Комната с видом на огни - Наталья Андреева

— Значит, Максимыч, ты уверен, что Панкова убил кто-то из окружения Австрийской?

— Конечно! Там, кстати, весьма любопытная компания собралась. Во-первых, сама Австрийская. При всем моем уважении, она дама со странностями. И со склонностью к суициду, как выясняется. Значит, налицо уже психические отклонения. Она запросто могла вспылить и пристрелить своего бывшего мужа. Но еще меньше мне нравится ее юный любовник, некий Дэн. Подумать только! Ее любовник и сын почти ровесники!

— Дэн? — удивился Амелин. — Что еще за имя? Американец?

— Русский. Ее величеству не нравится имя Денис Она там королева, ей и решать, как кого называть. Та вот, о Дэне: парень молодой, весьма смазливый и с большим гонором. Ему появление в доме Панкова было невыгодно в первую очередь. Ведь если бывшие супруги вновь сходятся, молодой человек остается не у дел. Дэна я бы определил как подозреваемого номер один. Далее. Там есть еще один интересный тип. Имя у него вполне нормальное — Стас, но на этом вся его нормальность заканчивается. Когда разговариваешь с этим Стасом, создается впечатление, что Землю все таки посещали инопланетяне и один из них вдруг взял да и остался. Он никогда не говорит прямо ни да, ни нет, все время несет какую-то околесицу. Я хотел, например, конкретно узнать, был он в тот вечер, когда убили Панкова, дома или не был. А в ответ услышал такую чушь, что хотел уже вызывать психушку. Этот художник с большим приветом.

— Он что, живет там?

— Судя по привычке разгуливать по дому без обуви, в одних полосатых носках…

— Он что, тоже был против Панкова?

— И еще как!

— Так у хозяйки, выходит, два любовника, так что ли? — с недоумением спросил Амелин.

— Ты бы его видел! Этого Шацкого! Страшен, как черт, тощий, уши торчком. Нет, тут другое. Он при дворе королевы что-то вроде шута. Любовь без надежды на взаимность, потому что Дэну Шацкий не конкурент. Кстати, шуты — самые преданные хозяевам люди.

— С чего ты взял, Максимыч?

— Классику надо читать, — усмехнулся Ехин.

— Еще кто-нибудь в доме живет?

— Да, есть одна странная особа, женщина без возраста. Госпожа зовет ее тетенькой, но я уточнил на всякий случай: родственницей она Австрийским не приходится. Но тем не менее живет в доме на правах члена семьи. Еще есть наследный принц, по виду полный Гамлет, мрачный здоровый детина, о котором я уже упомянул, и вдовствующая королева-мать. Госпожа Австрийская-старшая.

— И как сын относился к тому, что родители вновь решили сойтись?

— Его бабушка утверждает, что «мальчик» тянулся к родному отцу и последнее время охотно с ним общался. Они куда-то ездили вместе, и я не думаю, что это был зоопарк.

— И все это большая дружная семья, так я понимаю, Максимыч?

— Судя по тому, что они в один голос утверждают, что вечером, когда было совершено убийство, все находились дома, то да. Здесь они очень дружны, показания сходятся до деталей. Правда, инопланетянин в конце концов и с различного рода оговорками признался, что его-то как раз и не было, но он с той же легкостью может признаться и в том, что является вторично пришедшим на Землю Иисусом Христом.

— Выходит, что все они врут? — вскинул голову Амелин.

— Я полагаю, что врут. А как вы поработали?

— Насчет черного «Мерседеса», который видели у дома Панкова. В агентстве Австрийской сказали, что уезжали хозяйка и ее бывший муж вместе, именно на «Мерседесе», и что они имели привычку ужинать в каком-нибудь ресторане, а потом Австрийская подвозила Панкова до дома. Это со слов секретарши, которая была в курсе дела. Теперь надо выяснить, какая машина у этого Дэна. Потом вновь опросить свидетелей.

— Надо работать с окружением Австрийской.

— Вот смотри, Максимыч: нас в отделе четверо. Ты осуществляешь общее руководство, я проверяю Австрийскую и ее ближайших родственников, то есть сына и мать. Женя берет на себя Дэна, поскольку эта версия самая перспективная, Гена — сумасшедшего художника и тетеньку. Разделаемся в два счета. Потом мы их зажимаем в угол, и они колются, как миленькие.

— Надо найти пистолет. Если убийца сразу не избавился от оружия, значит, оно ему еще нужно.

— Пистолет наверняка находится в доме, но попробуй его найди! Сам говоришь: целых три этажа!

— И еще огромная усадьба… А вот и Евгений Иванович! С возвращением вас! На другой конец Москвы, что ли, бегал за закуской?

Запыхавшийся лейтенант виновато сказал:

— В ближайшем магазине санитарный день. Я уж думал, что в наше время такого не бывает.

— Ладно, проехали. Кстати, тебе в ближайшее время предстоит одно интересно дело. Ты у нас молодой, красивый. Вот и попробуй выяснить, как в наше время становятся альфонсами.

* * *

Этой ночью Анна во сне кричала. Дэн сидел рядом с ней на кровати, со стаканом воды в руке, и время от времени говорил:

— Тише. Ну, тише же.

Когда Анна просыпалась, Дэн поил ее минеральной водой и уговаривал поспать еще немного:

— Анна, я же с тобой.

Она с недоумением смотрела на этого мальчика. Когда проснулась окончательно, тут же спросила:

— Да, со мной. Толку-то?

— Если бы ты меня хоть немного любила!

— Дэн, прекрати! Забыл, как я тебя нашла?

— Ну и что?

— По-моему, ты слишком серьезно относишься к нашим с тобой отношениям.

— Зато ты к ним относишься слишком уж легко.

— Общение с Шацким не пошло тебе на пользу. Ты тоже стал заниматься словоблудием. Не надо брать пример со Стаса. Постарайся быть собой.

— Тебя устроит, если я сяду в тюрьму? Или оригинальнее будет сразу к стенке? Если я умру за тебя, ты сочтешь это оригинальным?

— Дэн, прекрати! — Ее голос прозвучал не слишком уверенно.

— Хорошо. Тогда я завтра же пойду в милицию, к тому майору, и все подпишу. Уверен, что мне поверят все, без исключения. У меня же самый веский мотив!

— Посмей только!

— Я понял. Ты начинаешь ценить мужчину в тот момент, когда его навсегда теряешь. Вот когда его больше нет рядом, тогда ты начинаешь по нем убиваться. А раньше никак не получается.

Она сама не ожидала, что захочет его ударить, но ударила сильно, не так, как в свое время Малиновского. К тому же Дэн и не пытался увернуться. На его щеке отчетливо проступила красная пятерня.

— Ну вот, до синяков мы, кажется, уже дошли, — усмехнулся Дэн, — может, теперь попробуешь сломать мне руку? Уверяю: тебе после этого будет значительно легче.

— У меня такое впечатление, что я со Стасом разговариваю.

— С кем поведешься, от того и наберешься. Он меня научил, что ирония — лучшее средство защиты, а вовсе не нападения.