Спящая невеста - Дороти Иден

— Сейчас. Я сию минуту к вам подъеду. Как Джун?

— У нее два роскошных синяка. Она говорит, что в остальном чувствует себя хорошо и даже получает удовольствие от всей этой ситуации. Я покупаю для нее продукты, потому что она не хочет, чтобы люди думали, что ее побили. Когда вы появитесь?

— Через пятнадцать минут. Если вы перестанете разговаривать. Интуиция мне подсказывает, что времени нам терять не стоит.

— Хорошо. Это позволит мне сбегать что-нибудь купить Джун для ленча, — невозмутимо ответила Лидия. — Без меня не уезжайте… — Эти слова эхом отзывались в голове Филипа, пока он нетерпеливо прокладывал себе путь через Лондон в удручающе медленном потоке уличного движения. Если бы только она знала, что за последние недели стала для него больше чем привычкой. Он неизменно желал увидеть ее исполненное напряженного внимания живое лицо, ее короткие всклокоченные волосы, ее быстрый отклик, ее импульсивную и безрассудную доброту. Она зажгла в нем что-то такое, что откликалось на красоту иного рода, нежели изысканное совершенство Авроры. Но он совершал ошибки, — неправильно выбрал момент, чтобы сказать ей об этом, почувствовал себя связанным неким обязательством верности Авроре, на которой как-никак собирался жениться.

К тому моменту, когда он добрался до квартиры на улице Сент-Джон Вуд, мысли его стали бессвязными. Сидя в машине, он нажимал на клаксон до тех пор, пока Лидия стремительно не выбежала из двери, как всегда без шляпы, с розовыми щеками.

— Еле успела. Джун старается никому не показываться на глаза, хотя вас она, наверное, была бы не прочь увидеть. Она оказалась гораздо большим молодцом, чем я думала вначале. Она и сегодня будет внимательно прислушиваться, не будет ли каких подозрительных звуков. Но думаю, после вчерашней ночи у этого малого хватит ума держаться подальше. Он, вероятно, читал газеты, чтобы выяснить, нашли ли тело Джун. — Она бросила на него грустный взгляд. — Опять слишком много говорю.

— Продолжайте, — мягко сказал Филип. — Но только сделайте на минутку передышку, чтобы сообщить, куда нам ехать.

— Простите. Знаете, когда я не болтаю, это жуткое волнение — или как его лучше назвать — просто поднимается во мне какой-то волной. Мы должны искать кафе, устроенное из фургончика и расположенное на обочине дороги перед самым Гилдфордом. Этот мужчина звонил всего полчаса назад.

— Какое впечатление он на вас произвел?

— Довольно медленно говорит и серьезным тоном. Я бы сказала, человек философического склада. Наблюдает жизнь с обочины шоссейной дороги. Удалось вам сегодня утром что-нибудь выяснить?

Филип кивнул и небрежно выложил свою информацию:

— Фермуар принадлежит Бландине. Или принадлежал.

— Бландине?! В таком случае, вы думаете, Арманд его украл? Или взял его на хранение? И именно поэтому так важно его вернуть?

— Мы могли бы съездить в «Гринхилл» и выяснить. Что вы на это скажете? Сообщим ему, что незачем разгуливать и бить женщин по голове, чтобы вернуть свою драгоценность.

— И потребуем, чтобы нам объяснили, что находится во всех этих спальнях, — задыхаясь добавила Лидия.

— Насчет спален не уверен. Но мы можем попробовать взять их на пушку. У меня такое впечатление, что они все настроены настолько всерьез, что блефа ни за что не распознают.

— Арманд будет в Лондоне.

— А мне кажется, нет. Сразу же после моего звонка к вам я позвонил в его контору. Никто не ответил. Я думаю, месье Арманд, возможно, сегодня проводит день у себя дома. Неудивительно, знаете ли, что он уволил свою секретаршу. Ей, возможно, пришлось бы отвечать на слишком многочисленные неприятные вопросы.

