Летучее недоразумение - Ирина Хрусталева

– Жаль, – вздохнула Женя.

– А водка? – спросила Алена. – Я бы правда сейчас выпила.

– Водку я тоже не пью, зато есть немного коньяка, – улыбнулся ученый. – Армянский коньяк, пять звездочек, вас устроит?

– Меня сейчас устроит даже самогон, а уж пять звезд – это предел мечтаний, – оживилась Лена и потерла рука об руку. – И не надо на меня так смотреть, – увидев, как на нее покосилась Надежда, сморщила носик девушка. – Да, я хочу выпить, расслабиться и успокоить нервы! Они не восстанавливаются, между прочим, это доказанный медицинский факт. Я еще слишком молода, чтобы терять их как ни попадя. Должно же хоть немного и на спокойную старость остаться? Славик, наливай, – задорно махнула она рукой. – Кто не хочет, может отказаться, мы не обидимся, да и достанется больше.

– Балалайка, – сплюнула Надежда. – Только и знаешь, что языком попусту молотить.

– А что еще остается делать в нашем-то положении? – усмехнулась Алена, совсем не обидевшись на подругу. – Пить армянский пятизвездочный да языком молотить, как вы, мадам, соизволили выразиться.

– Тебя уже не тошнит? – с сарказмом поинтересовалась Надя.

– Представь себе, нет, – не менее саркастично ответила девушка. – Где здесь у тебя стаканы, Славик? – улыбнулась она востоковеду.

– Коньяк, между прочим, рюмками пьют, а не стаканами, – заметила Надежда.

– А я буду стаканами! – рявкнула Лена. – Ты что ко мне привязалась, а? – уперев руки в бока, задала она вопрос Надежде. – Тебе больше делать нечего или не на ком злость сорвать?

– Я вовсе не злюсь, чтобы на ком-то срываться, – нахмурилась Надя. – Просто еще вчера утром ты говорила, что никогда больше не будешь напиваться.

– Ты совсем уже, да? – покрутила Лена пальцем у виска. – Кто собирается напиваться? Я выпить хочу, чтобы снять нервное напряжение, только и всего. Тебе, кстати, тоже не помешают пятьдесят грамм коньяку… и Женьке будет полезно, – добавила она, оглянувшись на подругу.

– У меня на спиртное аллергия, – буркнула Надежда. – А от крепких напитков меня сразу же в сон клонит.

– Вот и хорошо, что в сон клонит. Будешь спать, как младенец, без всяких кошмарных сновидений. А завтра с новыми силами, со свежими мозгами… ну, ты поняла, что я имею в виду?

– Ага, в больной похмельной голове мозги будут такие свежие, что свежее просто не бывают, – усмехнулась Надя.

– От маленькой рюмашки никакой больной головы не будет, поверь моему опыту, – засмеялась Алена. – Давай, присоединяйся, нечего ломаться. Вячеслав, что же ты стоишь? Доставай свой коньяк, будем расслабляться, – поторопила она молодого человека.

Вячеслав достал из шкафа три разнокалиберных бокала и поставил их на стол. Алена, видя столь необычную посуду для коньяка, весело рассмеялась:

– Ну, Надюша, смотри, ничья у нас с тобой. Ни рюмок, ни стаканов не будет, как я понимаю. Коньяк будем пить чайными бокалами!

– Извините, но здесь у меня ничего другого нет, – смутился Вячеслав. – Были одноразовые стаканчики, но, к сожалению, закончились. Из последних мы с вами сегодня кофе пили. А насчет вот этих бокалов ты напрасно, Леночка, иронизируешь. Они совсем не предназначены для чая.

– А для чего же тогда? – удивилась девушка. – Для кофейных они великоваты.

– Посмотрите, это же не просто посуда, это исторические шедевры! Вот этот, мне кажется, принадлежал молодой девушке. Видите, какой здесь романтичный рисунок и ручка в виде лепестка. Думаю, что этому бокалу не менее пятисот лет. Я еще не закончил делать экспертизу, – с любовью глядя на бокал, который он поднес к настольной лампе, с гордостью проговорил востоковед. – А вот этот бокал был найден в Александрии, и думаю, что его хозяином был торговец всякими сладостями, – показал он на другой сосуд.

– Э, э, и зачем же ты такие ценные вещи нам даешь для коньяка? – изумилась Евгения. – А вдруг мы какой-нибудь из них разобьем?

– Нет, не разобьете, – улыбнулся ученый. – Дело в том, что все они сделаны из прочной глины с добавлением мраморной крошки. Рецепт такой глины давно утерян, и о том, что он когда-то существовал, можно прочитать только в книгах. Там говорится, что такой рецепт имелся лишь у одной семьи гончарных мастеров из Александрии, но они так никому его и не раскрыли. А потом, когда началась война, все сыновья мастера погибли и сам он умер, унеся с собой секрет рецепта.

– Жлоб какой, – нахмурилась Алена. – Мог бы и рассказать кому-нибудь, чтобы дело продолжилось.

– У мастера было семеро сыновей, и все они были гончарами, поэтому учеников он не брал. Секреты искусства принято было передавать либо сыновьям, либо ученикам, – объяснил Вячеслав. – Даже дочери он не мог передать секрета, потому что женщина и гончарное искусство в то время были понятиями несовместимыми. Вот так и умер секрет сверхпрочной глины вместе с последним мастером Александрии.

– Жалко, – вздохнула Лена, вертя в руках один из бокалов.

– Не стоит жалеть, – улыбнулся Вячеслав. – Сейчас уже давно изобретен рецепт прочного фаянса и фарфора. Китайцы, например, преуспели в этом раньше всех остальных.

– У меня был китайский сервиз, и продавец уверял, что он фаянсовый. А через год от него даже одного блюдца не осталось, – заметила Евгения.

– Значит, подделка была, – пожал Вячеслав плечами. – Обманули вас. Настоящий китайский фаянс стоит больших денег, и не каждый себе может позволить купить такой сервиз. Делаются они вручную, начиная от изготовления предмета, чашки, кофейника или соусника например, и заканчивая рисунком, вернее, росписью. Обычный термин гончара – роспись изделия. С самого начала такой сервиз делает один мастер. Сам замешивает глину, по своему рецепту, сам лепит, сам покрывает глазурью, сам обжигает и сам разрисовывает, наносит роспись. Можете себе представить, сколько уходит времени у мастера, чтобы изготовить такой вот шедевр? Потому и продаются такие вещи довольно дорого, что это авторская работа. Чем опытнее мастер, тем дороже стоимость изделий.

– Теперь понятно, почему яйца Фаберже в музее пылятся, – засмеялась Алена. – Дороговато стоят!

– Фаберже был ювелиром, а не гончаром, – заметил Вячеслав. – И ты напрасно смеешься, Лена, у китайцев тоже есть свои «Фаберже», только по фаянсу и фарфору. Такие мастера имеются, что при взгляде на их работу дух захватывает! К сожалению, в их гончарном искусстве тоже многое утрачено. Взять хотя бы большие напольные вазы: сейчас уже таких не делают, утерян рецепт особого обжига. Делают что-то похожее, но все равно это уже не то, что было раньше. А за те, что сохранились еще с давних времен, коллекционеры готовы душу дьяволу продать, чтобы заполучить их в свою коллекцию.

– Как все это интересно, – проговорила Евгения, разглядывая на свет один из бокалов. – А почему рисунки здесь такие блеклые?

– Это естественно, бокалам более пятисот лет, – ответил мужчина.

– Мы наконец будем сегодня пить коньяк? – спохватилась Алена. – Из таких старых бокалов сам бог велел остограммиться, – засмеялась она.