Когда смерть становится жизнью. Будни врача-трансплантолога - Джошуа Мезрич

Органы, которые мы пересаживаем – печень, почки, сердце, – являются ценнейшим подарком, даром жизни, последним, что мертвые могут дать живым. Как хирурги, мы просто передаем эти дары от человека человеку. Мы лишь посредники, и наша задача – удостовериться в том, что подарок дошел до адресата. Тем не менее меня поражает, как тяжело иногда приходится за это бороться и как часто мы вспоминаем о пионерах трансплантологии, которые никогда не сдавались. Такой вариант они даже не рассматривали.

Томаса Старзла не испугали трудности, с которыми он столкнулся во время операции у трехлетнего Бенни Солиса, умершего на операционном столе. Он взял в свою команду специалиста по коагуляции крови и разработал план, согласно которому пациентам во время операции вводили факторы свертываемости крови (фибриногены). Используя эту технику, Старзл провел следующую трансплантацию в мае 1963 года. Реципиентом стал 48-летний мужчина с первой стадией рака печени. Операция прошла успешно, и, когда пациент проснулся на следующий день, его печень функционировала, а из трубки, вставленной в желчевыводящий проток, выходила красивая золотистая желчь. К сожалению, через 22 дня он умер из-за кровяных тромбов, попавших в легкие из пластиковой трубки, по которой кровь огибала печень, пока воротная вена была пережата. В 1963 году Старзл провел еще три технически успешные пересадки печени, но все пациенты умерли в результате проблем со свертываемостью крови.

В сентябре 1963 года Фрэнни Мур и его команда провели первую трансплантацию печени в «Бригаме». Реципиентом стал 58-летний мужчина с метастатическим раком кишечника. Хотя пациент пережил операцию, он умер на 11-й день от пневмонии и инфекции печени. В январе 1964 года была предпринята попытка пересадки печени в Париже, но она не удалась из-за кровотечения. C 1963 по 1965 год Мур и его команда провели четыре трансплантации: две на взрослых и две на детях. Никто не выжил. Вскоре клинические испытания приостановились во всем мире из-за наложенного на процедуру моратория.

Старзл был определенно разочарован этими неудачами, но они нисколько не подкосили его веру в то, что пересадка печени скоро станет реальностью. Он хотел выполнить свою миссию, осознавая, что ему не избежать неудач, осложнений и осуждения со стороны коллег. Ничто не могло его остановить. К тому моменту он провел сотни или даже тысячи трансплантаций собакам и мог вслепую провести такую операцию на здоровом животном. Старзл знал, что люди также столкнутся с инфекцией и коагулопатией[102], и стал уделять повышенное внимание работе в лаборатории.

За три месяца до возобновления операций по пересадке печени он решил сфокусироваться только на детях. Педиатрическое отделение Денверской больницы поддержало его усилия, однако команды медиков, работавшие со взрослыми, не одобрили его действий. Это был не первый и не последний раз, когда Старзлу пришлось работать без поддержки.

23 июля 1967 года он пересадил печень Джулии Родригез, полуторагодовалой девочке с неоперабельным раком печени. Операция прошла прекрасно, и Старзл думал, что излечил ее, пока три месяца спустя рентген грудной клетки не показал метастазы. Через 3,5, а потом и 7 месяцев после трансплантации Старзл делал ей операции по удалению опухолей, но они продолжали появляться. Девочка прожила 400 дней после пересадки печени. Над постелью Старзла до конца жизни висел ее рисунок.

17 апреля 1968 года Старзл представил информацию о первых семи трансплантациях, проведенных после отмены моратория. Четыре пациента умерли в течение шести месяцев, но трое на тот момент продолжали жить. Первой была Джулия, второй – Терри, 16-летняя девушка, которая прожила больше года и даже вернулась в колледж, пока опухоль снова не появилась, а третьим был Ренди, двухлетний мальчик с атрезией желчевыводящих путей. Он умер в четыре с половиной года во время повторной пересадки печени после хронического отторжения. В 1969 году Старзл все же добился долгосрочного успеха. Кимберли, еще один ребенок с атрезией желчевыводящих путей, была жива даже спустя 22 года после операции.

Старзл высказался прямо: «Мрачный вывод очевиден. Трансплантация печени – это реальный, но непрактичный способ лечения заболеваний печени последней стадии». Плохие результаты продолжали камнем лежать у него на сердце:

Он помнил каждого из них.

Встречайте Роя Кална. Снова

Если Старзл стал заниматься трансплантацией печени, поскольку восхищался этим органом и его привлекала сложность самой операции (а еще он хотел иметь миссию), то Калн пришел в эту область из-за своей любви к иммунологии. Он начал экспериментировать с пересадкой печени свиньям и был удивлен, что печень отторгается реже, чем почки. Ему даже удалось добиться неплохих долгосрочных результатов. В 1968 году он объявил своим коллегам из Адденбрукской больницы в английском Кембридже, что готов провести пересадку печени человеку. Его первой пациенткой стала женщина с опухолью печени.

Второго мая в больницу поступил ребенок с вирусным менингитом, мозг которого был необратимо поврежден. Его отключили от аппарата искусственной вентиляции легких, и родители дали согласие на извлечение органов. Калн, понимая, что одинок в своем желании двигаться дальше, решил созвать своих коллег на собрание и постараться их переубедить. Ему крупно повезло: помимо того что донор и реципиент были доступны одновременно, Калну позвонил не кто иной, как Фрэнни Мур, его старый наставник. Мур приехал в гости к своему сыну, студенту Кембриджа, и согласился прийти на собрание, чтобы обсудить, сможет ли Калн провести операцию.

На собрании Калн изложил свой план, а затем спросил коллег, что они думают. Все до единого проголосовали против. Они считали, что операция слишком опасна. Затем Калн обратился к человеку, который тихо сидел в задней части аудитории. Он оставался незамеченным, но слушал очень внимательно. «Выслушав пессимистическую литанию[103], я представил доктора Мура, знаменитого во всем мире (даже в Кембридже), который вместе со Старзлом стал одним из пионеров трансплантации печени. Ответ Мура был краток и характерен для него: «Рой, ты должен это сделать». Оппозиция сдалась, и мы сразу же начали продумывать ход операции».