Тьма в моей крови - Евгения Решетова

было уже жарко, но снимать я его не хотела, какая разница, на мне он будет или в руках. Тыр бешеной птичкой носился за каким-то шмелем. Вот уж кому радость.

– Я не понимаю, о чем ты, – призналась вполголоса.

– Вот же шурш, что, правда? – изумился Латурх. – Без понятия, как смогла вызвать Грай?

– Без понятия… А что это такое?

– Это… Ну, вот шурш меня забери, как тебе это объяснить. Это магия, а я в магии не силен. От слова «вообще». Шуршевы пятки. Ты же про Отступников знаешь? Конечно, знаешь! Вот это их магия! Только не называй владеющих Грай Отступниками, в Греоне их уважают.

– Да?

Прекрасная новость! Может остаться здесь жить?

– Ага, уважают. Повелитель владеет магией Грай. Его детям она, правда, не перешла, так что как будут следующего выбирать, не знаю. Это… типа критерий, обязательное условие. Тот, кто Грай владеет, он самый сильный. Теоретически. А практически – это такие же шурши, как ты. Ну… еще семья канцлера владеет Грай, и он тоже.

– Виер? – воскликнул прислушивающийся к разговору Кал.

– Он самый, – Латурх поморщился. – Не люблю семью Армон. Хотя они получше некоторых будут. Спеси слишком уж много. Хотя, их можно понять. Они вторые после повелителя и по влиянию, и по силе.

А я думала, что было бы, если бы Виер заметил проявление моей тьмы. Грай. ГреонГрай. Дом демонов.

– Мне сказали, что мир демонов называется ГреонГрай. А ты называешь его просто Греон, я… запуталась. Еще и этот Грай…

– Шурш, как там тебя, дочка гнома. Этот мир взаправду называется ГреонГрай, только я не сильно силен в истории и прочих науках. Но Греон – это вроде как демоны, а Грай… это Грай. Шурш, не знаю, как объяснить. Все, отстали от меня.

Он злобно зыркнул на меня и ускорил шаг. Да, мне за ним теперь только бежать остается.

Ноги утопали в мягкой невысокой траве. До безумия хотелось снять обувь и пройтись босиком. Или как Тыр, просто летать среди незнакомых цветов.

Парни молчали, каждый думал о чем-то своем. А я, как ни странно, впервые в жизни не испытывала беспокойства. На меня накатило ничем не объяснимое спокойствие. Конечно, можно предположить, что это из-за того, что пусть и ненадолго, но я позволила тому, что мучало меня, одержать верх. Не знаю. Не хочу знать. Хочу наслаждаться этим мгновением так долго, как смогу.

Мы поднялись на очередной пригорок, и я замерла от восхищения. Кажется, в прошлой жизни я сравнивала себя с цветком элеверы, восхищалась ее стойкостью и несгибаемостью, силой и красотой. А теперь передо мной расстилалось бескрайнее море этих неповторимых красных цветов. Они парили над землей, словно искры костра, пляшущего в ночи. Они звали к себе, манили своей непохожестью на другие. Так не бывает. Я мечтала о том, что когда-нибудь смогу увидеть их…

– Вот же шурш, – сдавленно прошептал остановившийся рядом со мной Стоун, как и я потрясенный открывшимся видом.

Легкий ветерок гулял между бутонами, сталкивая их друг с другом, рождая причудливый танец красных, алых, оранжевых головок. Они качались, то поднимались вверх, то опускались вниз, ведомые тоненьким, незаметным стебельком, который один знал, что за мотив напевает ему ветер.

Латурх дал нам время насладиться зрелищем. Сам при этом он стремительно раздевался, убирая вещи, в которых был, в свою заплечную сумку, взамен доставая другие – проще, но в тоже время достаточно дорогие по виду.

– Есть сменка? – спросил он. – Ну ты, вампир, ладно. Девчонка тоже, само ли что ей в голову взбрело, никто не удивится. Но ты, парень, в форме студента, это вопросы вызовет.

– Да, сейчас, – отстраненно ответил ему Стоун.

Я не смотрела на него, погруженная целиком и полностью в созерцание цветочного великолепия, ожившей сказки.

