И тогда он зачистил город - Александр Тамоников

– А я об этом, Саша! Как мне жить теперь? Смотреть тебе в глаза? Лучше бы убили.

Александр прижал Татьяну к себе:

– Что ты, дорогая, что ты. Я по-прежнему люблю тебя, и ты навсегда останешься для меня единственно желанной. Пройдет время – и все встанет на свои места.

– Ты сможешь жить со мной?

– Я не смогу жить без тебя, Танюша! А бандиты? Они пожалеют о содеянном. Один уже отправился на тот свет. Он протоптал тропинку и для всех остальных! Но скоро начнет темнеть, а мы даже не знаем, где находимся. Надо успеть засветло выйти на трассу, ведущую к городу. Кстати, как они лишили тебя сознания?

– Газом! Как ударили тебя, так потом и мне из баллона в лицо что-то пустили. Я тут же будто провалилась в пропасть. И очнулась, когда услышала твой зовущий голос.

– Ясно, применили усыпляющий газ. Ты вот что, полежи пока здесь, а я пройдусь по лесу, глядишь, выйду на какую-нибудь тропинку и лесную дорогу. Сориентируюсь. У тебя телефон с собой? А то мой, наверное, забрали эти шакалы.

– Не знаю! По-моему, я его забыла.

Тимохин все же осмотрел одежду Татьяны, хотя и вспомнил, что она забыла телефон на кухне. Выругался:

– Суки! Ладно, не будем терять времени. Я пошел. Если что, крикни, услышу, тут же вернусь. Хотя здесь вряд ли кто появится, бандиты наверняка отвезли нас в глухое место. Но мы выберемся. Обязательно выберемся.

Он отошел от березы.

– Саша?! – раздался голос супруги.

Тимохин повернулся:

– Да?

– Ты правда не бросишь меня?

– Правда, любимая!

Ориентируясь по растительности и солнцу, Александр определил направление частей света, но без карты это ничего не давало. Лес был глухим, девственным. Но на чем-то бандиты привезли их с женой сюда? Не пешком же из города тащили? Значит, надо найти колею бандитского автомобиля. Она обязательно должна остаться на траве. И он нашел следы машины. Судя по протектору – «девятки». Это уже кое-что. Идя по этой колее, они выйдут на трассу, как бы бандюки ни петляли по лесу. Возможно, придется пройти много, но майору спецназа не привыкать совершать дальние марши. Еще раз сориентировавшись на местности, Александр вернулся к жене:

– Я нашел дорогу, Танюша! Ты можешь идти?

Татьяна, виновато взглянув на супруга, ответила:

– Вряд ли. Ни ноги, ни руки не слушаются. Боюсь, даже не встану. И вообще, мне очень плохо, Саша.

– Ничего, потерпи. Не сможешь идти, не беда, на себе понесу!

– Но ты же сам ранен!

– Ты это об ударе по голове? Забыла, как меня при нашем знакомстве чурбан прутом рубанул. И хоть тогда удар прошел вскользь, но он задел гораздо серьезней, чем тот, что лишил сознания в подвале. Я чувствую себя нормально и смогу донести тебя до самой квартиры. Дело во времени. Но что теперь для нас время? Когда страшное позади. Сейчас я подготовлюсь, и пойдем потихоньку.

Тимохин снял с себя рубашку, и обмотал ее вокруг пояса. Нагнулся над женой:

– А ну, давай-ка присядем, дорогая! Вот так, хорошо. А теперь я подставлю спину, а ты наваливайся на нее. Сможешь, обхвати тело ногами, не сможешь, сильней держись руками, а талию обхвачу я. Давай!

Александр поднял супругу.

Татьяна не смогла обхватить его ногами, но сумела протянуть поясок платья через жгут рубашки, обняв мужа снизу, под мышками. Александр, отведя руки назад, прижал ее за талию к спине. Теперь он мог идти. Таким образом однажды в Афганистане ему пришлось нести боевого друга двадцать верст. И это по ущелью, уходя то на левый, то на правый склоны, из-за петляющей, как эфа, быстрой горной речушки.

Он вышел к месту, где остановилась «девятка». Спросил жену:

– Ну как ты там?

Татьяна прошептала:

– Ничего, Саша, нормально. Ты, наверное, устал?

– Ерунда, марш только начинается!

Тимохин около часа нес на себе супругу, когда наконец увидел справа деревянный дом. Он бы не заметил его, если бы шел обычным шагом, но так как передвигался медленно, то увидел старое здание.

– Танюша! Привал!

– Давно пора. Столько тащить меня.

– Не в этом дело. Справа стоит какой-то дом. Судя по тому, что окна застеклены, а не забиты досками, возможно он обитаем. Если обитаем, то, может быть, его обитатели помогут нам.

Тимохин присел, аккуратно опустил жену на траву:

– Отдохни, любимая, я осмотрю дом.

Из-за кустов неожиданно раздался старческий голос:

– А чего его смотреть? Дом как дом.

На открытое пространство вышел преклонных лет, но еще крепкий мужчина, с седой окладистой бородой. В руках он держал современный пятизарядный гладкоствольный карабин.

– И я его хозяин, бывший лесничий, ныне пенсионер. А вы кто?

Александр представился:

– Тимохин Александр Александрович, майор запаса, со мной супруга, Татьяна. Как величать вас?

– Зови дедом Акимом. Гляжу, женщина твоя, майор, никак хворая?

Тимохин кивнул:

– Да, она больна. Нас захватили городские бандиты, после… конкретного разговора, вырубили и вывезли сюда в лес.

Старик оперся о карабин:

– Видно, насолили вы этим волкам, раз они бросили вас в эту глухомань. По колее, что ли, дорогу-то назад определил, Саня?

– По колее, дед!

– Ну-ка отойдем!

Дед Аким прошел ближе к дому, Тимохин проследовал за ним. Убедившись, что Татьяна ничего не слышит, старик спросил:

– Изгалялись поди над женой-то?

– Изнасиловали. Обкололи всякой дрянью, что идти не может.

– Фашисты. И откуда они вдруг появились? Ране пионеры, комсомолы были, а эти-то откуда взялись?

– Из тех же пионеров и комсомольцев.

– Да, жизнь перевернулась. Я тут недавно изуродованный труп девочки нашел. Это ж каким надо быть зверем, чтобы порвать ее чуть ли не на части? Как еще вас в живых оставили? Я видел проезжавшую мимо машину. Белая такая. «Жигули». На ней вас привезли?

– Не знаю! Нас отключили еще в подвале.

– А как туда-то заманили?

– Жену похитили, ну а я сам пришел за ней!

– И за что они вас?

– У меня кафе было. Бандиты захотели отобрать его. Я уперся, дурак, так они… но не будем об этом, дед Аким! Ты лучше скажи, до Города далеко?

– Да не то чтобы далеко, смотря как добираться. Пехом, да еще с поклажей, далековато будет. Где-то пятьдесят верст. А до трассы километров тридцать.

– У тебя техники нет?

– На что она мне?