Любовники - Виктория Романова

Ближе к трём часам ночи, я всё же взяла себя в руки и аккуратно вылезла из кровати, Миша уже спал и видел десятый сон. Чтобы его не разбудить, я достала из шкафа свой чемодан и вместе с ним ушла в гостевую комнату. Этот чемодан стал для меня настоящим спасением во множестве случаев, например, когда я неожиданно уезжала в командировки. Или когда у меня заканчивалась моя любимая тушь для ресниц. Он всегда был собран самым необходимым, а перед тем, как уехать в ресторан — я как раз добавила туда некоторые вещи. Из чемодана я достала удобные классические черные брюки, свитер с высоким горлом винного оттенка, расческу, чтобы не ходить с гнездом на голове и даже небольшую косметичку.

Со второго этажа чемодан я спускала на руках, боясь создать лишний шум. Вызвала такси, а сама стала собираться: сапоги, пальто и шарф, потому что на улице уже не жарко. Всё это время я тихо просила Вселенную о крепком сне для Миши.

Возможно, я поступаю очень трусливо, но сейчас меня это не волнует. Как только я одеваюсь — выхожу во двор вместе с чемоданом, чтобы водитель не вздумал сигналить под окнами нашего дома. Опять же, Миша проснется — начнутся разговоры — план провалится.

Я плотнее закуталась в пальто и вгляделась вдаль. Абсолютная тишина и темнота создавали некую иллюзию спокойствия, но на душе его не было. Совесть нагло взывала к себе, обвиняя меня в трусости. Сердце вопило о том, что я совершаю неимоверную глупость, а разум…он молчал. Хотя вот к его голосу я бы с удовольствием прислушалась!

Я последовала совету Ромы, показала Мише, чего он может лишиться. Провела день с детьми на детской площадке, а потом настояла на том ресторане, умолчав об истинной причине. Как это не поэтично, но я хотела, чтобы всё закончилось там, где и началось.

Наверное, я поступаю жестоко сейчас. Ведь Миша проснется, совсем один в холодной постели, пройдётся по дому и не найдёт, ровным счётом, никого. Меня уже не будет, а дети всё ещё у родителей. Он будет совершенно один. Как я уже сказала, это жестоко, однако, есть шанс, что это его будущее. Без меня, детей, в одинокой постели. Надеюсь, хотя бы сейчас он осознает….

Такси подъезжает прямо к дому и мне предлагают помочь загрузить чемодан в багажник, не отпираюсь и просто сажусь на заднее сиденье, набирая сообщение давно знакомому номеру. На ответ я не надеюсь, но всё-таки.

С таксистом едем в тишине. Может он сам по себе не разговорчив, а может видит, что я сейчас не расположена к беседе и потому молчит. И я ему за это благодарна, даже готова впервые оценить поездку в приложении, хотя обычно я от этого отмахивалась.

Из-за позднего часа в городе практически нет пробок, да и с чего бы им быть? Все нормальные люди уже давно спят в своих кроватях, а не шастают по городу, сбежав от мужа.

Я кручу в руках телефон, наверное, из-за нервов. А может жду какого-то сигнала. Например, сообщения от Миши, который проснулся и не обнаружил меня и теперь ищет. Ответила бы я на его звонок? И если да, то чтобы сказала? Сохранила бы своё намерение? Пожалуй, ответы на эти вопросы я знать не хочу, потому что они наверняка будут положительными. Мне пора избавиться от своей болезненной привязанности к мужу. Вернее, с ней стоит разобраться. Привязанность ли это или я — скрытая мазохистка, которая продолжает любить мужа, не смотря ни на что.

Тем не менее, поездка проходит спокойно, без звонков или сообщений, без разговоров с водителем и простоев в пробках. Я подхватываю чемодан, который любезно вытаскивает для меня водитель, и шагаю по давно знакомым дворам. В сумке у меня лежит запасная связка ключей, в том числе — ключ от домофона. Так что проблем по проникновению в квартиру у меня не возникает.

Своей ночной эскападой я потревожила уже достаточно людей, но мне всё равно нужно это сделать. Поднимаюсь на нужный этаж, как можно тише вращаю ключ в замочной скважине и вхожу внутрь. Чемодан оставляю в коридоре, да и зачем мне идти с ним дальше? Прохожу по коридору и сворачиваю в уже давно забытую комнату. Свою комнату.

На двух кроватях спят Роза и Марк, уютно устроившись и без ночника, света луны вполне достаточно. Стараюсь не тратить времени даром, подхожу ближе к ним, чтобы поправить съехавшее на пол одеяло Марка. Настоящая юла в кровати, вертится как волчок. Сажусь рядом с ним и зарываюсь пальцами в густые волосы. Он не просыпается. Ну и ладно, мне этого и не нужно.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Смотрю на Розу, которая укуталась в одеяло с головой и лишь розовый носик виднеется снаружи.

— Эй, ребятки, — шепчу я, — Маме нужно уехать, но вы же будете себя хорошо вести, да? — делаю глубокий вдох, прежде, чем сказать то, о чем думаю — Меня долго не будет, но папа о вас позаботится. Не слишком его утомляйте, договорились?

Ответа, конечно же, не последовало. Я впервые уезжаю посреди ночи, толком не успев с ними попрощаться. Достаю из сумки две шоколадки и кладу на рабочий стол, чтобы они знали, что я здесь была. Не могу так легко от них уехать.

На прощание — подхожу к ним и целую в лоб, хотя в случае с Розой — в носик. Они и от этого не просыпаются. Видимо, их день тоже вышел не самым легким. Наверняка уговорили дедушку с бабушкой на прогулку, а потом ещё и объелись каких-нибудь пирожков.

— Только вернись…

Я резко оборачиваюсь в сторону кроватей, но и Марк, и Роза спят. Они говорят во сне? А может мне послышалось? Никаких других слов и звуков больше не было, а потому я здраво рассудила, что мне это всё лишь послышалось. Да, так и было, наверняка, мне просто слишком грустно уезжать от них. Именно этими мыслями я и успокоила себя.

Правда, дальше у меня задачи стоят куда труднее. Я захожу в спальню к родителям, которые крепко спят. Вернее, отец крепко спит, и я знаю, что разбудить его может лишь звук перфоратора у него под ухом. А вот разбудить маму шансов гораздо больше. Сажусь рядом с ней и, совсем как с детьми, глажу её по голове и спине. Наверняка она сейчас не на шутку испугается, когда меня увидит, но ждать утра я не могу. Миша не должен приехать сюда со скандалом и горящими глазами, требуя от родителей ответов на вопросы, которых они даже не знают.

Уловка удается и мама просыпается. Пока она фокусирует на мне взгляд — тянется к небольшой лампе на тумбочке.

— Мам, тише, это я — Марина.

Я протягиваю ей её очки, которые она тут же натягивает на нос и с прищуром смотрит на меня.