Нечестивый союз - Сюзанна Грегори

Знак, оставляемый преступником на телах убитых женщин, мгновенно пришел ему на память.

– Именно так, – кивнул Стэнмор. – Вижу, тебе уже доводилось сталкиваться с подобным символом. Конечно, работник мой не может утверждать со всей уверенностью, что это был именно круг, ибо из осторожности он держался в некотором отдалении от церковного двора. Но он заметил также, что на всех участниках сборища были длинные черные плащи с капюшонами, закрывавшими лица. Вне всякого сомнения, никто из них не желал быть узнанным. А теперь расскажи, что это за круг и где ты его встречал?

– Маленький круг нарисован кровью на пятках трех убитых женщин, – проведя рукой по волосам, сообщил Бартоломью. – Не знаю, известно ли об этом символе Талейту. Когда я попытался выяснить у него, оставил ли злоумышленник метку на ноге первой жертвы, Хильды, он повел себя в высшей степени странно.

– В высшей степени странно? Что ты имеешь в виду?

– Сначала он буквально зашелся от злости, потом принялся сыпать угрозами. Представь себе – за то, что я позволил себе упомянуть о некоем знаке, он вознамерился посадить меня под арест.

– Посадить тебя под арест! – недоуменно повторил Стэнмор. – Воистину, от такого шерифа городу больше вреда, чем пользы. Прошу тебя, Мэтт, будь осмотрителен. Хотя Ричард Талейт-старший, отец шерифа, более не мэр Кембриджа, он по-прежнему обладает немалым влиянием. Не поладив с сыном, ты, того и гляди, наживешь себе могущественного врага в лице отца.

– А как ты полагаешь, старый Талейт состоит еще в какой-нибудь гильдии помимо общины Благовещения? – осведомился Бартоломью.

– Вне всякого сомнения, он является членом торговой гильдии, которая именует себя достопочтенной гильдией портных, – ответил Стэнмор. – Вполне вероятно, он принадлежит и к одной из богопротивных сект, о которых мы говорили. От такого прохвоста, как старик Талейт, можно ожидать чего угодно.

– Я чувствую, что между убийствами женщин и Талейтами может существовать какая-то связь, – сказал Бартоломью. – Думаю, именно здесь коренятся причины прискорбного бездействия шерифа. А ярость, с какой он принял слова о тайных знаках, значительно укрепила мои подозрения.

– Если твои подозрения справедливы, то отец и сын Талейты действительно принадлежат к одной из сатанинских сект, – нахмурившись, изрек Стэнмор. – Согласно моим сведениям, община Пришествия более могущественна, чем община Очищения. Может статься, среди членов общины Пришествия есть люди, занимающие в городе высокие посты и должности. Не исключено, что они являются сообщниками Талейтов.

В ответ Бартоломью лишь горестно вздохнул. Хитросплетения становились все более запутанными.

– Мои работники попытаются выведать что-нибудь еще, – пообещал Стэнмор, похлопав шурина по спине. – И обо всем, что они узнают, я безотлагательно сообщу тебе.

– Очень тебе признателен, – улыбнулся Бартоломью. – Скажи, а сколько человек посетили сборище в церкви Святого Иоанна Захарии?

– Мой работник насчитал пятерых. Но я полагаю, на самом деле число членов секты несравненно больше.

– А тебе известно имя хотя бы одного из них?

– Может быть, – пробормотал Стэнмор, теребя бороду. – Но мне не хотелось бы ни на кого возводить поклеп.

– Говори, не томи, – взмолился Бартоломью, не сводя глаз с зятя.

– Мне не хотелось бы ни на кого возводить поклеп, – повторил Стэнмор, – но полагаю, одним из членов общины Очищения является де Белем.

– Де Белем? – недоверчиво пробормотал Бартоломью. – Сэр Реджинальд де Белем?

