Отрицатели науки. Как говорить с плоскоземельщиками, антиваксерами и конспирологами - Ли Макинтайр

Больше 20 лет сотни миллионов людей потребляют ГМО-продовольствие, ничуть от этого не страдая, и никто не выдвигает судебных исков против производителей ГМО-продуктов даже в такой стране сутяг, как США. Если бы ГМО представляли угрозу для здоровья, мы бы уже знали об этом.

Два десятилетия ГМО-сопротивления, основанного на чисто теоретических опасениях без малейших указаний на реальную опасность, – это уже, пожалуй, не скептицизм, а отрицание. Даже сегодня можно (и нужно) продолжать наблюдение. Однако остается вопрос: что же делать тем временем? ГМО-луддиты запретили бы все ГМО-продукты, пока не будет «доказана» их безвредность. Но возможно ли это? Ученые не могут «доказать» безвредность ГМО убедительнее, чем они доказали безопасность вакцин. Или аспирина. А дети между тем умирают от голода.

Окончательная доказанность и полная определенность в науке невозможны, смехотворно предлагать такой стандарт для рациональных воззрений на эмпирические познаваемые материи. Научный консенсус складывается не тогда, когда теория доказана, а когда она в достаточной мере подтверждается фактами. Может ли при этом быть правдой, что какие-то ГМО опасны? Да. В науке такое возможно всегда. В этом один из определяющих признаков научного суждения: новые открытия и факты могут опрокинуть даже самую авторитетную теорию. Но это не означает, что любой отрицатель – честный скептик и что разумно было бы не выносить суждения, пока «не собраны все свидетельства». Как мы видели у климатических диссидентов и антипрививочников, в какой-то момент скептицизм переходит в наукоотрицание.

Научный консенсус – это золотой стандарт рациональных воззрений. И в области ГМО консенсус несомненно есть. Кримски пишет, что между 1985 и 2016 годами Национальные академии наук, инженерии и медицины (NASEM) опубликовали девять докладов о биотехнологиях. Все они пришли к одному и тому же выводу: «Нет никаких данных о том, что продукты, полученные из генно-модифицированных растений, несут риски, качественно отличные от тех рисков, которые связаны с продуктами из растений, выведенных традиционными методами селекции. Также нет никаких данных о том, что трансгенные культуры и полученные из них продукты небезопасно употреблять в пищу».

Скептики все же могут спросить: не стоит ли нам иметь в виду возможность отсроченного вреда, например допустить связь между ГМО и онкологическими заболеваниями? Да, стоит. Но NASEM собрала данные, которые способны унять эту тревогу. Великобритания (где ГМО редкость) и США (где они обычны) имеют одинаковый уровень заболеваемости. NASEM также отмечает, что «после 1996 года, то есть с момента появления ГМО-продуктов на американском рынке, никакого необычного роста заболеваемости по отдельным видам рака не отмечалось». Мы разумно опасаемся возможной связи, но на такую связь ничто не указывает даже после всестороннего изучения вопроса. Для сравнения спросите себя: сколько раз должна быть развенчана надуманная гипотеза Эндрю Уэйкфилда о связи вакцины MMR с аутизмом, чтобы прививочный «скептицизм» законно признать отрицанием?

Может быть, Кримски и прав в том, что некоторые основания для скептицизма (или точнее будет назвать это «предпочтением усиленной бдительности») в отношении регламентирования и проверки ГМО можно усмотреть. Но означает ли это, что среди нас ходят только ГМО-скептики – и никаких отрицателей? Тогда вот мой вопрос: сколько вам нужно доказательств? Если вы намерены настаивать на полной определенности в отношении ГМО, то почему не распространить этот подход на вакцины? На эволюцию? На глобальное потепление? Если ребята, которые, не слушая никаких доводов науки, настойчиво твердят, что ГМО опасны и ненадежны, – не наукоотрицатели, то существует ли вообще такая вещь, как наукоотрицание?

Глава 7. Доверительный разговор

Следуя порядку, который я себе придумал, я собирался написать о своих разговорах с людьми, сомневающимися в ГМО. И мне хотелось по возможности лично поговорить с кем-нибудь из ГМО-отрицателей.

Изначально план был отправиться в ближайший магазин здоровых продуктов Whole Foods, работающий в моем районе в пригороде Бостона. Почему туда? Потому что я знаю многих его покупателей, чья приверженность здоровой еде сродни одержимости. Многие люди думают, что в сети Whole Foods ГМ-продукты полностью запрещены, но это не так. На сегодня сеть даже не требует их маркировать. В 2013 году Whole Foods объявили, что в ближайшие пять лет вводят обязательное маркирование ГМ-продуктов, однако в 2018 году без лишнего шума «приостановили» этот регламент, не объявив новой даты его запуска. Сейчас, как сказано на сайте сети, ее политика состоит в том, что каждый товар на прилавке, маркированный как «органический», гарантированно не содержит ГМО и если в магазине Whole Foods на упаковке написано «без ГМО», то это чистая правда. Но это не значит, что немаркированные продукты не содержат ГМО. Whole Foods, судя по всему, усиленно работают над тем, чтобы ярлык «без ГМО» несло на себе как можно больше товаров, но правда в том, что исключить присутствие каких-то ГМ-элементов, особенно в продуктах, упакованных на фабрике, нельзя.

В общем, несмотря на то что продукты с ГМО в Whole Foods продаются, трудно подобрать лучшее место для того, кто ищет людей, чувствительных к этой теме. Некоторые наблюдатели даже утверждают, что, следуя правилу «Натуральное всегда лучше», Whole Foods скатываются в откровенную псевдонауку. И уж если я хотел найти ГМО-луддитов, которые держатся либеральных взглядов, лучше всего было пытать удачи в Whole Foods. Как советует Майкл Ширмер, «попробуйте поговорить с прогрессивным либералом о ГМО – генетически модифицированных организмах – так, чтобы слова „Monsanto“ и „прибыли“ не сыпались как силлогистические бомбы». Вот мне и не терпелось. По сравнению с поездкой в другой конец мира, на Мальдивы, прогулка в Whole Foods не составит ведь особой сложности. И если меня оттуда не выставят, это будет самое легкое полевое исследование для этой книги.

Но затем разразилась пандемия COVID-19, и мои планы пошли прахом. Можно ли сейчас представить, что ты, пусть даже с маской на лице, пытаешься приблизиться к незнакомцу в магазине и завести разговор, вообще любой, а тем более – о безопасных продуктах? Но меня не отпускала мысль о личных беседах, и лучше бы – со сторонниками натурального питания. Во-первых, хотелось попробовать новый подход, отличный от того, что я применил на конференции «Плоская Земля», где меня не удовлетворили ни результаты, ни даже сама тактика. Она вышла слишком конфронтационной. А мои беседы слишком напоминали кавалерийский наскок. Но теперь я прочитал книгу Богоссяна и Линдси «Как вести невозможные разговоры», и мне не терпелось применить кое-какие из описанных там техник. Мне нужно было подключить больше эмпатии. И по-настоящему слушать! Не просто слышать слова собеседника, но убедиться, что и он понимает, что услышан. Это наилучший способ заручиться доверием. Просто задавая вопросы во время беседы, я, пожалуй, смогу заронить семена сомнений. И, может, даже в чем-то убедить. Но кого?

И тут я