Будущее капитализма - Пол Коллиер

В целом налогообложение экономической ренты считается сегодня вполне осмысленным делом. В последние годы наиболее влиятельным сторонником этой практики среди экономистов является Роберт Солоу, лауреат Нобелевской премии и создатель теории экономического роста, который утверждает, что экономическая рента возросла и налоговое бремя следует сдвигать в ее сторону, ослабляя нагрузку на зарабатываемые людьми доходы. Имея столь именитого сторонника, я попробую сейчас объединить два элемента моей аргументации. Налогообложение агломерационного дохода — это осмысленная политика как по моральным основаниям, так и по основаниям эффективности. Каждый из этих критериев важен, и лишь немногие другие налоги удовлетворяют обоим.

Моральные соображения в пользу обложения доходов метрополисов на редкость убедительны. Обычно лучшее, на что мы можем надеяться, устанавливая тот или иной налог, — это более справедливое распределение налогового бремени, но в данном случае обложение ренты позволяет сделать доход более заслуженным. Аналогичным образом, когда речь идет об эффективности налога, самое большее, на что мы обычно можем надеяться, — это ограничение косвенного ущерба для экономической деятельности от его применения. Лишь немногие налоги удовлетворяют даже этому скромному условию, но обложение агломерационного дохода может даже стать благом для экономики, поскольку оно ограничит рентоориентированное поведение.

Но как организовать обложение этого дохода на практике? Напомним, что он распределяется между собственниками земли метрополиса и квалифицированными работниками метрополиса. Улавливание этого дохода через налогообложение требует высоких и дифференцированных ставок этих двух групп.

Для начала было бы вполне разумным улавливать в форме налога доход от удорожания земли и недвижимости. Лучше всего это обеспечивал бы ежегодный сбор в виде определенного процента от стоимости земли и недвижимости[137]. Доход от такого налога должен принадлежать всей нации: он позволит осуществлять перераспределение ресурсов в пользу других городов, сильнее всего пострадавших от действия тех же сил, которые дали метрополису его преимущества. В настоящее время ставки налогов на рост стоимости земли в метрополисах не выше, а ниже ставок налогов на другие источники дохода. Во многих странах, в том числе в Великобритании, они являются почти нулевыми. Здесь мы имеем дело с кардинальнейшим дефектом налоговой системы. В XIX веке политиков больше всего волновала проблема «незаслуженно бедных». Политикам XXI века следовало бы побеспокоиться о последствиях «дыр» в нашей системе регулирования: сегодня мы имеем многие тысячи «незаслуженно богатых». К сожалению, многие из них сами являются политиками. Правые стремятся защитить богатых; левые — «растрясти» их. Но мы должны научиться проводить различие между разными группами богатых. Одни из них чрезвычайно полезны для общества, другие же просто присваивают себе плоды коллективного труда.

Но самый важный момент нашего анализа состоит в том, что значительную часть ренты получают не собственники земли, а квалифицированные специалисты метрополисов. Улавливание этой ренты требует новых методов налогообложения: налоговые ставки следует дифференцировать не только по уровню дохода, как это делается сегодня, но и по факту сочетания высокого дохода налогоплательщика и его проживания в метрополисе.

Жители метрополисов без особой профессиональной квалификации не получают никакой агломерационной ренты. Большинство лиц «скромных профессий» живут в провинции, поэтому стандарт оплаты труда девушки, которая живет в Лондоне и готовит по утрам кофе для нашей женщины-юриста, определяется его уровнем в провинции, плюс дополнительная сумма, покрывающая более высокую стоимость небольшой лондонской квартирки по сравнению с такой же квартиркой в провинции. Таким образом, базовая ставка налога, по которой облагаются лица с умеренными доходами по всей стране, столь же справедлива и для тех, кто работает в метрополисе. Но женщина-юрист с высоким доходом, снимающая небольшую квартирку, получает агломерационную ренту, которой она должна делиться с другими. Она должна платить налог по более высокой ставке, чем если бы она жила в провинции, где она не получала бы ренты. Это не такой уж необычный взгляд на вещи: если бы она работала в Нью-Йорке, она уже платила бы на 8% подоходного налога больше, чем с той же суммы, которую она получала бы в каком-то городе поменьше. Она платила бы их в силу того факта, что она работает в этом городе, даже если бы она жила в пригороде. Работая в Лондоне, она не платит такого налога — но вполне могла бы его платить. При умеренных ставках обложения экономической ренты это мало повлияет на выбор людьми места их работы, и поэтому такой налог будет далеко не таким вредным, как нынешние налоги. Сложная — но вполне разрешимая современными средствами фискального анализа — задача будет состоять в том, чтобы понять, насколько высоким должен быть дополнительный налог на высокие доходы работников, живущих в метрополисе, прежде чем их негативные последствия для экономической эффективности сравнятся с негативными последствиями существующих налогов. Разница между тем, что делают власти города Нью-Йорка уже сегодня, и этим предложением заключается только в том, кому достаются поступления от налогов. В Нью-Йорке этот 8-процентный подоходный налог поступает в распоряжение нью-йоркских властей; мое предложение состоит в том, чтобы перечислять налог в национальный бюджет и использовать для возрождения таких городов, как Детройт и Шеффилд.

Это означает, что налог, уплачиваемый по базовой ставке, — а это единственный налог, который платит большинство населения, — будет по-прежнему применяться во всей стране. Но всякий налог, уплачиваемый лицами с более высокими доходами, будет иметь «столичную» составляющую, цель которой — улавливать агломерационную ренту, достающуюся конкретной группе высококвалифицированных специалистов. Поскольку агломерационный доход намного выше у наиболее квалифицированных специалистов, для групп с самыми высокими доходами эта добавочная часть будет исчисляться по прогрессивной шкале.

Поскольку налоговые органы знают, кто где живет и работает, это очень просто организовать практически: собственно говоря, как показывает пример с Нью-Йорком, многие налоги уже географически дифференцированы[138]. Наиболее вероятное препятствие для введения этого налога — непропорционально высокое политическое влияние богатых горожан, реализующееся не в последнюю очередь через их непропорционально высокое представительство в законодательных органах. Несмотря на возвышенные представления этой группы о ее собственной моральности, предложение о введении такого справедливого в моральном отношении и экономически эффективного налога скорее всего натолкнется на их лицемерные протесты. Следует помнить, что, поскольку здесь идет речь об обложении экономической ренты, предсказуемые аргументы об угнетающем влиянии налога на экономическую активность и заслуженности доходов будут иметь вполне корыстные причины, и нужно быть готовыми к настоящей лавине «мотивированных обоснований». Такой налог оправдан не только по теоретическим соображениям — это адекватный ответ на новое высокомерие «городского класса».

Возрождение провинциальных городов: «прикованные к трупу»?

Как можно возродить такие города, как Шеффилд, Детройт и Сток-он-Трент? Цель налогообложения метрополисов — не в том, чтобы найти