Ундина особых кровей - Ирина Матлак

— Да.

Затем в столовой снова наступила тишина, нарушаемая лишь треском догорающих в камине поленьев. Сложив руки на коленях, я нервно перебирала пальцами и периодически покусывала губу, гадая, станет ли заметен какой-то эффект от зелья уже этим вечером. А вдруг не подействует вообще? Эх, были бы деньги, купила бы сильнодействующее!

Адмирал расстегнул еще одну пуговичку, поскреб пальцами шею и откинулся на спинку стула. Еще некоторое время его задумчивый взгляд устремлялся куда-то в пространство, а затем совершенно неожиданно переместился на меня.

Встретившись с почему-то стремительно синеющими глазами, я судорожно сглотнула во второй раз. Вцепилась пальцами в платье, лихорадочно его смяла и напряглась еще сильнее, хотя, казалось, сильнее уже просто некуда. В глазах адмирала продолжали сгущаться тучи и, кажется, даже начинали блистать молнии. Сейчас я просто не узнавала ни этих глаз, ни их обладателя. Словно вся холодная сдержанность, подобно маске, вдруг оказалась резко сброшена, и наружу выглянула истинная, ничем не прикрытая сущность морского демона.

— Я, наверное, уже пойду… — проговорила я, потихонечку поднимаясь.

Все бы ничего, но вот адмирал вдруг тоже начал подниматься… потихонечку. И от такого «потихонечку» мне внезапно захотелось убегать уже совсем не потихонечку, а со всех ног.

Что-то явно было не так. Не сводя с меня с сумасшедшей скоростью темнеющих глаз, адмирал поскреб щеку, и я сделала робкий шажок назад. Еще один, и еще один, и еще парочку. А затем, подхватив подол платья, бросилась к выходу, наплевав на то, насколько глупо со стороны может выглядеть такое поведение. Просто всем своим существом почувствовала, что самое разумное сейчас — это спасаться бегством!

Я почти добежала до двери, когда ее вдруг заслонила сначала белая дымка, а затем — высокая широкоплечая мужская фигура. С развевающимися белоснежными волосами, буквально горящими темно-синими глазами и проступившей на руке гладкой чешуей!

— Фр-р-рида, — низким голосом почти прорычал адмирал, и столько всего отразилось в этих звуках моего имени, что мне… что мне как никогда в жизни захотелось рухнуть в спасительный и очень уместный обморок!

Как это обычно бывает по закону глубинной несправедливости, когда что-нибудь очень нужно, оно не происходит. Так вышло и с обмороком, которого я желала всей своей спрятавшейся в пятки душой.

— В-вы что делаете? — с запинкой спросила я, когда истинный морской демон одним рывком притянул меня к себе, крепко обнял и… зарылся лицом в мои волосы.

— Ты очень кстати их распустила, — не своим голосом произнес адмирал, словно меня не услышав. — Они пахнут морем…

— В ванной все шампуни с таким запахом, — зачем-то пояснила я и тут же попыталась выставить перед собой руки. — Адмирал Рей!

Глубокий вдох и неожиданно мурлычущие интонации.

— Я вас слушаю, кадет Талмор.

— Вы не в себе, — проговорила я, стараясь держать себя в руках, что давалось с огромным трудом. — Давайте вы сейчас меня отпустите, я быстро поднимусь наверх и…

— Наверх? — все с теми же интонациями переспросил морской демон и, недолго помолчав, согласился: — Прекрасная идея.

Когда меня неожиданно приподняли над полом, взяли на руки и вновь прижали к себе как нечто ценное, что нельзя отпускать даже под угрозой смерти, я изумленно-протестующе ахнула. Происходило уже не просто что-то не то, а… Да ши знает что вообще происходило!

— Адмирал Рей!

— Эр-ртан, — возразили мне, вернувшись к рычащим ноткам, и уже снова мягко произнесли: — Фри-и-ида…

Как дверь не разлетелась от удара ногой, я не имела ни малейшего представления, но зато совершенно ясно понимала, что срочно нужно что-то делать. А еще понимала, что во всем виновато глубинное зелье, оказавшее совершенно неожиданный эффект! Кажется, в побочных действиях было указано что-то такое… аллергическая реакция и…

— Адмирал Рей! — не додумала я, услышав громкий стук двери, будто отрезавший нас от всего внешнего мира.

Мы оказались в моей комнате, и вот это уже было совсем, просто очень-очень нехорошо.

— Отпустите меня! — попыталась освободиться. — Пожалуйста!

Внезапно я оказалась стоящей на полу, и удерживающие меня руки разжались, но не полностью, а так, чтобы я смогла немного отстраниться. На меня вновь устремились уже откровенно сверкающие глаза, меняющие цвет на яркий ультрамарин.

— Не могу противиться, когда ты просишь. — Губы морского демона изогнулись в выразительной улыбке, кончики пальцев прошлись по моей скуле, приподняли за подбородок, вынуждая заглянуть в самое дно этих нереальных, ужасно прекрасных глаз. — Ты хотя бы понимаешь, насколько невероятна?

Поднебесные, да что ж за зелье было такое…

— Гордая и честная маленькая Фрида, — голос, взгляд, прикосновения — все словно гипнотизировало, желая заразить меня тем же безумством. — Ты как глоток свежего бриза, как луч света среди густых сумеречных ночей. Знаешь об этом, Фри-и-да?

И все-таки пойду в ту лавку с требованием вернуть деньги! Ощущение, что мне не отворотное зелье продали, а самое что ни на есть приворотное… Тысяча кругов Глубины!

— Адмирал Рей, послушайте…

— Скажи: Эртан, — попросили меня и, словно ребенку, повторили по слогам: — Эр-тан.

Понимая, что сейчас лучше не спорить, я проронила:

— Послушайте, Эртан…

Договорить мне не дал указательный палец, внезапно прижавшийся к моим губам. Моя бедная душа покинула пятки, где отсиживалась последние минуты, встрепенулась и, подталкиваемая неистово подскакивающим сердцем, взлетела к самому потолку.

— Вот и умница, — похвалили меня, погладив по голове, точно морского котенка, а затем… поцеловали!

Нет, ну это уже просто… просто… Такого точно не должно было быть!

Я бы еще много чего подумала по этому поводу, если бы могла. От обрушивающейся на меня мощи морского демона все связные мысли вдруг исчезли, и несвязные в общем-то тоже. От привычной сдержанности и контроля адмирала не осталось ни следа, ни малейшего воспоминания, и его напор, его сила, бьющая ключом энергия ошеломляли. Ошеломляли настолько же, насколько… восхищали. Это было очень странное, ни с чем не сравнимое восхищение, рождающееся где-то внутри меня. Словно морской демон сумел добраться до самых моих глубин и в считаные мгновения пробудить дремлющую там ундину. Существо, сама суть которого — страсть и обольщение.

Если сперва я только и могла, что упорно пытаться высвободиться, то вскоре неожиданно для самой себя, абсолютно неосознанно, поддаваясь каким-то глубинным инстинктам, ответила на этот сумасшедший поцелуй. Сомкнув веки, видя мир чувственно-синим, подстроилась под его напор так легко, словно все время только этого и ждала.

«Что я творю?!» — мелькнула в сознании одна вменяемая мысль, но ее тут же унесли неистовые, захлестнувшие меня волны.