Убитая пирамида - Кристиан Жак

Совершенно убитый, Пазаир проводил проститутку до выхода из селения.

– Я свободна?

– Вы не сдержали слова.

– Вас это удивит, но иногда я терпеть не могу врать. От такой женщины, как она, невозможно что-то утаить.

Пазаир сел в пыль на обочину дороги. Наивность довела его до катастрофы. Самым неожиданным образом Сабабу все-таки выполнила свою задачу. Судья чувствовал себя совершенно разбитым. Он, неподкупный судья, оказался в глазах Нефрет сообщником проститутки, лицемером и развратником!

Добрая Сабабу, преисполненная почтения к судьям и памяти отца, эта самая Сабабу, не колеблясь, предала его при первой же возможности. Завтра же она продаст его Монтумесу, если еще не сделала этого.

Легенда гласит, что Осирис оказывает снисхождение утопленникам, когда они предстают перед судом загробного мира. Считается, что воды Нила очищают. Любовь потеряна, имя поругано, идеал попран… Ему захотелось покончить с собой.

Рука Нефрет легла ему на плечо.

– Ваш насморк прошел?

Он не осмелился пошевелиться.

– Простите.

– О чем вы?

– Эта женщина… Клянусь, я…

– Вы привели ко мне больную, надеюсь, она незамедлительно начнет лечиться.

– Она пыталась погубить мою репутацию, но утверждает, что передумала.

– Великодушная проститутка?

– Я так полагал.

– Кто же вас за это осудит?

– Я был у Сабабу вместе со своим другом Сути: мы праздновали его поступление на военную службу.

Нефрет не убрала руку.

– Сути – удивительный человек, с пылким нравом и неистощимой энергией. Он обожает вино и женщин, хочет стать великим героем, ни перед кем и ни перед чем не отступает. Наша дружба крепче гранита, сильнее смерти. Пока Сабабу принимала его в своей комнате, я сидел один, погрузившись в свое расследование. Умоляю, поверьте мне.

– Меня беспокоит один старик. Надо помыть его и вычистить жилище. Вы не откажетесь мне помочь?

– Встань!

Сути выбрался из своей темницы. Грязный, голодный, он все время распевал фривольные песенки и думал об упоительных часах, проведенных в объятиях мемфисских красоток.

– Вперед!

Солдат, отдававший приказы, был наемником. Бывший морской разбойник[41], он предпочел службу в египетском войске, потому что его ветераны получали вполне приличную пенсию. На голове – остроконечный шлем, в руках – короткий меч, на лице – ни малейших эмоций.

– Это ты Сути?

Поскольку молодой человек не спешил с ответом, наемник ударил его в живот. Согнувшись пополам, он все же устоял на ногах.

– Ты горд и крепок. Говорят, ты сражался с бедуинами. Лично я в это не верю. Когда убивают врага, ему отрубают руку и приносят ее своему начальнику. На мой взгляд, ты удрал, как заяц.

– Вместе с обломком дышла от моей колесницы?

– Своровал где-то. Говорят, ты стрелял из лука, – сейчас проверим.

– Я хочу есть.

– Потом разберемся. Истинный воин способен биться, даже когда его силы на исходе.

Наемник отвел Сути на опушку леса и дал тяжеленный лук. Спереди деревянная дуга была отделана костяными накладками, с тыльной стороны – корой. Тетива – бычья жила, покрытая льняными волокнами – была закреплена узлами с обеих сторон.

– Мишень в шестидесяти метрах, на дубе прямо перед тобой. У тебя две стрелы, чтобы в нее попасть.

Натягивая лук, Сути подумал, что мышцы спины вот-вот порвутся. Перед глазами заплясали черные точки. Сохранить натяжение, вставить стрелу, прицелиться, забыть о том, что поставлено на карту, сосредоточиться на мишени, стать луком и стрелой, взлететь в воздух, вонзиться в середину ствола.

Он закрыл глаза и выстрелил.

Наемник сделал несколько шагов вперед.

– Почти в центр.

Сути взял вторую стрелу, снова натянул лук и прицелился в солдата.

– Ты неосторожен.

Наемник выпустил из рук меч.

– Я говорю правду, – твердо сказал Сути.

– Да ладно, ладно!

Молодой человек выпустил вторую стрелу. Она вонзилась в мишень чуть правее предыдущей. Солдат вздохнул.

– Кто тебя научил так стрелять?

– Это талант.

– К речке, солдат! Мыться, одеваться и завтракать.

Вооруженный своим любимым луком из акации, снабженный сапогами, шерстяным плащом и ножом, досыта накормленный, умытый и умащенный благовониями, Сути предстал перед офицером, командовавшим сотней пехотинцев. На сей раз его рассказ был выслушан внимательно и на его основе составлен рапорт.

– Мы отрезаны от основных сил и от полководца Ашера. Он со своим элитным отрядом стоит лагерем в трех днях ходьбы отсюда. Я пошлю двух гонцов на юг, чтобы основное войско поспешило.

– Мятеж?

– Объединились два азиатских царька, иранское племя и бедуины. Возглавляет их ливийский изгнанник Адафи. Он мнит себя пророком бога-мстителя и мечтает сокрушить Египет и взойти на трон Рамсеса. Для одних – просто кукла, для других – опасный безумец. Он любит наносить удар внезапно, не считаясь ни с какими соглашениями. Если остаться здесь, нас перебьют: между Ашером и нами – хорошо укрепленная крепость. Придется взять ее приступом.

– А колесницы у нас есть?

– Нет, зато много лестниц и осадная башня на колесах. Нам как раз недоставало первоклассного лучника.

***

Не десять и не сто раз Пазаир порывался заговорить с ней. А на деле лишь поднял старика, отнес его под пальму, где было поменьше ветра и солнца, вычистил его дом и помог Нефрет. Он ждал какого-нибудь знака неодобрения, хоть тени упрека в глазах. Но она была поглощена работой и казалась безучастной ко всему остальному.

Накануне судья побывал у Кани и узнал, что его розыски не дали никакого результата. Между тем, соблюдая осторожность, садовник обошел большинство селений и беседовал с десятками крестьян и ремесленников. Никаких следов ветерана, вернувшегося из Мемфиса. Если этот человек и жил на западном берегу, он тщательно скрывался.

– Дней через десять Кани принесет вам первую партию лекарственных растений.

– Управитель селения предоставил мне заброшенный дом на краю пустыни; сделаем из него лечебницу.