Первый... - Екатерина Юдина

— Хорошо. Тогда мы с твоим папой будем ждать тебя.

Разговор был окончен и я вновь оглянулась по сторонам. Казалось, что музыка играла еще громче и ее перебивал лишь громкий смех и голоса других студентов. Тут кипела своя жизнь, но даже пытаясь попасть с ней в один ритм, я терялась. Все это было не для меня, но какого-то черта я все еще ходила по этим залам.

И, судьба, будто бы в очередной раз насмехаясь, напоминала об Агеластосе. Несколько парней и девушек, мимо которых я проходила, как раз говорили про него:

— А где Кириан? Без него тут вообще никак.

— Согласна. Как он может пропускать «Зимний вечер»?

— И, кстати, если он не пришел, кто будет выбран лучшей парой вечера? Я думала, что опять он и Темида.

Сердце заныло, но именно в этот момент неизвестно откуда вновь возник тот незнакомец.

— Может, ты все же согласишься на танец? — он протянул мне руку и я неожиданно для самой себя в его ладонь положила свою.

Парень улыбнулся мне и утянул на танцпол. Уже на нем вихрем проходил гул. Он оглушал и пробирался в сознание и даже несмотря на то, что незнакомец улыбался мне, я не могла ответить ему тем же.

Я ощущала себя потерянной среди всего этого хаоса, но уже в следующий момент меня будто бы выдернуло из него.

Чья-то массивная и горячая ладонь легла на мое запястье и дернула меня назад, из-за чего я врезалась спиной в чей-то торс. Еще одна секунда и эта же рука заставила меня обернуться.

Я увидела Кириана.

Растрепанный и тяжело дышащий, будто до этого пробежал несколько километров, он стоял передо мной, все так же держа мою руку в своей. В отличие от остальных студентов, одетый не в костюм, а в джинсы и толстовку.

— Очкарик, — он рыкнул и пальцами второй руки сжал мой подбородок. Наклонился и поцеловал так, что у меня все тело обожгло, а губы заныли. Биение сердца ускорилось и каждый стук соединился друг с другом. — Никогда. Слышишь? Никогда не говори, что бросаешь меня.

Музыка все еще звучала оглушающее громко, но я ее вовсе не слышала. Точно так же я не замечала того, что на нас смотрели другие студенты. Не видела удивления в их глазах и не слышала голосов, бурной волной прошедшихся по залу.

Для меня вообще всего этого не существовало. Казалось, что весь мир в одно мгновение опустел, а потом вовсе испарился. Остались лишь языки пламени, обжигающие тело и душу, а так же Кириан, от которого этот огонь исходил.

Я чувствовала сталь его напряженного до предела тела, улавливала запах уже хорошо знакомого одеколона и смотрела в голубые глаза, которые сейчас потемнели и по цвету напоминали небо перед бурей.

— Очкарик… — Кириан оскалился и, сильнее сжимая в своих руках, вновь поцеловал. Так, что языки пламени стали ярче и жарче, но даже сгорая в огне, я вспомнила о том, как к его губам прикасались губы Темиды.

Рука дрогнула и я ее занесла. Изо всех сил влепила Агеластосу пощечину.

— Как ты смеешь меня целовать? — зашипела и попыталась его оттолкнуть. На парня смотрела с неприкрытым гневом и, казалось, что это у нас взаимно. Его глаза сейчас тоже пылали.

Кириан вплел пальцы в мои волосы и резким движением притянул к себе, так, что я лицом уткнулась в его торс. Наклонившись к моему уху он спросил:

— А ты? Раздразнила, — он сжал мое запястье. Я попыталась отдернуть руку, но Кириан не дал. Положил мою ладонь к себе на грудь. Там где до безумия быстро билось сердце. — Проваливала бы из Афин, когда я говорил тебе это сделать. Но, нет, ты осталась. Забралась в душу, хотя иногда мне кажется, что ты у меня в печенках сидишь, чертов Очкарик.

— Это ты у меня там находишься, — зашипела, сама не понимая, говорила я про «печенки» или душу. — Проваливай к своим девкам. Их зажимай.

— Да я бы с удовольствием, но какого-то черта тут торчу.

Я стиснула зубы и опять занесла руку, собираясь влепить Кириану очередную пощечину, но он ловко перехватил мою ладонь. Сжал ее в своей и куда-то потянул за собой.

— Отпусти немедленно.

— Нет.

Я попыталась вырваться, но безрезультатно, а Агеластос так и вел меня за собой. Он шел очень быстро, а мне, будучи значительно ниже, приходилось чуть ли не бежать за парнем.

Музыка продолжала грохотать и в какой-то степени тут осталась прежняя атмосфера, но она казалась мне совершенно другой. Наверное, потому что я сама уже была переполнена острыми и горячими эмоциями. Рядом с Кирианом невозможно иначе.

Я даже не понимала, куда он меня тащил. Не замечала того, как перед ним расступались студенты и не обращала внимания на то, что они провожали нас взглядами. Я видела лишь широкую спину Кириана, идущего впереди меня, и так отчетливо чувствовала то, как билось мое сердце. Настолько же безумно, как и сердце Агеластоса. Они будто бы звучали в унисон. Сплетенные злостью, ненавистью и тем, что мы вдвоем отрицали, но именно это заставляло нас быть тут. Нет, не в этом ресторане, а именно рядом друг с другом. Какая-то нить. Ее можно было бы назвать притяжением, но, нет, ничерта. Это что-то сильнее. То, чему невозможно сопротивляться. Хоть мы и пытались.

Еще несколько минут и мы оказались в коридоре, а затем на лестнице. Прежде чем я успела хоть что-то понять, Кириан завел меня в какую-то комнату. Тут был широкий стол и пара диванчиков. В самом помещении находилось несколько парней, но Кириан, бросив на них мрачный взгляд, жестко сказал: «Пошли нахрен отсюда». Я думала, что эти студенты хоть что-то скажут. Разозлятся на такую грубость, ведь они тоже были старшекурсниками и я не была в состоянии понять, как они могли проигнорировать такое обращение, но парни молча встали с диванчика и очень быстро ушли, а Агеластос тут же захлопнул дверь и провернул замок.

— Я же просила тебя исчезнуть, — у меня наконец-то вырвала руку из хватки Кириана, но отстраниться не успела. Он подхватил меня за талию и усадил на стол.

— Я тоже когда-то говорил тебе это сделать, — он оскалился и впился в губы. Обвил руками и прижал к себе так, что все тело заныло. Я не хотела этого, но задрожала. Потому, что не могла иначе. Реагировала на Кириана не только телом, но и душой. Как это вырвать из себя? Если бы знала — сделала бы. Только казалось, что вместе с этим уже лишусь части души.

— Ты пачкаешь все, к чему прикоснешься, — зашипела.

— С удовольствием запачкаю тебя, — с рыком и мне в губы.

— Бездушный придурок.

— Глупая колючка, — сказал, прикусывая нижнюю губу. Немного оттягивая ее и целуя.

Сознание заволокло туманом, но я все еще пыталась сопротивляться. Отталкивала Агеластоса от себя и шипела. Короткими ногтями впивалась в плечи, прекрасно зная, что оставляла на смуглой коже царапины даже сквозь ткань кофты, но Кириан будто бы этого не замечал. Наоборот, еще сильнее прижимал к себе и целовал так, что душа плавилась и я вся горела. Его собственное тело уже было накалено до предела и напряженно настолько сильно, что, казалось, я была прижата к металлической глыбе.