшная тайна.

– Ну, как знаешь. – Ижорский щелкнул крышкой карманных часов. – Слушай, друг, время позднее… Не пора ли нам расплатиться по счету да по домам? Саша уже небось все глаза в окно проглядела.

– Да погоди! Успеешь еще к своей Саше. Так и быть, Ижорский. Я открою тебе свою тайну. Только тебе, больше никому. И то лишь оттого, что я тебя полюбил – уж так полюбил, прямо как родного брата. Только сначала давай закажем еще графинчик…

Он кликнул полового и потребовал еще водки и закуски. А потом наклонился к уху своего приятеля и тихо произнес:

– Мне помогает высшая сила…

Петр усмехнулся:

– Да брось, Варфоломеев, ты смеешься надо мной!

– Уверяю тебя, Ижорский, я вовсе не шучу, – покачал головой Платон. – Люди просто не знают…

И замолчал на полуслове.

– Чего же они не знают? – спросил певец, чувствуя, что его начинает заинтересовывать этот разговор.

– Не знают, как велико могущество потусторонних сил, – отвечал его приятель, разливая водку по рюмкам. – Выпьем, Ижорский! Твое здоровье.

Петр почти машинально выпил водку и закусил хрустящим соленым груздем.

– О каких же потусторонних силах ты говоришь? – поинтересовался он.

– Ясное дело, о каких, – хмыкнул Платон. – Уж никак не о тех, чьи лики в красном углу висят. Тем сколько ни молись – барыша никакого. А вот от других – совсем напротив того… Надо только попросить с умом – и все получишь.

– И как же надо попросить?

Видя, с какой жадностью Петр впитывает каждое слово своего приятеля, его ангел забеспокоился – но что он мог поделать? А Варфоломеев меж тем, точно лукавый змей-искуситель, продолжал нашептывать своему товарищу:

– Посмотри на себя, Ижорский. Тебе двадцать шестой год, ты женатый человек, а жалованья получаешь каких-то жалких триста рублей. Но это еще полбеды! Вся-то беда в том, что ты, с твоим голосом, с твоим талантищем, – и прозябаешь в хоре. Да тебе первые партии надо петь – Онегина, Дона Карлоса, Князя Игоря…

– Ну кто же мне их даст, Варфоломеев? – горько усмехнулся Петр. – В Большом театре и без меня достаточно исполнителей главных ролей…

Вот тут Платон попал в самую точку. Уж давно Петр Ижорский был недоволен тем, что в театре ему не дают ролей. Пусть не главных, пусть небольших – но все-таки ролей. Он был уверен – стоит ему выйти перед публикой и исполнить какую-нибудь арию соло, а не в хоре, так его тут же заметят. Но время шло, а подобной возможности никак не предоставлялось. Неудивительно, что после слов приятеля он загрустил и сидел, не притрагиваясь к полной тарелке.

– Эх, друг сердешный, не надо ждать, пока тебе что-то дадут, надо брать самому! – внушал Варфоломеев.

– Да я бы взял, взял! – горячо откликнулся Петр. – Если бы знал, как…

– Ну а я-то тебе на что? – нехорошо улыбнулся Варфоломеев. – Я тебе все и подскажу, и расскажу… Вот что – едем сейчас ко мне. Дам тебе одну занятную книжицу почитать… Толковая книжица, перевод с латинского. Только не показывай никому, а особливо жене.