Сумрачная душа - Наталья Александрова

– Какие прогулки! – закричала Ленка. – Ты в окно-то смотрела?

Марина в окно не смотрела, она и так знала, что на улице идет дождь вперемежку с мокрым снегом. С некоторых пор сырость ее не пугала, наоборот, хотелось идти по улице, вдыхая свежий холодный воздух, хотелось ловить руками капли дождя. Она не боялась ни замерзнуть, ни промокнуть.

Ленка Соловьева застудила зуб, что немудрено при такой погоде. Щеку у нее раздуло, это бы еще ладно, к своей внешности Ленка относилась без фанатизма, но пришлось записаться к зубному врачу, и самое главное – совершенно невозможно было есть твердую пищу. Поэтому Ленка была злая, как сто чертей, и цеплялась ко всем подряд. Сотрудники ей не сочувствовали только по одной причине: у всех были свои проблемы. Кто-то охрип и притащился на работу с завязанным горлом, кто-то собирался сесть на больничный, потому что позвонили из садика и сказали, что ребенок температурит, шефа прихватил радикулит, а главный бухгалтер вообще свалилась с пневмонией.

И только Марина чувствовала себя на удивление бодрой и здоровой. И выглядела неплохо, так что даже шеф вчера сделал ей комплимент и просил дать координаты той турфирмы, где она купила путевку.

Сегодня ему стало уже не до комплиментов, он сидел в кабинете, обвязанный тещиным пуховым платком, и пил обезболивающие таблетки. Не помогало.

– Тебе творожка мягкого купить? – спросила Марина у Ленки. – Или детского питания? А то ведь ослабеешь, не евши-то…

Ленка поглядела с подозрением – издеваешься, мол, над больным человеком, но потом согласилась на детское питание.

Марина шла по коридору, напевая старую песенку «Вода, вода, кругом вода». Вдалеке мелькнул силуэт Андрея. Увидев ее, он замедлил шаг и свернул в боковой коридорчик, чтобы их дороги не пересеклись.

Марине стало смешно – кажется, он ее боится. С того случая, когда его чуть не зашибло оконной рамой и окатило ледяной водой, Андрей больше не делал никаких попыток заговорить, только издали боязливо кивал головой.

Марину такое положение дел вполне устраивало, она вообще позабыла бы об их любовной эпопее, если бы не встречалась с ним изредка в офисных коридорах.

Дождь усилился, Марина накинула капюшон и пошла по улице, чувствуя, как мелкие капли секут по щекам. Ей это было приятно.

– А тебе тут звонили! – сказала Ленка Соловьева, запуская ложку в баночку с протертыми яблоками. – Мужской голос, очень приятный… Смотри, судьбу свою прогуляешь…

Марина разглядывала свое лицо в маленьком зеркальце. Волосы от влаги слегка вились, глаза блестели таинственно, губы улыбались. «Неплохо! – подумала она. – И самое время поговорить с обладателем приятного мужского голоса!»

Телефон зазвонил снова, на этот раз она сама сняла трубку. Голос и правда был хорош – звучный, уверенный баритон.

– Мне нужна Марина Сокольская, – сказал голос, и когда ему ответили утвердительно, произнес после некоторого молчания: – Меня зовут Матвей, Матвей Ковалев.

– Вы… – От неожиданности голос у Марины дрогнул.

– Я – муж Ларисы.

Ну да, пронеслось в голове у Марины, фамилия Ларисы, ее так ужасно погибшей соседки по номеру, была Ковалева. И мужа ее, кажется, звали Матвей, что-то она говорила – Мотька, Мотька…

– Извините, что беспокою… – продолжал Матвей, – но мне нужно с вами встретиться… Я не могу настаивать, но очень, очень прошу! – Теперь уже его голос дрогнул.

– Конечно, конечно, раз вам нужно… – заторопилась Марина, – если я как-то могу помочь…

– Тогда я буду ждать вас сегодня после работы, – сказал Матвей, – в шесть, в полседьмого?

– А как вы меня узнаете? – спохватилась Марина.

Голос, конечно, был очень приятный, но мама с детства предупреждала, что нельзя вступать ни в какие отношения с незнакомцами. Мало ли, что он сослался на Ларису, сказала бы мама, ее уже и на свете нет, она ничего подтвердить не сможет.

Матвей понял намек.

– Простите, я не в себе последнее время, не объяснил ничего, – сказал он виновато, – ваш рабочий телефон мне дали в турфирме, а вас я узнаю по фотографиям Ларисы.

Марина вспомнила, как Лариса любила фотографировать. Фотоаппарат у нее был всегда при себе.

– Как, разве ее уже… разве она уже здесь? – растерянно пролепетала Марина.

– Нет, но вещи прислали с вашим самолетом.

– Везет же некоторым, – заметила Ленка Соловьева, наблюдая, как Марина стоит с ошалелым видом, прижимая к груди пикающую трубку, – сразу, не отходя от кассы, свидание назначила, а тут сидишь…

«Дура!» – подумала Марина.

Она увидела его сразу – крепкий подтянутый мужчина стоял напротив входа в офис. Несмотря на мокрый снег, валивший с небес, мужчина был без шапки, и дорогая куртка с воротником из щипаной норки была расстегнута.

– Марина! – окликнул он и сделал шаг в ее сторону.

Она вдруг почувствовала неуместную радость оттого, что сотрудники идут с работы толпой и кто-нибудь обязательно заметит, что ее встречает такой интересный мужчина.

Мужчина и вправду был хорош – длинное породистое лицо, чисто выбритые смуглые щеки. Волосы у него были темные, без намека на седину, взгляд уверенный. На миг Марину удивила его смуглая кожа, уж слишком загорелым он выглядел для унылой петербургской зимы. Ну, может, из Египта вернулся только что…

– Я так рад, что вы согласились! – Матвей взял Марину за руку. – Я вас прошу уделить мне немного времени, просто расскажите мне про последние дни Ларисы. Ведь вы были с ней ближе всех…

Как можно отказать в такой просьбе человеку, только что потерявшему жену? Тем более Марина и не собиралась ему отказывать. Наоборот, ей хотелось посидеть с ним где-нибудь в уютном тихом месте, поговорить спокойно, утешить, если это в ее силах… А то даже соболезнование человеку не выразила!

Марина спокойно села в его машину, хотя мама строго-настрого велела ей никогда этого не делать. Но мамины акции за последнее время, если можно так выразиться, упали ниже плинтуса, мама не делала попыток вызвать дочь на откровенность, а все ее воспитательные монологи Марина пропускала мимо ушей.

Они проехали несколько кварталов, и Матвей остановил машину возле приличного кафе. Когда сели за столик, он протянул Марине пачку фотографий. Было очень странно рассматривать снимки, зная, что человека, на них изображенного, нет в живых. Марина отметила машинально, что получилась, как всегда, неважно, и отдала пачку Матвею.

– Это вам, – сказал он, – на память. У меня есть еще.

– Мне жаль вашу жену, – сказала Марина и отважилась погладить его по руке. – И спасибо вам за снимки!

Она глотнула очень горячий кофе и подумала вдруг: для чего Матвей ее пригласил? Отдать фотографии? Но это по меньшей мере странно. У человека жена еще не похоронена, а он печатает фотографии, чтобы отдать их незнакомой женщине.