Дорога в Диснейленд - Мария Зайцева

Потом взгляд упал на небольшой ящик, как это раньше называлось? Сундук? Ларь?

Открыла, замерла, разглядывая содержимое. А затем аккуратно достала диадему. Красивую. Все эти десять лет прятавшуюся в темном пыльном ящике и теперь радостно засверкавшую в неверном свете свечи. Она очень хотела покрасоваться, и Лиса не смогла ей отказать.

Пристраивая диадему на волосы, она выдохнула, перекинула пряди обратно за спину.

Да, вот так.

Она – гордая принцесса. Хотя бы на несколько минут.

А потом она снимет это ужасно неудобное платье, поищет тут что-то более подходящее для нового мира. Жаль, что нет возможности сфотографироваться… Так жаль…

Лиса смотрела в зеркало, не узнавая себя.

Она ведь совсем не такая. Не настолько красивая. Не настолько далекая. Она – простая. Понятная. Обычная. Неизвестно, что в ней хантеры нашли…

Признаться, когда появились еще несколько девчонок примерно ее возраста и постарше, Лиса подумала, что хантеры могут запросто переключиться на кого-нибудь из них. А почему нет? Они – мужчины. Они не обещали ей верности. И верность в этом мире – такая глупость…

Лиса нет-нет, да и думала о том, что она будет делать, если Том или Ченни, или оба сразу, посмотрят на других женщин…

Что она будет делать???

И не могла ничего придумать. Не могла спрогнозировать. Но по всему получалось, что ничего. Смирится. Потому что уходить куда-то… Не вариант. Это страшно. Это страшнее всего на свете. Может, только постарается не смотреть… Не мешать.

От одной мысли о таком развитии событий становилось ужасно. Больно кололо сердце, не хватало дыхания.

Но, чем дальше продвигались к конечной точке, тем больше становилось понятно, что хантеры никого, кроме нее не видят. Братья женщин даже не замечали, кажется. Исключение составляла Фокси, с которой Том с огромным удовольствием перелаивался, особенно радуясь, когда подключался Жан. А, учитывая, что Жан мог только молчаливо пыхтеть, перепалка становилась еще занимательней.

Все остальное время грамотно распределялось между ними тремя. И складывалось ощущение, что этот устойчивый треугольник ничего не может разрушить. Братья просто не пускали никого внутрь, полностью поглощая собой все свободное время Лисы. И всеми своими действиями показывая, что в их тандеме она – главная ценность.

Быть ценностью после того, как большую часть своей жизни прожила в качестве придатка и нахлебницы, оказалось невероятно волнующе.

Лиса никогда в жизни не чувствовала себя настолько защищенной, настолько нужной. Настолько… Любимой?

Братья не разговаривали о будущем, потому что это глупо в нынешней ситуации.

Братья не делились своими размышлениями о настоящем, потому что не особо разговорчивые в принципе. Но складывалось полное понимание, что то, что сейчас происходит с ними, они готовы длить как можно дольше.

Чем дольше, тем лучше.

Лиса, размышляя о происходящем, осознавала, что самое правильное, что она сделала за всю свою жизнь -  позволила братьям забрать себя из общины. Потому что, несмотря на все пережитые ужасы и на возможные в будущем опасности, более счастливой она себя никогда не чувствовала.

Девушка в пыльном зеркале смотрела на нее, загадочно улыбаясь, словно принцесса из Зазеркалья одобряла ее мысли.

Лиса прислушалась к тихому разговору братьев в соседней комнате и выдохнула.

Пусть посмотрят…

А потом снимет.

Она толкнула дверь и вышла к ним.

Братья замолчали и развернулись.

И тут Лиса, немного ежась под сначала обалдевшими, а потом постепенно набирающими черноту взглядами испытала мощное ощущение того, что это уже когда-то было это все.

Полутемная пыльная комната. Платье Золушки. Жадные взгляды мужчин. Словно она видела такое.

Братья смотрели, ни слова не говоря, не отрываясь, скользили глазами от немного напряженного лица с прикушенной губой, ниже по взволнованно поднимающейся и опускающейся груди, приподнятой корсажем, до нервно сжимающихся пальцев…

Наконец, один сказал тихо и хрипловато:

- Всегда хотел трахнуть Золушку… А ты, брат?

- И я, - гулко ответил второй.

А потом они двинулись к ней.

Одновременно.

И Лиса, глядя на их приближение, не ощущала страха.

А только лишь возбуждение и ожидание…

- Иди сюда, малышка, - Том подошел близко, очень близко, положил руки на голые плечи, повел немного вниз, опуская рукава и еще сильнее обнажая грудь. Его грубые, темные ладони смотрелись очень контрастно на нежной коже, и, похоже, это зрелище заводило его.

Ченни тем временем обошел Лису, прижался сзади, жадно вдохнул запах распущенных волос…

- Кайф какой… Принцесса… - прохрипел тихо и возбужденно, - ты когда-нибудь трахалась с простыми охотниками?

- Не понимаю, о чем вы… - Лиса нерешительно повела плечами, принимая игру, которая неожиданно оказалась очень горячей, даже горячее понимания, куда все это приведет. Она в это мгновение себя реально нежной принцессой чувствовала, которую окружили грубые, горячие и такие неправильные мужчины. Ощущения были сладкими настолько, низ живота полыхнул такой томной тягой, от которой и дышать стало непросто. Лиса , сохраняя образ ледяной принцессы, еле сумела сдержать вздох.

- Брат, принцесса не понимает… - Горячее дыхание Ченни в районе макушки дало понять, что она делает все правильно.

- Да… Невинная принцесса…

Том все гладил ее по плечам, разглядывая нежное лицо возбужденным взглядом, в котором мало осталось человеческого.

- А что у тебя под юбкой?

Ченни опустился на колени, задирая неторопливо подол.

- Правильно, брат, перед принцессой – на колени, - тихо засмеялся Том, а потом резко наклонился и лизнул шею сбоку, от выступающей косточки ключицы до ушка. У Лисы от этого неожиданно дрогнули колени, и она машинально ухватилась за плечи склонившегося к ней охотника. Ченни, задирая ей юбки все выше и выше, мягко поглаживал напряженные ноги, подбираясь к самому верху.

- Без белья, - урчал он, - какая плохая принцесса. Испорченная… - тут он резко провел пальцами прямо по промежности, выдохнул, чувствуя влагу, - очень, очень плохая принцесса… Хочет, чтоб ее трахнули грубые охотники… Да?

Следующим движением пальцев по клитору он заставил Лису подогнуть колени и сладко выдохнуть:

- Да…

- Ну вот и хорошо… Иди ко мне, принцесса, я тебе дам то, что ты хочешь…

Лиса послушно обмякла в руках Тома, позволила опустить себя на колени, прогнуть в пояснице. Она зажмурилась, на миг представив, как выглядит сзади, с задранными пышными юбками, вся уже мокрая от простых прикосновений Ченни, от самой пикантности ситуации, а потом поняла, что это не она представляет. Это Ченни передает ей картинку. И свое отношение, свои эмоции сразу же. Причем, судя по тихому мату Тома, упавшему на колени перед ее лицом, ему тоже брат не поскупился на видео.