Лидия с шумом вздохнула:

— Мне кажется, я просто не выдержу, — так много всего происходит.

— Не волнуйтесь, — успокоил ее Филип. — Мы выпьем по две порции виски с заведующей почтовым отделением. Она в результате, возможно, даже припомнит покойную тетю Ханну. Когда мы завершим воскрешение тетушек, мы…

— Что? — с испугом спросила Лидия.

— Не знаю. Но мне почему-то кажется, как ни странно это звучит, что в результате мы найдем Аврору.

Хозяин кафе был тощим высоким мрачным человеком, погруженным в чтение книги, которую ему не хотелось откладывать в сторону. Наконец он все-таки это сделал, тщательно отметив место, на котором остановился, и спросил, чего они желают.

— Чаю, — весело сказала Лидия. — Мы поговорим, пока будем его пить.

Хозяин был очень проницателен.

— Вы те самые люди, которые спрашивали про старую даму?

— Совершенно верно, — ответил Филип. — Можете ли вы что-либо нам сообщить?

— Ничего, кроме имени. Оно застряло у меня в памяти из-за своей необычности. Еще мне запомнилось, что у нее был какой-то потерянный вид. Она внушала мне некоторую тревогу. Живу я тут одиноко, так что клиенты вызывают у меня интерес. Я отмечаю все необычное в их поведении. Та старая женщина произвела на меня впечатление, и, когда сегодня утром я прочитал ваше объявление, мне тут же пришло в голову: наверняка они разыскивают ту самую даму. Понимаете, имя-то необычное — Бландина. Я никогда раньше его не встречал, даже в книгах, а я много читаю. Мадам, желаете ли молока и сахара?

— Спасибо, — сказала Лидия. Она с восхищением следила за тем, как ловко, экономными движениями он разливал чай. Она заметила, что читал он «Дневник деревенского священника». По-своему, он так же запоминался, как Бландина.

Филип вытащил набросанный им рисунок:

— Было ли у той старой дамы какое-либо сходство с этим рисунком?

Склонив голову на сторону, мужчина внимательнейшим образом изучил лицо, изображенное Филипом.

— Простите, сэр. Вы проделали путешествие сюда напрасно. Если вы разыскиваете вот эту даму, я ее не видал.

— Вы совершенно уверены? — воскликнула Лидия.

— Совершенно уверен, мадам. Дело, правда, происходило поздно вечером, но в машине был зажжен свет, и я разглядел ее совершенно отчетливо. Она была совсем не такая. Более поникшая, сморщенная, если вам понятно, что я имею в виду. Такая, какой становятся старые люди, когда они вроде как усыхают. Можно сказать, как бы сами себя поглощают. Эта старая дама была именно такой и какой-то испуганной и потерянной, как если бы она сама не понимала, каким образом очутилась на заднем сиденье этой машины.

— А какой марки автомобиль это был? Вы заметили?

— Конечно, заметил. — Мужчина выпрямился, понимая, что его наблюдательность поставлена под вопрос. — У меня тут не часто останавливаются «ягуары». Обычно они, так же, как «бентли» и «роллс-ройсы», подъезжают к дорогим пивным барам.

— А с кем была эта старая дама? — тихо спросил Филип.

— С каким-то мужчиной и девушкой. Девушка была хорошенькая. Она, как мне показалось, успокаивала старую женщину. У меня сложилось впечатление, что они как бы невзначай — понимаете ли, что я имею в виду? — остановились выпить чаю, потому что старой даме требовалось что-то укрепляющее. Но им хотелось проделать все быстро, незаметно, не привлекая к себе внимание. Да, вот такое у меня сложилось впечатление. Мужчину звали Армандом. Это я помню. Его имя произнесла девушка. В общем, оба имени были довольно необычными. Но особенно меня поразила Бландина.