Мир, полный демонов. Наука - как свеча во тьме - Карл Эдвард Саган

Радиосигналы с СТА-102? Это правда. Но что представляет собой СТА-102? Теперь мы знаем, что это квазар. В ту пору само слово «квазар» еще не придумали. Мы и сейчас-то не вполне понимаем, что такое квазар, в научной литературе спорят друг с другом несколько взаимоисключающих гипотез. Но никто из астрономов, даже те, кто участвовал в московской пресс-конференции, давно уже не принимает квазары за внеземные цивилизации на расстоянии в миллионы световых лет от нас, имеющие доступ к неиссякаемым источникам энергии. Почему? Потому что нашлись иные объяснения наблюдаемого явления, и эти гипотезы укладываются в известные нам физические законы без привлечения инопланетян. Инопланетяне — довод отчаяния. Их стоит вызывать лишь тогда, когда все рациональные объяснения закончатся.

В 1967 г. британские ученые обнаружили источник радиосигнала гораздо ближе. Сигнал с удивительной точностью возникал и пропадал, цикл рассчитывался до десятой цифры после запятой, а то и точнее. Что же это было? Сперва британцы подумали, что это предназначенное землянам сообщение или же перехваченный сигнал с маяка, указывающего путь кораблю, бороздящему межзвездное пространство. Между собой его в Кембридже именовали LGM-i (LGM расшифровывается как «маленькие зеленые человечки» — Little Green Men).

Но британцы оказались предусмотрительнее своих советских коллег. Пресс-конференцию они созывать не стали. Вскоре выяснилось, что запеленговали они пульсар — первый пульсар в истории астрономии. А это что такое? Пульсар — последняя стадия существования огромной звезды, солнца, съежившегося до размеров небольшого города. В отличие от других звезд пульсар удерживается не давлением газа и не в результате вырождения электронов, а внутриатомными силами. Это своего рода атомное ядро — 10-15 километров в поперечнике. По мне, так это удивительнее даже межзвездного навигационного маяка. Пульсар оказался поразительным природным явлением. Пусть это не признак внеземной цивилизации, а нечто совсем иное, зато пульсар вынудил ученых насторожить глаза и разум: сколько еще неисследованного во Вселенной. Энтони Хьюиш удостоился за это открытие Нобелевской премии.

И проект «Озма» (международный проект поиска радиосигналов от внеземной цивилизации), Программа Гарвардского университета и Планетарного общества МЕТА (Megachannel Extraterrestrial Assay — Многоканальный внеземной анализ), поиски, проводившиеся Университетом штата Огайо, проект SERENDIP Университета Калифорнии и работа многих других групп позволили обнаружить в космосе необычные сигналы, от которых сердца исследователей забились чаще. На миг мы поверили, что в самом деле удалось поймать сигнал внеземного разума, находящегося где-то далеко за пределами Солнечной системы. На самом деле мы весьма смутно себе представляли, что это за сигналы, тем более что они не повторялись. Наводишь телескоп на то же самое место — минуты, часы, день или годы спустя. Тот же телескоп, та же точка в небе, те же физические характеристики — частота, спектр, поляризация и все прочее, — но ничего не слышно. Мы не делали поспешных выводов, будто там — инопланетяне, и уж тем более не заявляли об этом вслух. То могла быть статистически оправданная погрешность, всплеск электронной активности, сбой аппаратуры. Мог пролететь спутник или военный самолет, передающий сигналы на частоте, вообще-то зарезервированной для радиоастрономов. Сигнал, открывший дверь соседнего гаража, или радиостанция в сотне километров от нас. Вариантов сколько угодно. Нужно систематически проверять все, вычеркивая те, которые удается отмести. Нельзя шуметь, будто нашлись инопланетяне, полагаясь лишь на однократный, неповторяющийся, непонятного происхождения сигнал.

