Бархатная маска - Эмилия Остен

Брайан плотоядно облизнулся, глядя, как по белому камзолу Энджела начинает расплываться темное пятно.

– Да ты несовершенен! А я-то уж было решил, что ты – настоящий ангел, которому нельзя причинить вреда. Ты был так убедителен там, на сцене. Все эти глупые клуши смотрели на тебя и пускали слюни, но совершенно зря; я это знал, я предвкушал, а они – нет. – Он засмеялся, громко и резко. – Теперь я знаю, что сделаю с тобой. Ты будешь умирать долго и мучительно, а твоя новая сучка, – он бросил выразительный взгляд на Лаис, – станет на это смотреть.

– Сначала попробуй убить меня, Брайан, – презрительно бросил Энджел. – Не думаю, что это так легко, как тебе показалось.

И он первым шагнул вперед.

Не осталось ничего, кроме схватки: перекошенного от злобы лица противника, звона шпаг и все усиливающейся усталости. Кровь пропитала рубашку и камзол, ткань противно липла к телу. Кажется, со степенью тяжести раны он все-таки ошибся… Ночь будто придвинулась, потянула на Фламбара душное покрывало, и от этого закололо в боку и зазвенело в ушах. Несмотря на подступающую слабость, Энджел приложил все усилия, чтобы достать брата, и наконец нанес тому серьезное ранение в плечо.

– Отлично, – прохрипел Брайан, отступая и зажимая ладонью рану. – Вот теперь мы окончательно квиты, да, братишка? Осталось тебя добить. Никому не позволю дырявить мою шкуру, даже любимому младшему братцу.

И быстрым движением он вытащил из-за пояса пистолет.

«Вот и все», – подумал Энджел, глядя в равнодушно блестевшее дуло. Одна пуля – и он наконец обретет покой, который на этой земле ему, похоже, не полагается. А Лаис? Он бросил на графиню быстрый взгляд. Она стояла, прижав ладонь к губам, и смотрела на Брайана темным, полным страстной ярости взглядом. Тамина и Джерри, неизвестно как оказавшиеся рядом с матерью, вцепились в ее плащ.

– Брайан, – стараясь сохранять спокойствие, произнес Энджел, с трудом отводя взгляд от Лаис, – остановись.

– Не читай мне проповеди! – огрызнулся брат. Пистолет дрожал в его руке. – Ты всю жизнь это делал. «Брайан, ты не должен так поступать! Брайан, подумай о чести!» – передразнил он. – Все, хватит! Теперь этому конец!

– Ну так стреляй! – заорал Энджел, выведенный из себя. Он прикидывал, успеет ли броситься вперед, когда Брайан нажмет на спусковой крючок, и свалить брата – тогда удастся справиться с ним. Если приставить шпагу к его горлу, Брайан может приказать своим дружкам отступить. Он так дрожит за свою драгоценную жизнь… – Стреляй! Чего ты ждешь? Что я встану на колени и буду молить, чтобы ты оставил меня в живых? Я не стану! Давай, доделай то, что не сделал летом! Ты же хотел меня задушить! Ну?

– Умри, братишка, – прохрипел Брайан, и пистолет в его руке перестал дрожать. Брат нажал на спусковой крючок.

Два выстрела прозвучали одновременно. Бросаясь на Брайана, Энджел почувствовал, как мимо уха свистнула пуля, обожгла горячим дыханием и канула в ночи. Прежде чем он успел схватить брата, Фламбар осознал: Брайан медленно оседает на землю, и его широко раскрытые глаза полны удивления. Пистолет вывалился из руки брата; Энджел, остановившись, смотрел, как оружие падает на дорогу. Брайан рухнул на живот, раскинув руки, и снег вокруг него вдруг стал темнеть.

Ничего не понимая, Энджел поднял взгляд.

Из темноты выступил лорд Либург; из дула опущенного пистолета в его руке шел дымок.

