Никто не хотел убивать - Фридрих Незнанский

— Это уже интересно, — заинтересовался Маурин. — Можешь везти его ко мне на дачу. Там и-и-и… Короче, слушай сюда. Как и обещано было, я копнул твоего Григорьева до самой задницы, мои ребятки к тому же порылись в архивной пыли, и оказалось, что не так уж и прост наш Паша.

— Что, и раньше был завязан на наркотиках?

— Бери круче, — пробасил Маурин. — Но сначала маленький экскурс в историю. Ты, конечно, этого не знаешь, но в самом начале девяностых на химфаке университета прогремел скандал, из которого многие вышли сухими только потому, что на тот момент в государстве нашем уже начался полнейший развал, и каждый творил то, что хотел. Короче! Была раскрыта группа студентов из трех человек, которые готовили российский ответ колумбийской наркомафии — синтетический кокаин. И должен тебе сказать, добились огромадных успехов.

— Та-ак… и что?

— А то, что взяли их на распространении, когда уже пол-университета торчало. Столичное руководство это дело, естественно, попыталось замять — все-таки Московский государственный университет, а не бердичевский политехникум, и поэтому был осужден только аспирант, что же касается студентов, то их всего лишь вышибли из университета, и они пошли свидетелями. Да и то, видимо, потому, что у одного из них отец был известнейшим профессором — Савин, а у другого — родной дядя лики членов правительства рисовал, за что, видимо, и поимел квартиру на Кутузовском проспекте. Короче, сам догадываешься кто.

Савин!

Голованова словно обожгло.

— Слушай, а этот самый Савин… Ты, случаем, не знаешь, как его зовут?

Видимо не ожидавший подобной реакции на проходного свидетеля по уголовному делу более чем десятилетней давности, Маурин даже растерялся от неожиданности.

— Ну ты даешь, спецназ! Конечно знаю… случаем. Михаил Савин! А если еще точнее, то Михаил Леонидович.

Все сходилось. Тем более, что подобных совпадений просто быть не могло.

Савин, по которому сейчас работали Турецкий с Плетневым, тоже был Михаилом.

Надо было срочно звонить Турецкому и начинать отрабатывать этот след, однако Голованов все-таки заставил себя не суетиться и, стараясь оставаться максимально спокойным, спросил:

— А этот… третий… который по этапу пошел? Кто он и что он?

— Георгий Клочков, уроженец города Находка. В прошлом — аспирант Московского университета…

— Дима… — Турецкий не мог скрыть своего волнения. — Ты не помнишь фамилию того лаборанта, который в ночь с тридцатого на первое оставался в лабораторном корпусе?

— Фамилия Гоши? — удивился Шумилов.

— Точно, Гоши!

— Клочков. А чем это он тебя заинтересовал?

— А ты его хорошо знаешь? — как бы не расслышав шумиловского вопроса, спросил Турецкий.

— Ну-у… настолько, насколько я могу знать лаборанта. Кстати, великолепный работник, исполнительный и ответственный, к тому же и в химии разбирается. Ясенев даже говорил как-то, что парень вполне перспективный и надо бы его повысить до младшего научного сотрудника.

— Это он его рекомендовал на работу? Ясенев?

— Нет, Савин рекомендовал.

— Давно?

— Могу сказать точно. Это было вскоре после того, как прошли предварительные испытания иммуностимулятора и была опубликована в журнале моя статья.

— А ты не помнишь, как он его представил?

— Не помню, — признался Шумилов. — А чем, собственно, он тебя заинтересовал?

— Да как тебе сказать… Потолковать бы с ним надо… относительно Савина.

— Так в чем же проблема? В восемь утра он уже кормит своих мышей… Заодно и мы с тобой парой словечек перекинемся.

— Да, конечно. Но еще один вопрос. Японцы не предлагали выкупить у тебя «Клюкву»?

— Замордовали! И особенно «Дэнки Хелс»…

Дождавшись, когда за Гошей захлопнется тяжеленная металлическая дверь лабораторного корпуса, следом за ним тут же вошли Турецкий с Плетневым, и Плетнев глазами показал на дверь подсобного помещения, где в огромных застекленных аквариумах содержались подопытные мыши.

Когда они переступили порог полутемного помещения, Гоша натягивал на себя белый халат.

Увидев нового начальника собственной безопасности и стоявшего рядом с ним Турецкого, он удивленно вскинул брови и столь же удивленно произнес:

— Вы… вы ко мне?

— К вам! — успокоил его Плетнев. — Если, конечно, вы тот самый Георгий Клочков, аспирант Московского университета, которого десять лет назад взяли за кирдык за производство и распространение синтетического кокаина?

Лицо Клочкова дернулось и он негромко произнес:

— Я… я не понимаю, о чем вы…

— Да все о том же, Гоша! — с язвинкой в голосе процедил Плетнев. — О наркоте и двойном убийстве, за что теперь придется отвечать по полной программе.

— Я уже отсидел за порошок! — неожиданно вскинулся Клочков. — А шить мне какое-то убийство… Это вы уж, простите, дверью ошиблись.

— Ну, насчет дверей, это ты еще кому-нибудь расскажешь, — в упор рассматривая Клочкова, процедил Турецкий, — а вот насчет японской фармацевтической фирмы «Дэнки Хелс», а также насчет того, когда и как они тебя завербовали и сколько заплатили, чтобы ты выкрал у Шумилова его изделие, об этом придется все-таки нам рассказать, прежде чем мы передадим тебя в руки ФСБ. Промышленный шпионаж… да еще с двойным убийством….

— Кстати, — вмешался Плетнев, — твоего корефана Григорьева взяли этой ночью с партией синтетического кокаина на кармане и он уже дает показания. Так что, друг мой Гоша, поспешай и ты свое слово сказать, а то ведь на тебя всех блох повесят. И Савина, и Кристину, и прочая, прочая, прочая…

— Кстати, насчет «прочая» и «прочая», — перехватил эстафету Турецкий. — Это тот самый синтетический кокаин, который ты не без помощи твоего бывшего подельника Савина синтезировал ночами в его же лаборатории.

— Вы просто сумасшедший, — натянуто улыбнувшись, произнес Клочков. — И я… я не желаю с вами больше разговаривать.

— А вот это ты зря, Гоша, зря, — с неподдельной грустью в голосе произнес Туреций. — Я очень не люблю, когда меня оскорбляют, и тем более не люблю…

Перехватив встревоженный взгляд Клочкова, он вдруг сам себя оборвал на полуслове и подошел к клетке с мышами. Еще раз обернулся на Клочкова и вытащил из-под клетки поддон.

Обнажилось второе дно и он удивленно протянул:

— О-о, родной ты мой, да у тебя тут склад, оказывается! Плетнев, зови понятых!

Когда Антон уже стоял в дверях, за его спиной послышался надтреснутый голос Клочкова:

— Что вы хотели услышать?

Турецкий пожал плечами.