Кремль 2222. Арбат - Максим Хорсун

– Не знаю я, не знаю! – признался Лан. – Думал, мы найдем маркитантов сразу.

– Так. Понятно.

Титан бросил мешки под стену, осмотрелся. Потом поднял взгляд в небо.

– Удивительно, но раньше в Москве было почти невозможно увидеть звезды, сияние электрических огней затмевало их свет. Так, Полярная – там, север – тут, а справа, значит, Арбатский переулок. Я подожду тебя здесь, а ты разведай – куда и что. Негоже переть напролом с двумя мешками золота по улице, которую контролирует непонятно кто. Маркитанты ценят выгоду, а что может быть выгоднее, чем нашпиговать двух залетных пассажиров свинцом да прикарманить их скромные пожитки?

Лан вопросительно посмотрел на киборга. Титан говорил дело, но было как-то тревожно оставлять беглого чемпиона наедине с золотом. Доверие – доверием, но вдруг перемкнет старого любителя красивой жизни, и пиши пропало. А золото-то – кремлевское, общинное…

– Иди-иди, – ухмыльнулся Титан. – Не нужна телепатия, чтобы понять, что ты думаешь обо мне гадости. Твоя рожа, сынок, – как открытая книга. Но я тебя не кину. Не для того путь с тобой делил, чтоб поступить как падла.

– Ладно. – Лану стало немного совестно, правда – совсем немного. – Обожди здесь.

Вход в здание на углу Арбатского переулка был завален, киборг забрался в задрапированный густой тьмой угол, словно паук. Уселся на засыпанное битым кирпичом крыльцо и трепетно прижал к себе оба мешка.

– Осторожней там! – напутствовал он Лана шепотом. – Определи, где барыги окопались, и сразу дуй обратно. На рожон не лезь. А то и вправду мне придется оставить золото себе…

Лан пошел вперед. Двигался он быстрым, легким шагом, держась, где это было возможно, возле стен и стараясь использовать любые возможные укрытия. Глаз по-прежнему выхватывал остатки надписей, благо тьма отступила, уступив место сумеркам. «Аптека» – с одной стороны, «Деловой центр» – с другой. Аптека – это хорошо, вроде до войны здесь можно было приобрести лекарства. Деловой центр – подозрительно, на «деловых» он насмотрелся в Новоарбатовке. Поменьше бы деловых, а побольше б идейных, того гляди и очистили бы Москву от мутировавшей нечисти и зажили бы, как люди. Снова «Золото»… Складывалось впечатление, что продажа драгоценностей в Москве была сконцентрирована именно на этой улочке.

А еще ему мерещилась музыка: неровная, с не всегда попадающим в такт глухим барабаном. Может, это ветер доносил отголоски варварских мелодий, звучащих над Ареной? Ведь Новоарбатовка, по идее, находилась неподалеку. А может, это размышления о довоенном времени спровоцировали звуковую галлюцинацию.

Лан замер и прислушался. Музыка оборвалась. Значит, в натуре, показалось.

Руины справа густо обросли растениями-мутантами. Почувствовав теплокровного, кусты да деревья зашевелились. Лан тенью переметнулся на другую сторону, однако растительность не желала успокаиваться: ветви скрипели, листва требовательно шуршала. Что-то тут было не так…

Загромыхало ржавое железо. Лан проскользнул сквозь проем витрины внутрь ближайшего строения, упал на пол и осторожно выглянул наружу. Возле кромки растительности виднелся малоприметный ржавый корпус: это был то ли трамвай, то ли троллейбус. Сейчас же Лан заметил, что окна этой машины закрыты металлическими листами, которые выглядели значительно свежее остального хлама. Значит, кто-то позаботился, чтоб внутрь «троллейбуса» не задувало.

Снова громыхнуло. Со скрипом открылась дверца-гармошка, и в корпусе образовался подсвеченный пламенем светильника проем. Грянули нечеткие голоса, зазвенело стекло.

