Место в Мозаике (сборник) - Алексей К. Смирнов

Устин помотал головой.

– Да так что-то… Ну, qui prosit?

Холомьев взял на вилку маринада и повернулся к Брону:

– Я слышал, вам надоели некоторые вещи, – сказал он доброжелательно.

Брон медленно кивнул.

– Облегчи душу, пархатый, – прогудел Выморков. – Получшает.

Познобшин схватился за кудри и приподнялся, однако Ши его осадила, напомнив:

– Что за обиды? Надоело, так надоело. Или соврал?..

Метнув в сторону незадачливого миссионера возмущенный взгляд, Брон сел и буркнул:

– Ладно… Но если каждый…

– И что же конкретно? – перебил его Холомьев во избежание ссоры.

Тот задумался, посидел некоторое время молча, а после сказал:

– Спрашиваете, что?.. Ну, конкретно, так конкретно.

Набрал в грудь воздуха и начал перечислять:

– Руки, ноги, пальцы, язык, дыхательное горло, коленные чашечки… Мысли, планы, тревоги, мечты, заботы, догадки, надежды, воспоминания… Бульвары, парки, набережные, челны, пароходы, самосвалы, автовокзалы… Николаи, Антонины, Вероники, Севастьяны, Александры, Юрии, Познобшины и Ящуки… Доги, медведи, бараны, стрекозы… Города, поселки, ГВНы, Обрыни, Азия, Африка, Антарктида… Сумерки, рассветы, приливы, луна…

Выморков внезапно начал отбивать ритм, похлопывая в ладоши. Помедлив, к нему присоединился Горобиц, а вслед за ним и остальные. Темп нарастал, и вместе с ним частил Познобшин, все больше забирая вверх:

– Кварки, квазары, атомы, протоны, белковые цепи, биотоки, логарифмы, килобайты, силлогизмы, макролиды…

– Стоп! – ударила Ши. – Достаточно, все довольны.

Она отбросила прядь ломких волос, перечеркнувшую бескровное лицо, и объявила:

– Давайте начнем игру.

– М-мм! – замахал руками Вавилосов и приглашающим взмахом обвел стол. Может, чуть позже?

– Нет, сейчас, – отрезала Ши. – Иначе все нажрутся. Один Брат Ужас останется в уме.

Устин погрустнел.

– А почему обязательно играть? – осведомился запыхавшийся Брон. – Я, если что, только в дурака…

– И отлично, все будут в дурака, – пожала острыми плечами Ши. – Глупый, это вроде пролога, увертюры. У нас будет что-то вроде психотерапевтической группы. Постепенно раскачаем лодку – и в добрый час!..

– Изменимся? – с надеждой вскинулся Выморков.

– Попробуем, – предупредительно возразила Ши. – Если долго что-то изображать, то и не заметишь, как оно прирастет… Мы попытаемся не быть людьми. Ну, понарошку. И на это будем играть.

– А кем же мы будем? – встревожился Вавилосов.

– Вот это и будет первой ставкой. Что, в штаны наложил?

Устин машинально пощупал брючину и плюнул, спохватившись.

– Плоская шутка… Конечно, я тоже сыграю.

Брон вдруг заметил, что патефон давно уже молчит. В доме хозяйничали вороватые шорохи и скрипы. Ши взяла в руки колоду.

– Интересные карты, – Холомьев прищурился.

Рубашки карт были расписаны подозрительными многогранниками вперемешку с иероглифами. В роли валетов, королей и дам выступали свирепые медведи, коронованные грифы и ундины с порочными глазами; ниже глаз их лица были скрыты чадрой.

– Откуда они?

– Не помню. Наверно, в электричке всучили.

Ши начала сдавать.

– Каждый загадывает желание, – пропела она. – Кого изображать. Двенадцать сетов – и за дело. Дурака изволохаем, а победитель заказывает масть.

Козыри были бубны.

– В простого, переводного? – хмуро спросил Устин Вавилосов. Компания все больше ему не нравилась.

– В простого, – сказал Брон.

– Мы люди простые, – объяснил Выморков, извлекая чиненые-перечиненные очки.

– У кого двойка?

– Дальше, дальше, – Ши в очередной раз закашлялась и схватилась за грудь.

– Тройка? Четверка? Пятерка?..

– У меня шесть, – сообщил Горобиц.

– Ходи… – Ши, продолжая кашлять, прикрылась карточным веером и замахала рукой. За окном зашуршал дождь.

Перед Холомьевым шлепнулся лукавый гриф, означавший валета.

– Ого! – тот шмыгнул носом и выбросил русалку с гребнем.

– Еще тебе, – Выморков выпустил нового грифа.

– Медведь.

– Ведмедь.

– Туз.

Туз был глазастый: одинокое око на фоне сердечка. Брон заглянул в свои карты и полюбовался таким же одноглазым крестом. Глаз подмигнул, и Брон помотал головой.

– Бито.

Карты Выморкова отражались в очках, можно было подглядеть, но заглядывать в глаза Брата Ужаса никто не спешил.

– Получите, – Холомьев изящным жестом бросил двойку.

– Так на что же мы играем? – не унимался Вавилосов.

Ши уже отдышалась.

– Я же сказала. Играем на игру. На сценарий. Когда все будут сидеть голые, играется последняя партия, двенадцатая. И выигравший объявляет тему…

Она выпила водки.

– Голые? Почему – голые?

– Ну, надо же сперва подготовиться. Первый десяток партий – на раздевание каждая.

– Потом облачимся сообразно мыслям, – кивнул Брат Ужас.

Сердце Вавилосова забилось, атакованное грифом. Думая о Ши, он издал для порядка сомневающийся всхрюк и уткнулся в карты.

Спикировала черная десятка. Устин пустил ей кровь, бросив бубну. Ему хотелось проиграть первым.

– Да возьми! – азарт уже начал куриться. Со всех сторон к Вавилосову полетели разномастные птицы. Выморков попытался сжульничать: снова сунул медведя, но обман был тут же замечен.

Ему погрозили пальцем.

– Принимаю, – вздохнул Брон. Дела его были неважные, и он раздумывал, что снимет с себя в первую очередь.

Но проиграл не он, первым в дураках оказался Выморков.

– Ведмедь! Ведмедь! Ведмедь!.. – он начал лупить карту за картой, но глазастым крестом подавился. – Добре, заголюсь… – пробасил он, оставшись с носом, и через голову стянул чавкающую рубаху. Розовая грудь, начисто лишенная волос, была испещрена красными точками.

– То клещ, – повинился Выморков и поскреб в животе ногтем.

Вавилосов смотрел на него с ужасом. Через секунду-другую он нагнулся к Брону:

– Знаешь, что?.. уведи их всех, как только будет можно. И сам уйди. У меня простыни еще бабушкины…

Но Ши не дремала.

– Лапа, раздай пока, – попросила она молчаливого Горобца. – Мне надо отлучиться. Хозяин, где тут у тебя…