Ведьмак - Анджей Сапковский

Аваллак’х, казалось, не расслышал.

— Ласточка принадлежит Старшей Крови, — повторил он. — Ее крови. Иди и взгляни.

Даже среди других, совершенно реалистичных, пойманных в движении изваяний выделялось то, на которое указал Аваллак’х. Белая мраморная эльфка, полулежащая на плите, выглядела так, словно — разбуженная — вот–вот поднимется и сядет. Лицо ее было обращено к пустому месту рядом, а поднятая рука, казалось, прикасается там к чему–то невидимому.

Лицо эльфки выражало покой и счастье.

Много времени прошло, прежде чем Аваллак’х прервал тишину.

— Это Лара Доррен аэп Шиадаль. Разумеется, здесь не могила, а лишь кенотаф. Тебя удивляет поза статуи? Ну что ж, большинство не поддержало предложения изваять в мраморе обоих легендарных любовников: Лару и Крегеннана из Лёда. Крегеннан был человеком, и решили, что было бы святотатством тратить амеллский мрамор на его статую. Кощунством — помещать изваяние человека здесь, в Tir na Bea Arainne. С другой стороны, не менее преступно было бы умышленно и преднамеренно предавать забвению память об их чувствах. Поэтому выбрали золотую середину. Формально… Крегеннана здесь нет. И все же он есть. Во взгляде и позе Лары. Любовники — вместе. Ничто не смогло их разлучить. Ни смерть, ни забвение… Ни ненависть.

Ведьмаку показалось, что бесцветный голос эльфа на мгновение изменился. Но, пожалуй, это было не так.

Аваллак’х подошел к статуе, осторожным, мягким движением погладил мраморную руку. Потом отвернулся, а на его треугольном лице снова застыла привычная, немного насмешливая улыбка.

— Знаешь ли ты, ведьмак, что есть самый большой минус долголетия?

— Нет.

— Секс.

— Что?

— Ты правильно расслышал. Секс. Проходят неполных сто лет, и он становится скучным. В нем уже нет ничего, что могло бы увлечь и возбуждать, несло бы в себе призывную прелесть новизны. Все уже было… Так или иначе, но было. И тут вдруг происходит сопряжение сфер и появляетесь вы, сюда проникает горстка людей, прибывших из иного мира, из вашего древнего мира, который вам удалось–таки тотально уничтожить своими же собственными, все еще мохнатыми руками. Уничтожить спустя едва пять миллионов лет после вашего становления как вида. Вас горстка, средняя продолжительность жизни у вас до смешного мизерна, поэтому ваше выживание зависит от темпа рождаемости, потому–то неуемная похоть никогда вас не покидает, секс управляет вами тотально, это влечение сильнее даже, чем инстинкт самосохранения. Умереть? А почему бы и нет, если предварительно удастся, прости, но я выражусь по–вашему, оттрахать. Вот в сжатом ракурсе вся ваша философия.

Геральт не прерывал и не комментировал, хоть желание было огромное.

— И что же вдруг оказалось? — продолжал Аваллак’х. — Эльфы, пресытившись пресыщенными эльфками, берут в жены всегда готовых к этому человеческих женщин, а пресытившихся эльфок извращенное любопытство толкает ко всегда полным пыла и темперамента человеческим самцам. И происходит нечто такое, что объяснить не может никто: эльфки, у которых нормально овуляция случается один раз в десять–двадцать лет, сочетаясь с людьми, начинают овулировать при каждом сильном оргазме. Пробуждается какой–то скрытый доселе гормон, может быть, комбинация гормонов. Эльфки понимают, что практически могут иметь детей только с людьми. Именно эльфки повинны в том, что мы не уничтожили вас, когда мы еще были сильнее. А потом уже сильнее стали вы и тут же принялись уничтожать нас. Но в лице эльфок вы все время имели союзников. Именно они были заступницами сожительства, сотрудничества и сосуществования. И не хотели признаться, что по сути дела речь шла о совместной постели.

— Что у всего этого, — кашлянул Геральт, — общего со мной?

— С тобой? Абсолютно ничего. Но с Цири — многое. Ведь Цири — потомок Лары Доррен аэп Шиадаль, а Лара Доррен была сторонницей сосуществования с людьми. В основном — с одним человеком. С Крегеннаном из Лёда… Человеческим чародеем. Лара Доррен сосуществовала с этим Крегеннаном часто и эффективно. Говоря проще — забеременела.

Ведьмак и на этот раз хранил молчание.

— Проблема состояла в том, что Лара Доррен не была обычной эльфкой. Она была генетическим зарядом. Специально препарированным. Плодом многолетних трудов. В соединении с другим зарядом, эльфьим, разумеется, ей предстояло родить еще более специализированного ребенка. Начиная с семени человека она похоронила эту возможность, свела на нет результаты сотен лет планирования и подготовки. Так по крайней мере думали тогда. Никто не предполагал, что рожденный Крегеннаном метис мог унаследовать от полноценной матери что–либо положительное. Нет, такой мезальянс не мог дать ничего хорошего.

— И поэтому, — вставил Геральт, — он был сурово наказан.

— Но не так, как ты думаешь. — Аваллак’х быстро глянул на него. — Хотя связь Лары и Крегеннана принесла неисчислимые беды эльфам, а людям могла обернуться только добром, однако именно люди, а не эльфы прикончили Крегеннана. Люди, а не эльфы погубили Лару. Именно так и случилось, несмотря на то что у многих эльфов были причины ненавидеть любовников. В том числе и личные.

Геральта уже второй раз заставило задуматься незначительное изменение в голосе эльфа.

— Так или иначе, — продолжал Аваллак’х, — сосуществование лопнуло как мыльный пузырь, две расы кинулись перегрызать друг другу глотки. Началась война, которая длится до сих пор. А тем временем генетический материал Лары… продолжал существовать, как ты уже, несомненно, догадываешься. И даже развиваться. К сожалению, он мутировал. Да, да. Твоя Цири — мутант.

И на этот раз эльф не дождался комментария.

— Разумеется, к этому руку приложили ваши чародеи, хитроумно соединяя выращиваемых индивидуумов в пары, но и у них это тоже вышло из–под контроля. Мало кто догадывается, каким чудом генетический материал Лары Доррен так мощно возродился в Цири. Что послужило толчком. Я думаю, это знает Вильгефорц, тот самый, что на Танедде пересчитал тебе косточки. Чародеи, экспериментировавшие с потомками Лары и Рианнон, какое–то время осуществлявшие регулярное выращивание потомства, не дождались ожидаемых результатов, устали и пустили дело на самотек. Но эксперимент продолжался, правда, теперь уже самостоятельно. Цири, дочь Паветты, внучка Калантэ, прапраправнучка Рианнон, была истинным потомком Лары Доррен. Вильгефорц узнал об этом скорее всего случайно. Знает об этом также Эмгыр вар Эмрейс, император Нильфгаарда.

— И ты.

— Я знаю даже больше, чем они оба, вместе взятые. Но это не имеет значения. Жернова предназначения действуют, мельница судьбы работает… Предначертанному суждено сбыться.

— А что должно сбыться?

— Что было предопределено свыше, в переносном смысле, разумеется. То, что предопределено действием безотказно функционирующего механизма, в основе которого лежат Цель, План и Результат.

— Все это либо поэзия, либо метафизика. Либо и то и другое, ибо порой их трудно разграничить. Возможно ли привести хоть что–либо конкретное? Пусть минимальное? Я охотно подискутировал бы с тобой о том о сем, но так получилось, что у меня срочное дело.