Юлианна, или Игра в «Дочки-мачехи» - Юлия Вознесенская

Мишин, вернувшись из Пскова, тут же отправился в заграничную деловую поездку, предоставив Жанне полную свободу и доступ к его банковскому счету. Раскроем, однако, и его планы. Дмитрий Сергеевич собирался сделать Жанне прощальный подарок: дать ей возможность справить день рожденья по своему вкусу, со всей возможной пышностью и подарить на прощанье дорогой заграничный автомобиль. А потом дружески и учтиво попросить ее выехать на этом автомобиле из ворот его дома навсегда. Щедрый был человек Дмитрий Сергеевич Мишин и совестливый, вот и хотел расстаться с ведьмой по-хорошему, наивная душа! А расставаться было необходимо. После того, как Дмитрий Сергеевич приблизился к Богу, начал молиться, ходить в храм и причащаться, ему даже в одном помещении с Жанной находиться становилось с каждым днем все труднее. А тут еще появилась Александра и окончательно все в его жизни спутала…

Ангел Димитриус с растущей тревогой наблюдал за своим подопечным: он-то знал, как легко доверчивые люди попадают в руки ведьм и как трудно им бывает потом из этих ласковых ведьминских объятий вырваться — ничуть не легче, чем из медвежьих! Надеялся Ангел Хранитель на Господа да на своих собратьев Ангелов, и еще почему-то на Юлианн с их гувернанткой Александрой.

Юлианны с Александрой пробыли в Пскове до конца каникул и вернулись в Петербург.

Жизнь их потекла обычным чередом: лицей, уроки, стройка, а по воскресеньям хождение в храм на Каменном острове. В храме они встретили Киру и очень-очень ей обрадовались. После службы все вместе пошли пешком на свой Крестовский остров. Кира шла, чуть приотстав от сестер и Александры, и уныние охватило ее с ног до головы.

И на плечи ей тотчас опустилась бесиха Барби, которой в последнее время не так уж часто удавалось «пообщаться» со своей подопечной.

Но дорогой Кира все-таки собрала все свое мужество и, заикаясь и плача, призналась Юлианнам, как она выдала их Жанне. Она уже была готова к тому, что сейчас сестры и Александра сурово осудят ее и скажут, что больше не хотят с нею дружить. Но вышло все совсем не так, как она ожидала.

Юлька засмеялась и замахала на нее руками:

— Да брось ты об этом так переживать, Кира! Жанна всегда рано или поздно все про нас узнает, ей, наверное, бесы помогают!

Аннушка же обняла ее и сказала:

— Бедненькая ты наша Кирочка, опять хитрюга Жанна тебя обманула! Но ты хоть теперь-то держись от нее подальше, ты же видишь, что у тебя от нее одни неприятности.

— Так вы меня прощаете, Юлианны?

— Вот глупенькая, ну конечно, прощаем! — сказала Аннушка. — Мы же тебя любим в тысячу раз сильнее, чем боимся Жанны!

— С чего бы это нам тебя не простить? Да мы на тебя даже не сердимся, — сказала Юлька. — Подумаешь, Жанне тебя обмануть удалось! Да она нашего папу второй год обманывает — что ж нам и на него сердиться, по-твоему?

И сестры засмеялись, и Александра вместе с ними, и тут Кира почувствовала, как тяжелый камень вины скатился с ее плеч и плюхнулся в воду речки Крестовки.

Между прочим, на духовном уровне это примерно так и выглядело. Бесиху Барби задело облаком любви, окружившей Киру и ее подруг в момент покаяния и прощения, — как будто раскаленным паром ошпарило! — и она в ужасе свалилась с Кириных плеч прямо в воду!

А Жанна между тем планировала не только программу своего праздника, но и дальнейшую перестройку жизни в мишинском доме. «Акопчика можно будет оставить, тут еще не все потеряно, но Павлушу, конечно, долой! Екатерину Ивановну тоже вон! Еще одна погибшая душа — каждое воскресенье в церкви. Ну, Таня — не проблема, не захочет жить по-моему, так я ей в три дня замену найду. А вот что мне делать с Александрой?…»

Александра ловила на себе внимательные, мрачные, изучающие взгляды Жанны и чувствовала, что с ведьмой в отсутствие Мишина надо быть особенно начеку.

О том же предупреждал ее Ангел Хранитель Александрос:

— Будь осторожна, Александра! Жанна собирается стать хозяйкой в этом доме и мачехой девочкам, Анне и Юлии. Если это случится, не оставь их! По крайней мере, до приезда бабушки. О том же тебя просят их Ангелы Хранители Иоанн и Юлиус!

Александра ведать не ведала, как зовут Хранителей сестер, но знала об их существовании и молилась им вместе с девочками, поэтому слова своего Ангела она услышала как некий предупреждающий «внутренний голос». Слова Ангела Хранителя в ее сердце звучали немного по-иному, как бы в переводе на ее собственный язык, ну, примерно вот так: «Смотри, Санька-Встанька, эта ведьма точно что-то затевает! Отца дома нет, бабушка еще не скоро приедет, так что ты одна теперь отвечаешь за Юлианн! Держи уши топориком!» И она была все время настороже.

А Жанна решила испытать характер Александры на прочность и гибкость. Она начала делать ей замечания на каждом шагу, язвить, а в те часы, когда сестры были в лицее, нагружать ее мелкими и унизительными поручениями по дому.

— Александра, пока девочки в лицее и делать вам совершенно нечего, не могли бы вы отвезти в химчистку шторы со всех окон?

— Хорошо, Жанна, я отвезу. Пусть только кто-нибудь их снимет.

— Ах, так их еще не сняли? Я говорила об этом Тане, нота, как всегда, забыла… Ну так снимите сами, Александра, вы же здоровая девушка!

И Александра, смирившись и скрепя сердце, таскалась по всему дому со стремянкой, чихая, снимала довольно пыльные шторы и отвозила их партиями в ближайшую химчистку. Чувствовала она себя при этом одновременно и Золушкой и героиней сериала про разведчиков в тылу врага — вообще-то, неважно она себя чувствовала. Но сдаваться она не собиралась: пока девочкам и их отцу грозит опасность, Санька-Встанька вытерпит все, но на растерзание ведьме их не оставит!

Как только покончено было со шторами, последовало новое поручение:

— Александра, у вас ведь немного работы, пока девочки в лицее. Не могли бы вы в это время почистить все картины в доме специальным средством? Купите его в магазине хозяйственных товаров и займитесь этим.

— Хорошо, Жанна, я займусь картинами.

Заметим мимоходом, что деньги на химчистку и на чистящее средство для картин Жанна Александре выдать «позабыла». Нет, это делалось не из экономии! Жанна проверяла Александру.

— Ты не слишком перегибаешь палку с гувернанткой, хозяюшка? — спросил ее как-то Жан.

— Еще как перегибаю, Жанчик! И делаю я это совершенно сознательно.

— Уж не ревнуешь ли ты к ней Мишина?

— Ну вот еще глупости какие! Кому придет в голову сравнивать меня и ее? Нет, Жан, я ее просто испытываю. Подчинится, снесет все унижения — можно будет оставить ее в доме, начнет артачиться — гнать без разговоров! Причем гнать, пока Мишин в отъезде. Потому что потом, сразу после свадьбы, я намерена всерьез приняться за девчонок. В общем, я хочу заранее устранить все возможные помехи.

— Смотри, не проколись с нею!

— А ты что, знаешь про нее что-нибудь… такое?