Но допустим, сигнал повторяется. Тогда можно собирать прессу и радовать широкую публику? Не стоит. Может, это розыгрыш. Может, вам ума не хватило сообразить, что там разладилось в системе слежения. Или источник природный, просто астрофизика с ним еще не разобралась. Нужно обратиться к ученым из других радиообсерваторий, известить их о том, что на таком-то участке неба, на такой-то частоте (уточняем также спектр и все прочее) вам удалось зафиксировать нечто интересное. Не соизволят ли коллеги перепроверить ваши данные? И только когда несколько независимо друг от друга работающих ученых (держа в уме и непознанность природы, и погрешность наблюдателя) подтвердят эти наблюдения, вы будете вправе предположить, что это и впрямь возможный сигнал внеземной цивилизации.

Дисциплина и еще раз дисциплина. Нельзя выбегать на улицу с криком «маленькие зеленые человечки» всякий раз, когда обнаружится нечто непонятное, иначе сядем в калошу, как советские астрономы с СТА-102, ведь в конце концов они вовсе не маленькие и не зелененькие. Ставки слишком высоки, требуется сугубая осторожность. Не будем спешить с выводами, пока не наберем достаточно фактов. Нет ничего постыдного в том, чтобы признаться: «Мы пока ни в чем не уверены».

Меня часто спрашивают: «Вы верите в существование внеземного разума?» Я привожу обычные аргументы: мир огромен, частицы жизни рассеяны повсюду, «мириады», говорю я, и т.д. Затем я говорю, что лично меня удивило бы полное отсутствие иных цивилизаций, но и доказательствами их существования мы не располагаем.

И тогда меня переспрашивают:

— Но что же вы думаете на самом деле?

— Я только что вам ответил, — повторяю я.

— Да, но в глубине души?

Душу я стараюсь не подключать к процессу. Если уж взялся постигать мир, то думать надо исключительно мозгом. Все остальные способы, как бы ни были соблазнительны, доведут до беды. И пока нет данных, воздержимся-ка мы лучше от окончательного суждения.

* * *

Я был бы только рад, окажись правы заступники летающих тарелок и повествователи об инопланетных похищениях и появись у нас наглядные, доступные для изучения свидетельства инопланетной жизни. Ведь нас не просят принимать каждое слово на веру — просят положиться на доказательства. Разумеется, изучать эти доказательства мы обязаны столь же пристально и недоверчиво, как радиоастрономы, ищущие внеземной сигнал.

Никаких личных свидетельств. Какими бы искренними ни были эмоции, какие бы достойные граждане ни свидетельствовали — слишком серьезное дело, чтобы принимать подобные доказательства. По прежним историям с НЛО мы знаем, сколь велика тут опасность непоправимой ошибки. Это не выпад против людей, считающих себя жертвами похищения, или против тех, кто работает с ними. Это вовсе не значит, будто к искренним и мучительным рассказам мы относимся свысока, но мы вынуждены помнить о человеческих заблуждениях.

Поскольку инопланетяне всемогущи — у них же такая продвинутая технология! — любые странности, нестыковки, даже нечто невероятное с легкостью объясняется. Так, один специалист-уфолог предположил, что в момент похищения и пришельцы, и жертвы становятся невидимками (для всех окружающих, но не друг для друга), потому-то соседи ничего и не замечают[77]. Такими доводами можно объяснить всё, а значит, ничего.

Процедура полицейского расследования в США опирается на улики, а не на личные сообщения. Европейские охотники на ведьм продемонстрировали, как можно запугать свидетеля на допросе до такой степени, что он сознается в преступлении, о котором ни сном, ни духом. Да и очевидцы, как правило, путаются в показаниях. В детективах тоже это обыгрывается. Но реальные, неподдельные улики — следы от пороха, отпечатки пальцев, совпадение ДНК, следы ног, волосы или кожа, оставшиеся под ногтями у отбивавшейся жертвы — это весомо. Криминалисты пользуются теми же методами, что и ученые, и по той же самой причине. И когда речь заходит об НЛО и инопланетных похищениях, мы вправе спросить: где же доказательства? Где реальные, недвусмысленные материальные следы, улики, которые убедили бы непредвзятый суд присяжных?