День закрытых дверей - Алексей Макеев

– Правильно, какой смысл воровать, например, те же иконы, если не будет канала, через который можно перевести их в денежный эквивалент.

– Вот именно. Это уже вторая стадия преступлений, и в работе над этой стадией я предвижу тоже очень много интересных открытий.

– Что ж, удачи тебе, Лева, – подняв чашку с чаем, как поднимают фужер с вином, проговорил Степанов. – Выпьем чайку за твое здоровье, да и распрощаемся. Посидели хорошо, но надо и честь знать. Завтра – новый день.

– С новыми «нераскрываемыми» делами, – ввернул Крячко.

– Это уж как водится. Что за жизнь без «глухарей»? Сплошная тоска и рутина.

– Твоя правда, Алексей Николаевич, – подтвердил Гуров. – Что бы мы без них делали? – И, вслед за Степановым высоко подняв чашку, торжественно добавил: – За «нераскрываемые» дела!

Старый обшарпанный «Фольксваген» ехал по пыльной проселочной дороге. За рулем сидел молодой мужчина типичной кавказской внешности. Худое смуглое лицо, крупный нос с горбинкой, кончик носа слегка опущен вниз. Густые черные волосы жесткими прядями спадали на воротник несвежей рубашки. Они давно требовали стрижки, но, видимо, это мужчину мало беспокоило. Глубокие борозды, прочертившие лоб, и хмуро сдвинутые кустистые брови говорили о том, что на данном жизненном этапе владельцу неряшливой прически проблем хватает. Заботы о внешности явно отошли на задний план.

Жилистые руки так вцепились в рулевое колесо, что казалось, он собирается вырвать его с корнем и вышвырнуть в открытое окно. Желваки на скулах ходили ходуном, тонкие губы прятались в усах, которые не могли скрыть напряжение молодого мужчины. Но главным подтверждением того, что у мужчины не все гладко в жизни, являлось то, что, находясь в салоне один, он разговаривал вслух. Нет! Он не просто разговаривал, а ругался, на чем свет стоит проклиная всех и вся, при этом обращался сам к себе по имени.

– О чем ты только думал, Рауф! Как мог подписаться на такое? С каких пор в роду Гулиевых появились недоумки? Черт бы тебя побрал! Тебя и всех твоих кредиторов. Нет, лучше бы только кредиторов, но разве это зависит от твоего желания?

Впереди идущая машина сбавила ход, собираясь остановиться у обочины. Рауф резко вывернул руль, пытаясь избежать столкновения. Он высунулся из окна и грубо обругал водителя. Тот в ответ выставил в форточку средний палец. Рауф резко ударил по тормозам, собираясь продемонстрировать зарвавшемуся, как он относится к неприличным жестам, но вовремя одумался.

– Остынь, Рауф, – вновь набирая скорость, приказал он себе. – Тебе только дорожных разборок не хватало. Этого подонка и без тебя проучат рано или поздно. Таких придурков всегда настигает расплата.

Автомобиль-нарушитель остался далеко позади, Рауф тяжело вздохнул.

– Его ты считаешь придурком, кто же тогда ты? – выезжая на шоссе, философски изрек он. – Нарушение правил дорожного движения по сравнению с твоими художествами – просто детская шалость. Черт, ну почему, почему так происходит? Ведь все было просчитано!

Какое-то время он ехал молча, но тревога не отпускала. Эту поездку он предпринял в надежде все исправить. Не вышло. Теперь придется все начинать сначала, а время поджимает. Не просто поджимает, его уже не осталось. Совсем. На завтрашний день назначена встреча. Что она принесет? Рауф полагал – ничего хорошего.

– Еще и эта сука, – в мыслях Рауф переключился на другую волну, и ругательство само сорвалось с губ. – Мерзкая, грязная шлюха. Как она могла поступить так с тобой?

Он снова грубо выругался и даже сплюнул в форточку. Встречный ветер подхватил плевок и вернул в салон. Мокрое пятно растеклось по несвежей рубашке.

– Отлично, – проворчал Рауф, стирая слюну рукавом. – Может, заодно и помочишься сам на себя? Для полной гармонии.

Делать этого он, разумеется, не стал. Досадное происшествие на некоторое время отвлекло его от печальных мыслей, к тому же дорога подошла к магистральной развязке: Рауф въезжал в Москву. Ехать оставалось недолго. По прямой по шоссе Энтузиастов до следующей развязки, миновав лесопарковую зону Измайлово и преодолев запутанный лабиринт дорог, перебраться на улицу с нелепым названием Электродная, где он занимал однокомнатную квартиру в многоэтажном доме. Квартира эта ему не принадлежала, но он находился не в том положении, чтобы проявлять щепетильность и отказываться от дармового жилья.

– Ладно, ладно, сейчас главное – успокоиться. – Рауф вновь заговорил вслух. – Ситуация такова, какова есть, и, раз уж ты влип, постарайся хотя бы не паниковать. Холодный душ тебе не повредит. Думай об этом. Завтра будет новый день, и кто знает, может, на этот раз тебе повезет.

«Фольксваген» свернул на знакомую улицу, миновал сетчатое ограждение автомобильной стоянки, устроенной жильцами дома для личного пользования. Толку от ограждения было немного, но кое-кого из владельцев авто это успокаивало. Притормозив у самого въезда, Рауф поискал глазами свободное место. Как всегда, практически все места оказались заняты, большая часть жильцов возвращалась домой раньше Гулиева. Присмотрев место в углу стоянки, Рауф проехал вдоль плотного ряда машин, произвел нехитрые манипуляции и втиснул «Фольксваген» между подержанным «Пежо» и новехонькой «Калиной». Заглушив мотор, он опустил голову на руки, которые все еще сжимали рулевое колесо. Так он просидел довольно долго.

Особых причин сидеть в машине, вместо того чтобы идти домой, у Рауфа не было. Уже много месяцев он жил один. Ему не нужно было ни перед кем отчитываться за позднее возвращение. Некому было устраивать скандалы и разборки. Уже некому. Просто в салоне своего «Фольксвагена» он чувствовал себя увереннее. Но домой идти все же было нужно. Завтра его ждет трудный день, очередной трудный день, перед которым следовало хорошенько выспаться.

Усилием воли Рауф заставил себя поднять голову. Встряхнувшись, он вышел из машины. В ночной тишине звук закрывающейся дверцы прозвучал слишком громко. Рауф нажал кнопку, активируя сигнализацию. Фары дважды моргнули и потухли. Сунув ключи в карман, Рауф медленно двинулся вдоль припаркованных авто.

Мысли его были далеко. Видимо, поэтому он слишком поздно сообразил, что на стоянке он не один. А поняв это, застыл как вкопанный. От черного силуэта его отделяло не больше трех метров. Рауф пытался рассмотреть выражение лица человека в черном, но было слишком темно. Освещения от уличного фонаря едва хватало на то, чтобы вообще хоть что-то разглядеть. И все же Рауф его узнал. Нельзя сказать, что это принесло Рауфу облегчение, но язык развязало.

– Снова ты, – превозмогая страх, произнес он. – Мы ведь договорились. У меня еще есть время, ведь так?

Человек в черном молчал. Рауф выдержал небольшую паузу и снова заговорил:

– Не подумай, я не собирался сбегать. Просто решил прокатиться. Это ведь не запрещено? Если вас это беспокоит, надо было предупредить. Я бы и носа из дома не высунул, – голос Рауфа звучал заискивающе.