– Вечно вы ввязываетесь в переделки, когда меня рядом нет, – посетовал лорд и присел на корточки рядом с Брайаном. Пощупал пульс, удовлетворенно кивнул и встал. – Вам следовало быть более осторожным, Девери. Если бы Лангбэйн не предположил, что ваш брат может добраться до вас сегодня, и не заставил нас всех оторвать задницы от кресел и приехать сюда, так легко никто бы не отделался.

– Спасибо, – выговорил Энджел. Либург кивнул: он прекрасно понимал, за что друг благодарит его. Братоубийцей Энджел так и не стал.

– Займемся благодарностями позже. Кристеф! – заорал он во тьму. – Что там у тебя?

– Все готовы, – послышался голос барона Кардонелла, и через минуту тот появился сам. – Лангбэйн и остальные разберутся с теми, кто в театре.

Не слушая больше друзей, Энджел повернулся и быстро подошел к Лаис. Она вцепилась в его руки холодными пальцами, затем прижалась так крепко, что причинила боль. Энджел чуть отстранился и принялся покрывать поцелуями ее лицо и руки. Лаис всхлипнула.

– Я думала, он тебя убьет, – прошептала она. – Думала, что сейчас я тебя потеряю…

– Нет. Он бы не убил меня.

– Убил бы, – возразила она, и слезы тут же высохли, уступив место злости. – Этот подонок, по недоразумению называвшийся твоим братом, пристрелил бы и тебя, и нас. Не обольщайся на этот счет, Энджел. И если бы тебе удалось убить его, ты простил бы себе рано или поздно. Я так уж точно простила бы.

Он усмехнулся и почувствовал, как адское напряжение понемногу начинает отпускать его.

Самая большая комната в Джиллейн-Холле еле-еле вместила всех гостей сегодняшнего вечера. «Давно я не проводила время в такой большой компании интересных мужчин», – рассеянно подумала Лаис, глотая вино. Напиток помогал расслабиться и унять нервную дрожь. Как странно: настоящий страх пришел только теперь. Дом, безопасный дом. Почему же именно здесь Лаис накрыла волна страха?

Она знала ответ. Потому что Энджел уедет.

Он сказал об этом на обратном пути. Сидя рядом с Лаис в карете, прижимая руку к наскоро перевязанной ране и не глядя на графиню, он обронил, что воспользуется ее гостеприимством еще на одну ночь, а затем, поблагодарив за все, покинет Джиллейн-Вэлли.

Он не сказал ни о том, что чувствует теперь, ни о том, намеревается ли вернуться.

Скорее всего, нет.

Так что этот вечер был последним.

Лорд Эшли и лестерширские дворяне весьма быстро сошлись с гостями из столицы. Вся эта мужская компания решила, что сопроводить Лаис домой в полном составе – именно то, что требуется сейчас напуганной одинокой вдове. Поэтому, даже не спрашивая ее позволения, джентльмены ввалились в Джиллейн-Холл, потребовали вина и закусок и расположились в гостиной, громко разговаривая, а сама Лаис переоделась и присоединилась к ним позже. Вместе с детьми – отправить спать перепуганных Джерри и Тамину не было никакой возможности. Сейчас они сидели рядом с Лаис на диване и, кажется, потихоньку приходили в себя. Во всяком случае, начали отвечать на веселые шутки молодого лорда Арлотта, застенчиво признавшегося графине, что у него четверо младших братьев и сестер.

Когда дети забудут этот случай и забудут ли? Из памяти маленькой Тамины, возможно, он почти изгладится; за Джерри Лаис беспокоилась больше. Сын пребывал в непривычном молчаливом состоянии и, хотя улыбался и отвечал Арлотту, ограничивался односложными ответами. Воспользовавшись моментом, когда Арлотта отвлек кто-то из друзей, Лаис негромко спросила сына:

– Ты очень испугался, Джерри?