История ислама. Исламская цивилизация от рождения до наших дней - Маршалл Ходжсон

Хейман Р. Роберт Клайв встречается с Мир Джафаром после битвы при Плесси

Предложенная мной гипотеза резко противоречит западническому взгляду на мировую историю. Этот образ мысли принадлежит не только чистым европоцентристам, его часто разделяют христиане и иудеи. Сформировавшаяся на основе представлений средневекового Запада картина делит мир на три части: примитивную, у которой не было истории; Восток, породивший великие культуры, но в определенный период остановившийся в развитии и регрессировавший; и, наконец, Запад (классическая Греция и латинский Запад), часть которого представляет греческий гений, введший понятия Истины, Свободы и Прогресса. Если первое время успехи Запада были не такими впечатляющими, как на Востоке, то со временем именно он первым вошел в эпоху Нового времени и обеспечил себе мировое господство. В соответствии с этим мировоззрением исламская культура, являвшаяся воплощением

«Востока», должна была пережить период открытий и затем впасть в «восточную» стагнацию. Эту картину мира почти безоговорочно разделяли большинство западных ученых. С другой стороны, эпоха Нового времени была последним этапом многовекового прогресса, примером которого служит Запад. В рамках этого мировоззрения многие говорят о «западном влиянии» (не техникализма) на исламский мир, словно мы имеем дело с двумя сообществами, а не с двумя эпохами. Создавалось впечатление, будто западный прогресс достиг такого уровня, что его влияние уже распространилось и на исламский мир. В результате отрицается идея о том, что западная культура создала нечто новое, что затем заимствовали мусульмане и остальной мир. В данном свете разумнее датировать начало новой эпохи 1500 годом, когда Запад наладил контакты с другими цивилизациями, а не 1600-м, когда появились первые признаки техникализма. И решающим моментом стало не возникновение нового западного уровня социального процесса, а расширение Запада.

Подобный образ мышления мы уже встречали в исламской истории. В ходе работы я старался показать, как глубоко укоренившиеся ложные представления, влекущие за собой неправильную постановку вопроса, исказили исследования исламского мира. Как уже упоминалось в кратком обзоре в Прологе к книге IV, основная часть этих заблуждений обусловлена западническим мировоззрением. Но, пожалуй, в ходе традиционной истории ислама западное влияние сильнее всего сказалось на наших представлениях о мусульманском отношении к эпохе Нового времени[406].

Мужчины и женщины, чей период жизненной активности пришелся на 1776–1815 годы, сформировали в широком смысле этого слова поколение, пик развития которого пришелся на 1789 год. Это удивительное поколение стало свидетелем Великой Французской революции, создания независимой республики в Северной Америке и волны наполеоновских завоеваний. Движение 1789 года можно сравнить с землетрясением, когда скопившееся в коре земли давление наконец находит выход. В период преобразований действительный баланс между социальными и экономическими силами не мог полностью выразиться в формах социальной и политической жизни, которые реагировали на новую ситуацию слишком медленно. В итоге наступил кульминационный момент, когда накопившееся напряжение дало о себе знать и шаблоны общественной жизни были изменены в соответствии с новыми техникализированными реалиями. Эта фаза перестройки напрямую не связана с самыми важными преобразованиями данного поколения. Некоторые из этих преобразований, например широкое применение в производстве паровых машин (1785 г.), в первую очередь являются кульминацией неуклонного кумулятивного процесса. Однако критические ситуации того времени подгоняли и форсировали даже этот процесс. В сложившихся обстоятельствах скорректировать социальную ситуацию становилось все труднее. В этих условиях благодаря интенсификации кумулятивного процесса события данного поколения стали эпохальными.

То же самое относится и к установлению европейской мировой гегемонии. К концу эпохи Наполеона эта гегемония во всех населенных территориях Старого Света превратилась в неопровержимый политический факт. Переворот (Umsturz) в Европе и во всем мире произошел почти одновременно. Хотя уже в XVIII веке европейское присутствие в исламо-азиатских регионах было весьма значительным, оно еще не стало критическим, и местное население не считало себя обязанным считаться с ним. Еще ранее папский раздел мира между Португалией и Испанией был просто фикцией, поскольку он не находился в распоряжении Папы. И даже последующая борьба между Францией, Британией и Голландией велась главным образом за право торговли с удаленными территориями. В особых случаях державы воевали за установление придворного влияния в бассейне Южных морей. (Некоторые историки ошибочно называют франко-английские войны XVIII века «мировыми».) Даже в конце XVIII века китайская армия была в состоянии прогнать русских на расстояние, равноудаленное от столиц обеих держав. Однако во время Наполеоновских войн европейские державы максимально укрепили свой военный и экономический потенциал. И незаметно оказались активно вовлечены во внутриполитические процессы мусульманских стран.

К началу Венского конгресса европейские державы уже фактически были в состоянии поставить вопрос о разделе, который ранее поднимал Папа. В течение XIX века эти державы определяли ход всей международной политики. Все остальные области Старого Света политически зависели от Европы, хотя в некоторых случаях ни местное население, ни сами европейцы первое время не осознавали этого факта. Так, например, во времена Наполеоновских войн на Дальнем Востоке, в Китае и Японии мировая политическая трансформация была почти незаметна, хотя даже там проявлялись ее эффекты (например, сремительный рост объемов торговли опиумом). Поколение спустя Запад проявил здесь свое мировое доминирование в полном объеме. Основная часть исламского мира, самая крупная часть Старого Света, оказалась под влиянием европейцев. Европейцы либо напрямую завоевывали эти территории, либо вмешивались в их дела косвенно, и это было в порядке вещей. Современные западные армии временно оккупировали Египет и постоянно находились в Индии и Малайзии. В других странах, в частности в Османской империи, поколение 1789 года стало явным подтверждением превосходства Запада. Практически в любой части мира, будь то исламские страны, христианские или буддистские анклавы, население понимало, что каждый государственный деятель, торговец и даже путешественник и авантюрист должен считаться с существованием Европы, вошедшей в Техническую эпоху. Поколение 1789-го во всех регионах имело такое же значение, как и в самой Европе.