Стрелы ярости - Энтони Ричес

Он снова вернулся к находке. Арминий сидел на корточках рядом с обожженной землей и трогал пальцем угли.

– Пепел уже остыл, но след совсем свежий. Костер большой, вокруг расселись человек двадцать, а то и тридцать.

Воины центурии, встревоженные находкой, собрались вокруг Марка.

– Надо обшарить все вокруг. Смотрите на вмятины в траве, ножи, забытые в земле. Двадцать с лишним варваров не могли не оставить следов, по которым можно понять, кто они такие. Ищите тихо, не переговаривайтесь. Если что-нибудь найдете, поднимите руку.

Кадир быстро выстроил людей в шеренгу, поручив им проползти на четвереньках всю область вокруг костра, осматривая и ощупывая почву на случай, если варвары что-то обронили и, не заметив, затоптали в землю. Через десять минут один из солдат поднял руку и передал находку Марку. Центурион взял с протянутой ладони маленькую серебряную вещицу.

– Украшение. Очень красивое. Кто-то расстроится, когда обнаружит пропажу.

На ладони лежала подвеска в виде головки топора, грубо сделанная, но узнаваемая. Он показал находку Кадиру.

– Видел что-нибудь подобное?

Его заместитель отрицательно покачал головой, недоуменно разглядывая блестящий кусочек металла.

– Я видел, – заявил Арминий, с озабоченным видом разглядывая серебряное украшение.

Утро еще только начиналось, но у Фелиции все уже было готово к предстоящей операции. Она склонилась над пациентом, молодым кавалерийским офицером, который, несмотря торчащую из подмышки стрелу, упорно оставался в сознании, что давало надежду на благополучный исход.

– Декурион? Декурион, ты меня слышишь?

Когда раненый открыл глаза, они показались узкими черными щелями на смертельно-бледном лице. Голос звучал тихо и хрипло.

– Слышу.

Он мучительно сглотнул и облизнул пересохшие губы.

Фелиция взяла его холодную как лед руку.

– Мой конь?

Обеспокоенная, она все равно не смогла сдержать улыбки.

– Твой конь укусил двоих конюхов и еще нескольким наставил синяков, пока они извлекали стрелу у него из-под лопатки, но, как мне передали, сейчас он уже оправился и с удовольствием уничтожает наши запасы овса. Что касается тебя, декурион, то стрела вошла глубоко в левую подмышку. Судя по всему, легкое и крупная артерия, идущая от плеча к руке, не задеты, но стрелу надо извлечь как можно скорее. Необходимо очистить рану, чтобы не возникло заражения. Ты уже потерял много крови и во время операции потеряешь еще, но без этого смертельного исхода не избежать.

Губы раненого снова зашевелились, но сейчас в его глазах мелькнула улыбка.

– Ну что ж, давай вынимать эту дрянь…

Она молча кивнула.

– Я на все готов, только пообещай мне одну вещь…

– Что именно?

– Если я потеряю руку…

– Да?

– Убей меня. Одной рукой мне Гадеса не сдержать…

Она печально покачала головой, мягко сжав его ладонь.

– Моя клятва запрещает такие вещи. Я лучше позабочусь о том, чтобы рука осталась на своем месте. А теперь выпей это…

Она поднесла стакан к губам раненого и терпеливо, каплю за каплей, влила жидкость ему в рот.

– Что это?

– Смесь вина, меда и отвара из маковых зерен. От этого питья тобой овладеет дремота, а может, даже крепкий сон, ведь ты потерял много крови. Когда я буду извлекать стрелу, тебе будет гораздо больнее, чем сейчас.

Лекарь подождала несколько минут, пока дыхание пациента не замедлилось под воздействием снадобья.

– Он уснул. Перенесите его на стол. Только не двигайте руку, она должна оставаться вытянутой, как сейчас. Мы не знаем, какие важные органы задеты наконечником стрелы.

Под присмотром Фелиции санитары перенесли тело на стол, где за прошлые месяцы побывало много людей, чьи раны лечили ее мягкие умелые пальцы. На поверхности стола виднелись царапины от ножей и пил. Подобные отметки оставались в тех случаях, когда приходилось отсекать раненую конечность, чтобы избежать возникновения гангрены. Древесина была ровной и гладкой – Фелиция требовала, чтобы после каждой операции со стола соскребали всю кровь и грязь, прежде чем положить на него другого пациента.

– Держите руку ровно… Вот так. Теперь кладите его на стол.

Когда бесчувственное тело уложили на столе, а руку закрепили под нужным углом, Фелиция осторожно обследовала рану и заметила, что из нее все еще сочится кровь. Отойдя на минуту от стола, лекарь задумчиво оглядела свои инструменты, прежде чем выбрать пару бронзовых пластин: одну – с изогнутым притупленным наконечником и другую – с двумя небольшими крючками на конце. Повернувшись к помощникам, Фелиция обратилась к стоявшему наготове санитару.

– Итак, что мы знаем о ранах от стрел, санитар Юлий?

– Стрелы часто бывают зазубренные и могут нанести больше вреда во время извлечения вследствие разрывов тканей внутри раны.

– И какой же метод обычно применяют для извлечения таких стрел?

– Можно вытащить стрелу с другой стороны, сделав для этого специальный надрез, если это не грозит серьезными осложнениями. В таких случаях наконечник обламывают, и после этого стрелу можно безопасно удалить.

– А что ты скажешь вот об этой стреле?

– Здесь второй разрез сделать не получится. Стрелу придется вытаскивать назад, через рану.

Она ободряюще улыбнулась.

– Хорошо. Случалось ли тебе когда-нибудь выполнять такую операцию?

– Нет, никогда.

– Ну что ж, скоро такая возможность тебе представится. Судя по виду раны, это стрела с широким наконечником, у которой всего две зазубрины, не такая, как наши. Следует благодарить судьбу за этот небольшой подарок, правда, Юлий?

Санитар почтительно ответил:

– Конечно. Стрела с плоским наконечником проделывает сумкообразное отверстие, которое хорошо закрывается в результате отека тканей, вызванного проникновением стрелы. Отверстия от стрел с трехлопастным наконечником, какими пользуются наши лучники, не закрывается само и требует больше внимания во время выздоровления.

– И?..

– И… Шипов у наконечника три…

– А не два. Совершенно верно. Вернемся к этому пациенту. При таком ранении, как у нашего декуриона, острие наконечника и шип могут располагаться рядом с крупным кровеносным сосудом, который проходит по плечу и потом спускается к руке. Если шип зацепится за этот сосуд, раненый умрет на столе через минуту или около того. Вот эти инструменты… – она указала на бронзовые лезвия, – я собираюсь использовать для того, чтобы этого избежать. Это приспособление называется ложкой Диокла, потому что изобрел ее грек – Диокл Каристский.