– Да пошли вы все! – прокричал некто, растягивая гласные. – Это у вас аккорды неправильные!

Из проема выпрыгнул длинноволосый молодой человек, в одной руке он сжимал помятую шляпу, а во второй – маленькую, почти детскую, гитару. Лан удивленно выдохнул: обычно на улицы Москвы мужики выходили с оружием, а не с брынчалками.

– И больше не занимайте у меня на выпивку! – успел выкрикнуть юноша до того, как дверца-гармошка встала на место. – Укурки! Я ухожу из группы! – он несколько раз пнул ржавый борт, а потом забросил гитару на плечо и пошел быстрым шагом вверх по улице. Судя по вихляющей походке и взвинченному голосу, молодой человек был изрядно пьян. Лан выбрался из проема витрины и поспешил следом, постепенно сокращая дистанцию.

– Пусть вам барабанщик на гитаре играет, придурки! – злобно бормотал под нос юноша. – Малолетки! Ни слуха, ни чувства ритма! Вот я соберу новую группу, а вы будете в очереди за моим автографом стоять!

Парень явно знал, куда идти, и чувствовал себя на Арбате в полной безопасности. Проходя перекрестки, обиженный гитарист даже не смотрел по сторонам. Лан же то и дело оглядывался, но улица по-прежнему была пустынна. Только он и молодчик, зацикленный на своих мыслях.

Метров через двести юноша приостановился, резко свернул в переулок. Он остановился возле стены, которая отличалась от остальных обилием по-прежнему пестрых граффити. Гитарист уткнулся, чтобы не качаться, лбом в надпись «КИНО», выведенную внутри стилизованного черного солнца, отставил звякнувший струнами инструмент и расстегнул ширинку. Лан понял, что более удобного момента взять «языка» и не придумать.

Гитарист запрокинул голову и томно вздохнул, сразу же послышалось бодрое журчание. Лан рывком преодолел разделяющее их расстояние, одной рукой закрыл парню рот, а второй обхватил поперек груди и пихнул на стену, наподдав, заодно, по коленям сзади. Юноша треснулся лбом об надпись «Цой жив!» и свалился в сделанную им же лужу. Лан, не отпуская хватки, опустился рядом.

– Тихо! – проговорил он. – Или сверну шею!

Юноша, вообще-то, был жилистым и крепким. Соответственно, в два счета расправиться с ним бы не получилось. Но угроза подействовала. Гитарист покорно замычал и несколько раз кивнул, тогда Лан, орудуя одной рукой, проверил его карманы. Пальцы наткнулись на рубчатую рукоять пистоля. Сердце радостно заухало: вот стоящая добыча! Пистоль оказался старинным, как говорят старики, – «советским», с оттиснутой на рукояти звездой. ТТ! Годится! Как же в этом приключении ему не хватало приличного оружия! Однако выходит, что гитарист не так-то прост.

– Я сейчас уберу руку, и ты тихо и внятно назовешь себя, – прошептал Лан.

Но стоило ему отнять ладонь, как юноша зашипел, чуть заикаясь от переполнявших его чувств:

– Т-тебе конец! Т-ты не знаешь, с кем с-связался!

– А с кем? – хладнокровно осведомился Лан, морщась от запаха перегара.

– Я – м-маркитант! – выпалил юноша, важно надув щеки.

– Да ну! – Лан взвел пистоль и взял парня на мушку. – Вот ты, братуха, мне и нужен. Прячь дружка, застегивайся и идем!

* * *

Титана не оказалось на прежнем месте. Ветер гнал из переулка сухую листву и мелкий сор, ранние пташки перекликались немелодичными голосами, накрапывал пахнущий железом дождь. Ни непобедимого чемпиона, ни золота…

Лан заставил юного маркитанта сесть у стены и заложить руки за голову, сам же принялся искать взглядом киборга, ощущая внутри себя всевозрастающую болезненную пустоту. Само собой, его смятение не укрылось от маркитанта.