Ропот Бездны - Лео Витман

плавится под напором его силы. Энки попытался убежать – мир Ашу не подчинялся земным правилам, и жрец надеялся, что сможет перенестись подальше от вершителя.

Окружающее пространство исказилось, земля под ногами замелькала, будто кто-то подталкивал ее вперед. Энки притянуло назад – он перекувырнулся и покатился кубарем. Вырвать у Нергала удавку, за которую его тащили, не получалось. Чем сильнее Энки старался перехватить ее, тем больше она сжималась на шее.

Жрец беззвучно зарычал от бессилия. Он бросился на Нергала, думая свалить его с ног. Ему удалось сделать пару шагов, прежде чем ноги подкосились. Вершитель стоял рядом, но был так же недостижим, как земли северных народов.

Энки снова потянулся к Нергалу, нащупывая связь клятв, но вместо них нашел что-то… другое. Что-то знакомое, родственное. Голод медленно пробуждался в нем. Бездонная дыра, наполнить которую не в силах ни один смертный, требовала насыщения.

Нергал нахмурился. Удавка на шее затянулась, опрокидывая Энки. Сила вершителя скручивала, лишала воли, отрывала дух от тела, оставшегося в мире людей.

Растворяясь, забывая все, даже свое имя, Энки слышал голос. «Ты обещаешь?» – спрашивали его. И он уверял, что исполнит обещанное. Он обещал ей… Но кому «ей»? Смутное лицо всплывало в памяти и тут же рассеивалось. «Мы не берем чужого. Все изначально принадлежит нам».

Видение исчезло. Удавка на шее ослабла. Энки перекатился на бок, стараясь прийти в себя. Почему вершитель остановился?

Ответ нашелся быстро: Маар держал обмякшего Нергала за шею.

– Почему ты помогаешь?

– Шу отсюда, пока он вновь не схватил тебя за поводок!

Энки открыл глаза. Он лежал на земле, а Шархи лупил его по щекам.

– Что с тобой? Ты упал и…

– Нужно убираться отсюда. Нергал нашел нас.

Дальнейших объяснений не потребовалось. Спотыкаясь, царапаясь о ветки, они бежали, не разбирая дороги. Когда дышать стало невозможно, замедлились. Лес заканчивался, вдалеке глазу открывалась долина, пересекаемая рекой. Где-то очень далеко на западе набирали высоту горные пики.

В очередную из остановок Энки привалился к дереву и осознал очевидную истину.

– Уту… и та… женщина… в другой стороне. Мы бежим… не… туда…

– Не думаю, что они… интересны вершителю.

– Шархи прав.

Маар стоял рядом с ними. Вышел из-за деревьев как ни в чем не бывало. Но как?.. Да, вершитель мог преодолеть огромные расстояния за один шаг, но не в мире людей. Отправляясь за Грань, они не брали с собой свои тела.

– Я ненадолго задержал Нергала. Повезло, что застал его врасплох. – Маар несколько раз дернул головой, будто она плохо подходила его телу. – Но вам нужно пошевелиться.

– Как… Как ты здесь… Ты же был позади!

Энки непонимающе крутил головой. Такого быть не могло!

– О, всего лишь небольшой фокус. Шархи, у меня подарочек. Я слышал, что приключилось с твоей семьей. Какая жалость! Но у тебя есть шанс вернуть то, что тебе принадлежит.

Шархи утер пот.

– Говори уже, Маар.

– Твой род был предан. Клятва верности хитроумно нарушена. Нергал, как понимаю, тоже преступил закон?

– Он убил высокородную – Сатешу, – прорычал Энки. – Она ничего не сделала, а он убил ее!

– Не знаю, что за игру он затеял, – пожал плечами Маар. – Всегда был жутко скучным, и такой поворот!

– Маар!

– Да-да, перейду к делу. Идите в Нир'Ушур.

– Башню вершителей?

– О да. Тот, кто зайдет в Нир'Ушур, будет выслушан – таков закон Ашу. Там заседает Суд вершителей. Вы можете просить их о справедливости. Судьи зрят в сердца людей, то, что вы увидели, будет узнано. Неважно, поправший правила вершитель Нергал или высокородные, взбунтовавшиеся против властителя, – все получат по заслугам. Но тот, кто видел преступление, должен сам предстать перед судьями.

– Значит, если… если я пойду, Нергал не останется безнаказанным? – спросил Энки, все еще пытаясь прийти в себя после бега.

– Воистину так. Есть вероятность, что они и твою ситуацию поймут. Ты бежал из города, спасаясь от обезумевшего вершителя. В этом нет твоей вины.

– Но Уту! И та старушка… нужно вернуться за ними, – сказал Энки.

Маар покачал головой.

– Нергал скоро придет в себя и будет очень-очень недоволен. Я запутаю ваши следы, но если сейчас вернетесь…

– Мы не можем рисковать, Энки. Уту хороший парень, и та женщина ни в чем не виновата, но пора идти.

– Все ради лучшего мира, – засмеялся Маар, прихлопывая в ладоши. – Мы долго мечтали о нем, Шархи. Возвращение тебе венца властителя – отличное начало.

Нир'Ушур. Справедливость для Сатеши. Далекая, как звезда, мечта Шархи о мире, где слабым и больным не придется умирать одним в лесу.

Энки отвернулся. Уту и старушка остались позади. Он должен был сделать шаг – и сделал его.

У него появилась цель – ему открыли ее, как драгоценный дар. Облегчение окутало Энки. Всего две жизни, одну из которых не спасти. Разве не стоило оставить их ради спасенных в будущем? Скольких еще погубит Нергал, если Энки не расскажет о его преступлении?

Нир'Ушур. Они направлялись на юг.

Глава 11

Самое ценное

Погоня привела Арана в Ша'от – небольшой город у восточной границы. Его соглядатаи сообщали, что видели тут северянку. Письма, которые он получал от своих людей, содержали противоречивую информацию. Но приходилось обходиться ею, вычленяя крупицы истины.

С каждым шагом, отдалявшим Арана от дома, пески отступали, сменяясь низкорослой растительностью. Сухой жар благословенного солнца остался в прошлом, уступив место влажной духоте.

В Ша'оте шум не смолкал ни на секунду даже на исходе дня. Основная часть города была построена на поверхности, и лишь дворцы высокородных заняли место в огромном гроте. Он не шел ни в какое сравнение с великолепием Силло, но Аран отметил элегантный орнамент на колоннах у входа. Больше полюбоваться красотами не получилось – Ша'от погрузил гостя в хаос повседневности.

Торговцы-мудрые с юга пересекались здесь со своими собратьями с востока. Телеги, груженные товарами, заполняли улицы. Люди до хрипоты препирались, пытаясь сбить цену, чтобы позже выгодно перепродать диковинки юга на востоке и наоборот. Резкие запахи всевозможных специй били в нос, расшитые тяжелые ткани, каких Аран еще не видел, приковывали взгляд, а бочки с пряными настойками напоминали о пересохшем горле.

Городская толпа галдела, оскорбительные слова срывались с губ столь же часто, как и просьбы сбавить цену. Торговцы хмурились, ругались, но нередко соглашались на не самое выгодное предложение – им не терпелось быстрее завершить сделку и двинуться дальше.

Аран и сам чувствовал напряжение. Необъяснимая ненависть вскипала в крови при виде людей другого народа, и чем дольше они находились рядом, тем