Обмен мирами - Игорь Минаков

Бердо угрюмо на него покосился и сказал:

– Хорошо, ваша взяла… Давайте карту!

Бофор помедлил.

– Учтите, что удрать с добычей вам не удастся, – сказал он вкрадчиво. – Капер я там или не капер, но своего не упущу.

Авантюрист воззрился на него, как на ничтожное насекомое.

– За кого вы нас принимаете? – осведомился он. – Мы честные авантюристы, а не прощелыги какие-нибудь.

– Верю!

Бофор протянул ему карту. Бердо тут же развернул ее, показал Омалу:

– Она?

Психотурист всмотрелся. Карта выглядела как настоящая, но частицы личности, что сохранились в нем от бретёра Джо Бастера, никак на нее не отреагировали. Но что делать? Высказать сомнение? Неизвестно, как отреагирует на это Бофор. Хорошо, если дело кончится лишь новой перепалкой между ним и Бердо. А вдруг дойдет до драки? Нет, рисковать жизнью мисс Би он не имел права.

– Да, она! – подтвердил он.

– Отлично! – отозвался Артур. – Теперь верните нам наше оружие. И мы поговорим о доставке оборудования на «Тувию».

– Петер, верни им стволы! – распорядился шеф имперской безопасности.

– Это неразумно, командир, – пробурчал Штарх. – Я вообще не понимаю, какой смысл возиться с этими фраерами? Карта у нас, харвестер и прочие железяки – тоже у нас. Если вам нужен корабль, я свистну ребят, и мы его в два счета захватим!

– Ты неисправимый тупица, Петер, – ласково произнес Бофор. – А на Оберон ты тоже сам полетишь? Может, сразу в пекло? Там не так жарко будет… Вижу, что в пекло ты не торопишься, а следовательно, заткнись и делай что велено!

Штарх пробурчал нечто невразумительное, но подчинился, швырнув атомики друзьям под ноги.

– Зря я тогда удержал Бруно, – сказал Артур, подбирая пистолет. – Надо было позволить ему позавтракать.

Бандит выразительно пощелкал протезом-манипулятором.

– Этим ты оплатил старый должок, Арчи, – отозвался Штарх. – А за остальное мы поквитаемся позже.

– Никогда и ничего ни у кого не одалживаю, – высокомерно заявил Бердо, – но изволь, я готов!

– Я хочу напомнить вам, господа, – встрял безопасник, – что, пока вы тут атомиками меряетесь, Компания на Обероне прикарманивает наш элизиум. Предлагаю вам немедленно заткнуться и заняться доставкой оборудования на яхту. – Он поднялся и добавил деловито: – Выходим через черный ход, там припаркован ракетный грузовик.

– Возвращайтесь с профессором на «Тувию», – тихо сказал приятелю Бердо, когда они всей толпой вывалили из бесполезного теперь номера. – Покажи карту капитану. Я вижу, ты не очень-то уверен в ее подлинности… Ладно, Макс разберется…

– Ма бахт! – прошипел Омал. – Термос! Я опять забыл его у стойки!

– Вот растяпа! Сопрут же…

Омал взял мисс Би за руку, и они спустились в бар.

Веселье во «Дворце» пошло на убыль. Музыкальный автомат извергал что-то лирическое. Посреди зала раскачивалась одна-единственная пара танцующих. Вдребезги пьяный молодчик повис всей тушей на худенькой лунной девушке, которая вымученно улыбалась, но не смела отпихнуть его от себя.

– Побудьте здесь, Перри, – попросил Омал и направился к стойке.

Не сделав и пары шагов, он замер как вкопанный. Прямо на него, победно сияя жирно-красной помадой, надвигалась заместительница генерального менеджера консалтинговой компании по персоналу мадам Элла Порох – Холестериновая Бляшка собственной персоной! Омалом овладело паническое желание нырнуть под ближайший столик, но в следующее мгновение он сообразил, что в облике Джо Бастера Эллочка узнать его не должна. К тому же она прижимала к могучей груди термос с профессором.

Омал решительно преградил ей путь.

– Благодарю вас, мисс! – громко сказал он. – Я как раз собирался забрать свой термос.

Элла выкатила на него зенки, густо обрамленные искусственными ресницами.

– Это МОЙ термос! – зычно возвестила она.

– Вы ошибаетесь, мисс, – терпеливо возразил Омал. – Это мой термос. Я лишь на минутку отлучился. И буду весьма признателен, если вы вернете мне мою собственность.

Психотурист потянулся к «своей собственности», но мадам Порох с неожиданным проворством отпрыгнула назад и заголосила:

– Шраааам!

Пьянчуга, танцевавший с девушкой, очнулся, оттолкнул партнершу и ринулся к Омалу. Тот уже ничему не удивлялся. Даже тому, что на Титании оказалась не только его бывшая любовница, но и алкоман-сосед. С момента их последней встречи многое изменилось, и, хотя былой страх шевельнулся в его душе, Омал, не задумываясь, обрушил на нижнюю челюсть Шрама всю мощь мускулов Джо Бастера. Сметая столики, уставленные захватанными стаканами и грязными тарелками, бывший космовозчик отлетел в дальний угол. Да там и остался.

Элла завизжала. Ее визг подхватили и лунные девушки, бывшие в баре. Все, кроме мисс Би, которая с интересом наблюдала за происходящим. Никто и не подумал оказать помощь Шраму – драка в Лунном городе такое же обычное дело, как восход или закат Урана.

Омал приблизился к бывшей любовнице вплотную.

– Эллочка, душечка, – проговорил он полушепотом, когда та умолкла, чтобы перевести дух, – не напрягайся так, а то корсет лопнет.

Мадам Порох остолбенела. В ее карих глазах читалось: «Но откуда?!»

– Омал? – прошептала она.

– Да, милочка, – откликнулся он. – Это я. Как поживаешь?

Накрашенные глаза заместительницы генерального менеджера мгновенно наполнились слезами.

– Омальчик, зайчонок мой, – запричитала она. – Я так по тебе соскучилаааась…

– Вижу, – сказал он. – А где мой… гм… преемник?

– Этот противный Джо бросил меня на этой ужасной луне, – пожаловалась Элла. – А сам улетел на этот кошмарный Оберон за этим, как его… илизумом…

– Давно?

– Дня три назад… Омальчик, лапусик, возьми меня к себе… Я не хочу больше с этим Джо… он, он меня… лупит… Ведь я тебя любилаааа… я помогалаааа тебееее…

И она зарыдала в три ручья.

Старое, подзабытое уже ощущение тягостной зависимости от этой некогда красивой и, в общем, неглупой, но давно нелюбимой женщины овладело Омалом. Он зажмурился, помотал головой, сделал глубокий вдох и сказал:

– Не могу, Элла. Я тоже лечу на Оберон.

Мадам Порох прекратила рыдать, уставилась на него с ненавистью.

– Сукин сын! – выкрикнула она. – Импотент! Убирайся!

Омал был бы и рад, но она по-прежнему прижимала к груди термос. Как дурак топтался психотурист на месте, не зная, что предпринять. Дело спас сам профессор Стросс. Из динамика в крышке термоса донесся его негромкий кашель: