Лев Троцкий. Революционер. 1879–1917 - Юрий Фельштинский

Созыв Думы, избираемой на основании нового закона (в окончательной своей форме он назывался избирательным законом от 11 декабря), назначался на апрель 1906 г. Выборы 524 депутатов должны были происходить в марте — апреле. Законосовещательный орган Государственный совет, существовавший в России с 1810 г., манифестом царя от 20 февраля 1906 г. был превращён в орган законодательный и стал верхней палатой российского парламента. Одна половина членов Государственного совета назначалась монархом; другая — избиралась от земств, дворянских собраний и университетов. Нижней палатой парламента становилась Государственная дума. Однако итоги выборов в Думу для правительства Витте обернулись катастрофой. Витте утверждал, что политические уступки населению приведут к умиротворению радикально настроенных слоёв и к ослаблению революционного движения. Произошло же прямо противоположное. Манифест 17 октября послужил катализатором революции. Более трети мест в Думе (34,1%) получили кадеты; почти четверть (23,8%) — трудовики (то есть легальные эсеры); 14% было у национальных меньшинств — автономистов (поляков, литовцев, латышей, украинцев и мусульман). Сторонники Манифеста 17 октября (октябристы) имели лишь 2,9% голосов[388]. Понятно, что от такой левой Думы правительство не вправе было ждать ничего, кроме откровенной и открытой поддержки революции.

Либерально-демократические силы рассматривали царский манифест как крупную победу в движении за обновление России, как начальный шаг на пути её постепенной мирной модернизации, вступления на путь, по которому шли западные страны с конституционно-парламентскими режимами. Совершенно иную позицию занимали оказавшиеся на легальном положении партии и группы социалистической ориентации, прежде всего социал-демократы и социалисты-революционеры. Следуя марксистским и другим утопическим схемам, они рассматривали манифест царя как исходный пункт для дальнейшего обострения внутриполитического положения, для привлечения на свою сторону всех тех сил, которые чувствовали себя угнетёнными или ущемлёнными. А таковых было очень много. К ним относились неквалифицированные и полуквалифицированные рабочие, неимущие, бедные и отчасти средние крестьяне, деклассированные люмпенские городские низы, многочисленные угнетённые национальности империи. Если умеренные социалисты, к которым принадлежали меньшевики и основная часть эсеров, оставались на более или менее трезвых позициях, придерживаясь классической марксистской схемы подготовки «социалистической революции» по мере развития капитализма и превращения пролетариата в большинство нации, то экстремисты стремились к «углублению» революции немедленно, к организации бунтов толпы («вооружённого восстания») сразу же и в максимально широких масштабах. К таким экстремистам относился в первую очередь Лев Троцкий, хотя подобные настроения охватили тогда не только большевиков, но и низовых меньшевистских функционеров, в среде которых сохранялась упорная тяга к «революционному единству» всех социалистов.

Ещё до оглашения царского манифеста Троцкий возвратился в Петербург. Бурные события повлекли его за собой, и в принципиально новых условиях он оказался одним из наиболее ярких и востребованных политических деятелей. Чётко уже определившееся страстное ораторское искусство, умение опровергать утверждения оппонентов, находчивость в полемике, в моментальном подборе собственных аргументов, доступных массе и исполненных демагогических лозунгов, самоуверенность и директивность манер — все эти качества являлись как раз теми, которые были в наибольшей степени необходимы в недели наивысшего революционного накала. Троцкий оказался в нужном месте в правильное время, «когда люди типа Троцкого с его неуемной энергией, взрывным темпераментом, блестящими ораторскими способностями, решительностью и способностью к молниеносному анализу политической ситуации были поистине незаменимы»[389].

Остаётся загадкой, каким образом Троцкий очень быстро добрался до Петербурга, если иметь в виду продолжавшуюся забастовку железнодорожников. На дорогу в этих сложных условиях у Троцкого ушёл всего день[390]. Петербург встретил Льва настороженно. Предприятия не работали, стояли поезда и трамваи. Улицы города были погружены во тьму. Зато аудитории университета, Технологического института и другие залы были полны людьми, самочинно захватившими их. Разгорячённые толпы студентов, привлечённые ими рабочие бездействующих заводов и фабрик, просто отбросы общества — нищие, уголовники, проститутки — упивались «свободой». Они то поддерживали оратора какой-либо революционной партии, то низвергали его с трибуны. При этом дело было в основном не в том, какие логические доводы приводил оратор в пользу своей позиции, а в том, каким образом он мог воздействовать на эмоции массы, оставить её равнодушной или вызвать против себя чувство раздражения и гнева.

Троцкий выступал перед аудиторией Технологического института в день прибытия в Петербург, вечером[391]. Он привёз с собой оригинальный, как он считал, план создания выборного беспартийного рабочего органа, который состоял бы из представителей предприятий, по одному делегату на тысячу рабочих. От литератора-меньшевика Н.Н. Иорданского[392], стоявшего тогда на правых социал-демократических позициях, Троцкий узнал, что похожий лозунг выборного органа — по одному делегату от 500 рабочих — уже выдвинут меньшевистской организацией и что этот орган получил название Совет рабочих депутатов.

Первое заседание Петербургского Совета состоялось 13 октября по инициативе столичной меньшевистской группы в одной из аудиторий Технологического института. На нём присутствовало около 40 человек. В следующие же дни число депутатов быстро росло, достигнув в конце концов 562. Две трети депутатов составляли меньшевики. В Совете участвовали также большевики и эсеры. Представлены были и общественные организации — железнодорожный и почтово-телеграфный профсоюзы, крестьянский союз, а также несколько других, более мелких профессиональных организаций, только возникших в эти дни в столице.

Почти одновременно с Петербургским Советом аналогичные органы стали создаваться во многих других городах. Инициаторами их образования были, как правило, меньшевики. В Советах они видели зачаток массовых открытых общественных рабочих организаций. Вслед за этим в работу Советов включались большевики, эсеры, зарождавшиеся профсоюзы и другие общественные организации. В некоторых местах, прежде всего в Москве, большевики стали во главе Совета. В практической работе разногласия между большевиками и меньшевиками притуплялись, возникали различные формы сотрудничества, хотя соперничество обеих фракций не ослабло. В феврале 1907 г. Ленин признавал, что сближение между большевиками и меньшевиками стало фактом, причём приписывал эту заслугу большевикам, вернее, утверждал, что меньшевики попросту перешли на позиции большевизма: «Развитие революции принесло полную победу большевизму, от которого в октябрьско-ноябрьские дни меньшевики отличались только увлечениями Троцкого»[393]. Иными словами, по Ленину, в первую российскую революцию было две силы: большевики (за которыми пошла часть меньшевиков) и Троцкий, за «увлечениями» которого пошли все остальные социал-демократы.