Наночума. Проклятая война - Джефф Карлсон

— Как скажешь, — ответила женщина.

Кто-то начал вторжение в Калифорнию.

Они втроем поднялись на вершину, держа оружие наготове. Беглецы шагали треугольником — впереди Ньюкам с винтовкой, по бокам от него Рут и Кэм. Рут знала, какими чужими и безликими они кажутся в своих масках и потрепанном снаряжении. Женщина чувствовала, как кровь истошно пульсирует в венах, однако вес пистолета в здоровой руке успокаивал.

— Стойте! — прокричал незнакомый мужчина, тощий, чернокожий, с пятнами розовой сыпи на носу и подбородке.

Он развернулся к путникам плечом, как будто пряча огрызок ножа в руке — или чтобы вложить весь свой вес в удар.

За его спиной белая девчонка, присев, схватилась за камень. В ту же секунду остальные люди, стоявшие неплотной группкой, попятились. Такой знакомый звук человеческого движения. Голоса. Стук ботинок. Производимый ими шум отчетливо слышался среди бесконечного гудения самолетов, и Рут вдруг снова осознала, насколько они заметны на фоне омытой светом горной вершины. День подходил к концу. Они стояли намного выше закатного солнца. Тень Рут вытянулась далеко перед ней, сливаясь с тенями Ньюкама и Кэма, а зубы и глаза местных поблескивали из оранжевых сумерек.

Некоторые из чужаков попрятались в свои каменные и земляные норы, но большая часть рассыпалась по площадке. Рут впилась взглядом в хромого мужчину, быстро выступившего из-за ближайшего строения. Он шагал боком, стараясь обойти ее, и держал лопату как копье. Его лицо было изуродовано старыми волдырями и плохо прижженной раной. Один глаз вытек.

— Ружье, — выдохнул Кэм.

Взгляд Рут метнулся влево, на другую сторону каменистой площадки. Там стоял всклокоченный человек с охотничьей винтовкой. Сердце Рут забилось так сильно, что тут же замерло — один болезненный удар, и тишина.

— Чего вы хотите? — выкрикнул первый мужчина.

— Мы американцы, — пролаял в ответ Ньюкам.

Сержант задыхался. Рут и Кэм тоже. Последняя сотня метров подъема отняла у женщины все силы. Ей едва удавалось устоять на ногах. Каждый из них согнулся под грузом собственной боли. Рут баюкала сломанную руку, а Ньюкам опирался на винтовку как на костыль.

— Американцы, — повторил он.

Второй мужчина медленно приближался. До него оставалось метров пять. Закругленное лезвие его лопаты затупилось, но ярко сверкало, стертое до блеска о твердую землю. Рут сильно вздрогнула и выпрямилась, несмотря на боль в боку. Она выразительно помахала пистолетом, но мертвое лицо чужака не изменило выражения.

— Может, там их больше, — вмешалась девчонка.

Чернокожий проорал:

— Просто уходите отсюда!

Кэм отдышался первым.

— Спецназ армии США, — сказал он, кивнув на наплечные нашивки Ньюкама.

Его пистолет при этом не дрогнул.

— Мы здесь, чтобы помочь вам, так что вели ему отойти!

— Армия США, — повторил чернокожий.

— Мы можем остановить чуму.

Ньюкам снял одну руку с винтовки и поднял очки на лоб, обнажая лицо.

— Взгляни на нас. Как, по-твоему, мы сюда добрались?

— Они сбрасывают людей повсюду, — сказала девушка чернокожему. — Эти могут быть кем угодно.

В вечернем небе гудели далекие самолеты. Через три часа после первой группы появилась еще одна волна транспортников, затем несколько отставших. Немало истребителей захватчиков продолжали патрулировать небо. По большей части шум был не громче отдаленного шепота. Истребители оставались на большой высоте, но если ветер стихал или самолет пролетал поблизости, звук усиливался. Дважды они видели, как вершины гор зачищают с помощью орудийного огня. Торчать тут было все равно что выйти на пути перед поездом и ждать столкновения. Рут понимала их опасения, но глядя на бесстрастную позу одноглазого, она также не сомневалась, что год чумы давно превратил многих из этих людей в животных.

— Мы можем защитить вас от чумы, — продолжил Кэм. — У нас есть новые наночастицы.

— Мы пришли, чтобы помочь, — повторил Ньюкам.

Чернокожий медленно покачал головой, словно отказываясь от их помощи. Это послужило сигналом. Девушка выпустила зажатый в кулаке камень, а одноглазый перестал подкрадываться к Рут. Еще один мужчина и двое женщин поблизости тоже расслабились, хотя и не отложили ножей и дубин. Одна из женщин была на позднем сроке беременности. Вторая, светлокожая и светловолосая, сильно обгорела, облезла и вновь обгорела.

По оценке Рут, здешнее население составляло около двадцати человек. Кэм и Ньюкам лишь бегло осмотрели этот островок, прежде чем их троица ворвалась в лагерь. Они все еще опасались, что их поджидают в засаде солдаты Лидвилла. Несмотря на все случившееся, угроза по-прежнему оставалась реальной.

Ньюкам опустил ствол винтовки. Рут тоже уронила руку с пистолетом, но Кэм продолжал держать толпу под прицелом.

— Нам надо, чтобы все вышли на открытое место, — сказал он. — Здесь только вы?

— Что?

Мужчина нахмурился, а потом оглянулся на огромную долину внизу.

— Никто не высаживался, если вы об этом. Пока нет.

Рут подумала, что он тянет время, не решаясь подставить свое племя под пистолеты чужаков. Чернокожий кивнул на гремящее небо и спросил:

— Какого черта там происходит?

Он кивнул на север, в сторону опаленных горных вершин, но оглянулась лишь пара человек.

Рут подумала, что ему самому необходимо отвлечься — не меньше, чем убедить других. Рана не успела зажить, и кожа вокруг нее покраснела и опухла. Там явно развивалась инфекция. Кэм вонзил острие ножа прямо в порез. У Рут перехватило дыхание. Она услышала, как несколько чужаков тоже ахнули, когда кровь потекла по скрюченным пальцам Кэма в миску.

— Для начала, нам пригодилась бы помощь, — сказал костлявый негр, Стив Гаскелл.

Рут подняла голову, разъяренная тем, что он так безразличен к самопожертвованию Кэма, — однако Гаскелл был совсем не безразличен. Широко и жадно распахнув глаза, он пялился на аккуратные пластиковые упаковки из аптечки Ньюкама, которую Рут разложила на земле. Пластырь и бинт. Антибиотики. Мазь. Женщину окатило новой волной тревоги. Она очень остро чувствовала близость нависших над ней чужаков. Даже сейчас, когда их рюкзаки почти опустели, они трое наверняка казались неслыханными богачами — а Кэм продолжал гнуть свою линию.

— Нет времени, — ответил он.

— У нас тут две беременных женщины и трое больных, — буркнул Гаскелл.

— Мы поделимся с вами всем, чем сможем, но если хотите жить, вам надо спуститься с горы, — возразил Кэм. — Этой же ночью.

Рут попыталась понять, почему Кэм говорит с таким отвращением. В этих людях, как в зеркале, он видел себя самого. Когда бойскауты цеплялись за свой островок, он проявил такую же нетерпимость. Это был неоправданный, самоубийственный риск. Его поведение ставило их всех под угрозу. Она сама ощущала растущий гнев и страх.