– Именно он, – кивнул Стэнмор, схватил Бартоломью за мантию и притянул поближе к себе. – Только помни – это лишь догадки. Прошу тебя никому об этом не говорить. Сэр Реджинальд и без того сейчас в великом горе. И я не хочу, чтобы моя ошибка послужила для него источником новых невзгод.

Мысли вихрем проносились в голове у Бартоломью. Если предположения Стэнмора справедливы и между двумя сатанинскими сектами действительно существует соперничество, не лежит ли вина за убийства гулящих женщин на членах общины Пришествия? Возможно, они с умыслом оставляли на телах жертв тайный символ враждебной секты, дабы запятнать и опорочить ее? Или же Бартоломью слишком усложняет дело и кровавый круг указывает на то, что убийства совершены членами общины Очищения? Доктор вспомнил недавнее столкновение в саду, когда по меньшей мере трое незнакомцев проникли на территорию Майкл-хауза. Что, если за этим тоже стояла сатанинская секта? Вдруг в городе зреет заговор с участием десятков людей? И как расценивать смерть дочери де Белема? Возможно, Фрэнсис убили члены общины Пришествия, чтобы запугать ее отца. Или, напротив, члены секты де Белема разделались с его дочерью в наказание за его неведомый проступок?

Бартоломью сорвал травинку и принялся с отсутствующим видом жевать ее, по-прежнему теряясь в догадках. На голове женщины, обнаруженной в могиле Николаса, была козлиная маска. Возможно, козел является символом общины Пришествия? Доктор знал, что дьявол нередко принимает козлиное обличье, об этом свидетельствовали и церковные фрески. Значит, члены общины Пришествия лишили некую блудницу жизни и похоронили ее в козлиной маске, тем самым указывая, что гордятся содеянным? Нет, с их стороны это было бы слишком опрометчивым поступком. И замешан ли в убийствах Николас из Йорка? Бартоломью пришло на память, как настойчиво де Белем просил его отыскать убийцу дочери. Возможно, отец жертвы подозревал, что Талейт принадлежит к общине Пришествия и, следовательно, пальцем не пошевелит, чтобы пролить свет на обстоятельства смерти Фрэнсис. Да, но есть еще третья община – община Святой Троицы, о которой рассказал де Ветерсет. По словам канцлера, в этой благочестивой общине состоял Николас из Йорка. Не исключено, что и этот союз имеет отношение к печальным событиям последнего времени. Члены его вполне могли использовать тайный знак другой секты и тем самым навлечь на нее подозрения.

– Мэтт, – донесся встревоженный голос Стэнмора. – Мэтт, все эти злодейства очень беспокоят меня. Но более всего меня тревожит то, что ты вынужден распутывать козни людей, одержимых дьяволом. Прошу тебя, будь осторожен.

Бартоломью повернулся к Стэнмору и крепко сжал его руку.

– У меня к тебе тоже есть просьба. Пока все это не кончится, удержи Эдит от поездок в город.

– За Эдит можешь не волноваться, – с пылом заверил Стэнмор. – Завтра привезу сюда вдову моего брата и ее детей. Здесь они будут в безопасности. И Эдит не придется скучать. А теперь, с твоего позволения, я поверну домой.

Распрощавшись с родственником, Бартоломью продолжил путь в одиночестве. Разговор со Стэнмором изрядно замедлил его шаг, и теперь, когда темнота стремительно сгущалась, Бартоломью стало не по себе. Бесспорно, разгуливать в одиночестве по Трампингтонской дороге поздним вечером да еще с большой кожаной сумкой – чистой воды безрассудство. Любой встречный, не знавший доктора в лицо, непременно решил бы, что в этой вместительной сумке полно ценных вещей или съестных припасов. И подобное заблуждение вполне могло стоить Бартоломью жизни. Только убив его, прохожий получил бы возможность удостовериться, что содержимое сумки представляет ценность исключительно для докторов. Впрочем, с горечью подумал Бартоломью, далеко не для всех докторов. Ведь многие из коллег не желают пользоваться хирургическими инструментами и не имеют представления о тех редких снадобьях, что он неизменно носит с собой.