– Так, слушайте меня, – Латурх сел прямо на землю и веточкой начал что-то рисовать. – Смотрите. Вот это поле, – он нарисовал неправильной формы круг. – За ним – лес, за лесом – крестьянские поля. За полями, почти сразу, начинается пригород столицы. Шли бы через Карас, вышли б в пещерах, шурш вас, было бы проще. Сейчас придется идти через город. Ночевать будем там, в пригороде много отличных гостиниц. Главное, меня слушайтесь.

Мы нестройно с ним согласились.

Я думала, что мы будем спускаться вниз, чтобы пройти через поле элеверы, но оказалось, что это делать нельзя. Ее тонкие стебельки запросто могут разрезать ноги, вырывая целые куски мяса. Латурх рассказал, что многие путники погибали в этих чудесных полях, не в силах выбраться из западни, устроенной цветами. Они, словно силками опутывали, притягивая к себе, и каждое движение жертвы лишь ускоряло ее конец.

Солнце уже клонилось к закату, когда мы дошли до первых домов. Странное дело, здесь не было городской стены, я прекрасно видела вдалеке все ближе расположенные другу к другу жилые домики, утопающие в зелени особняки. Город ничего не защищало.

Когда мы вышли на дорогу, я поняла, что жизнь здесь кипит. Туда-сюда сновали телеги, кареты, всадники, целеустремленно шагали или бесцельно бродили демоны. Очень много низших демонов. С рогами, темной кожей, выступающими клыками и длинными когтями. Кто-то из них выглядел агрессивно, иные же наоборот казались белыми и пушистыми созданиями. Понятно, что внешность бывает обманчива, но все же разнообразие среди представителей одной расы поражало.

Чем ближе к городу, тем лучше становилась дорога. И, когда мы вступили на плотно подогнанные камни мостовой, я осознала, что хотела бы остаться в этом мире. Даже не зная его, я чувствовала себя здесь как дома. Непривычное ощущение. Все-таки прав был Тыр. Иногда конец дороги – всего лишь начало другого пути.

Мы шли, время от времени останавливаясь, чтобы Латурх мог зайти на очередной постоялый двор, узнать о наличии комнат. Первый, второй пятый – свободных комнат не было.

– Шуршев праздник Огня, – в сердцах сказал полудемон, выходя из очередной таверны, где за недорого сдавали комнаты. – Забыл совсем. Так, детишки, слушаете меня. Я устал и, страсть как, хочу спать. И вариант у нас остался только один.

– И какой же? – устало спросил Стоун.

Латурх оскалился.

– Переночевать в борделе.

– Спятил? – взвился Кал.

– Чего? – ошалело протянул Стоун.

Смеясь, захрюкал Тыр.

А мне не оставалось ничего другого, как спросить:

– Вам-то понятно, хорошо будет. А мне как быть?

– Да забей, у меня там есть хорошая… знакомая. Найдет тебе комнатку, где выспишься.

Но у меня сон отбило напрочь. Нет, я, конечно и не в таких местах бывала, но не так я планировала начинать новую жизнь.

Мы свернули и дальше шли вдоль высокой зеленой ограды.

– Это королевский дворец, – пояснил Латурх. – Там парк нереальный, одно из чудес света просто, один раз увидел – никогда не забудешь, но туда попасть также невозможно, как и добиться у вашего короля аудиенции.

Тыр легонько цапнул меня за плечо, и я поняла, что мы в который раз подумали с ним об одном и том же. Я хочу попасть в этот парк.

Ограда все еще продолжалась, когда мы свернули к роскошному особняку, подсвеченному разноцветными огнями. Из распахнутых окон доносилась музыка, слышался смех, откровенные стоны. Что это за место сомнений не осталось. Латурх прошел к боковой двери, постучал, что-то тихо сказал в приоткрывшуюся щель. Через мгновение дверь распахнулась, и он утонул в объятиях демонессы размером больше, чем сам немаленький полуорк.

– Лати, я так соскучилась! – воскликнула она, сжимая его так, что я в любой момент ожидала услышать треск ломаемых костей.

– Шира, сколько лет, шурш тебя не забудь! А ты все хорошеешь!

– Да ладно тебе, – неожиданно смутилась демонесса и обратила внимание на нас. – А это твои друзья? Симпатичные…

– Нам переночевать негде, пустишь во флигель? – ласковым подкупающим тоном произнес Лат.

– Вот вечно ты так, – надула губы Шира, смотрелось это… жутко. Нет, в общем же она не страшненькая, но жеманные ужимки портили все впечатление от миловидного личика.

– Ну, так что? – приобнял