Хроники тайной войны. 1968–1995. Операции спецслужб Израиля на Ближнем Востоке и в Европе - Александр Брасс

Последние автоматные очереди разбудили всю Олимпийскую деревню. В окнах начал зажигаться свет, и люди стали выглядывать на улицу, чтобы понять, что происходило. Глава израильской делегации Шмуэль Лалкин вновь проснулся и, высунувшись в окно, увидел на асфальте в луже крови тело Моше Вайнберга. За несколько минут до этого уборщица, работавшая в Олимпийской деревне, услышала первые выстрелы и позвонила на центральный пункт охраны. Начальник ночной смены отправил одного из охранников проверить, что случилось. Прибыв на место с одной лишь рацией, он увидел окровавленное тело Моше Вайнберга и вооруженного человека в балаклаве, выглядывавшего через дверной проем. Охранник тут же ретировался. Всё это происходило на глазах Шмуэля Лалкина, наблюдавшего за происходившим из окна второго этажа. Лалкин сбежал на первый этаж, где находился единственный телефон. Не было сомнения, что оправдались самые страшные опасения — члены израильской сборной захвачены террористами и как минимум один спортсмен убит. К счастью, медперсонал израильской олимпийской сборной, расселенный в квартире № 4, эту ночь провел за пределами Олимпийской деревни. Лалкин позвонил в отель «Шератон», в котором остановились израильские журналисты и члены Олимпийского комитета Израиля. «Свяжитесь с Израилем! — кричал он в трубку. — Террористы захватили в заложники израильскую сборную!»

В это время один из заложников, ветеран Шестидневной войны штангист Йосеф Романо, попытался совершить побег. Когда террористы ворвались в квартиру, они опрокинули стол, на котором лежал нож для чистки фруктов. Палестинцы меньше всего опасались нападения с его стороны, поскольку он во время соревнований порвал сухожилие на ноге и вынужден был перемещаться на костылях. Йосеф Романо незаметно дотянулся до ножа и бросился на ближайшего террориста Афифа Ахмада Хамида. Он успел нанести ему ранение в область переносицы, опрокинуть на спину и вырвать из рук автомат. Но, прежде чем Йосеф Романо успел воспользоваться оружием, остальные боевики расстреляли его в спину. Он умер не сразу, а еще пару часов агонизировал. Его, тяжелораненого, оставили истекать кровью посреди комнаты, не оказав элементарной первой помощи. Террористы намеренно не выбросили его на улицу, чтобы труп Романо постоянно находился перед глазами остальных заложников в назидание тем, кто еще раз попытается оказать сопротивление. Исса предупредил израильтян, что они не собирались ни с кем шутить. Девяти заложников для боевиков было вполне достаточно, поэтому они готовы были расстреливать спортсменов по одному при малейшем неповиновении.

После захвата израильских спортсменов прошел час. Их перевели в комнату на втором этаже квартиры № 1, связали руки и ноги, усадив рядом на две кровати. Самого крепкого из заложников, Йосефа Гутфройнда, террористы из предосторожности привязали к стулу, обмотав его, словно мумию.

В 5:00 раздался телефонный звонок в квартире начальника мюнхенской полиции Манфреда Шрайбера, отвечавшего за безопасность во время проведения Олимпийских игр. В первые минуты он был настолько потрясен и растерян, что не мог произнести ни слова. Нападения могли ожидать где угодно, но не в Олимпийской деревне. Выдержав паузу, он всё же распорядился оцепить здание с заложниками и перекрыть все входы и выходы на территорию Олимпийской деревни. Затем он оповестил министра внутренних дел земли Баварии Бруно Мерка. Тот, в свою очередь, позвонил федеральному министру внутренних дел Гансу-Дитриху Геншеру, сообщив об инциденте в Олимпийской деревне. Через час высшее руководство Западной Германии знало о случившемся. Все были в глубоком шоке.

В пятницу 5 сентября 1972 года жители Мюнхена проснулись в совершенно другом городе. «Игры мира и радости» за одну ночь превратились в «Олимпиаду террора». Международные СМИ, собравшиеся в баварской столице, чтобы освещать ход ХХ Олимпийских игр, теперь заполняли эфир противоречивыми обрывками скупой информации о заложниках и террористах. Фотографии убитого израильского спортсмена Моше Вайнберга, лежащего в луже крови на пороге Коннолиштрассе, 31, в одночасье облетели весь мир. Сотни репортеров окружили Олимпийскую деревню в надежде получить хоть какую-нибудь достоверную информацию. Вначале было распространено сообщение, что террористы удерживают 16–17 израильских заложников. Чуть позже это число снизилось до 13. И только после того, как о себе дали знать Гади Цабари, Тувия Сакольский и спортсмены, жившие в квартире № 2, стало понятно, но официально не объявлено, что в руках террористов находились десять израильских заложников.

Первыми в 6:40 на Коннолиштрассе появились мэр Олимпийской деревни Вальтер Трёгер и президент западногерманского Олимпийского комитета Вилли Дауме. Желая прояснить ситуацию, они попытались вступить с вооруженными людьми в переговоры, но палестинские боевики сразу заявили, что разговаривать они будут только с представителями власти, поскольку организаторы игр, на их взгляд, не имели никаких полномочий.

Террористы, назвавшиеся особой боевой группой «Черного сентября», передали свои требования на двух листах убористого машинописного текста. Он включал в себя имена 236 «политических» заключенных, освобождение которых они требовали в обмен на израильских заложников. «Черный сентябрь» выдвинул жесткий ультиматум — до 9:00 доставить всех заключенных в одну из арабских стран; в противном случае террористы обещали каждый час убивать по одному заложнику.

Антикризисный штаб, возглавляемый Манфредом Шрайбером, Бруно Мерком и Гансом-Дитрихом Геншером, разместился в подвальном помещении административного корпуса G-1 на территории Олимпийской деревни. Все понимали, что сроки, выдвинутые террористами, невыполнимы даже в рамках одной ФРГ. К тому же никто в Западной Германии не имел опыта ведения переговоров с террористами, захватившими заложников. У кризисного штаба не было ни знаний, ни времени, ни необходимой информации, чтобы выработать более или менее эффективную стратегию по освобождению заложников. Всё, что могли сделать руководители антикризисного штаба, — это попытаться продлить, насколько возможно, срок ультиматума. Сотрудник мюнхенской полиции Анализа Грас добровольно вызвалась подойти к квартире № 1 и обсудить с террористами начало переговоров. Она смогла договориться с Иссой о встрече с руководителями антикризисного штаба перед фасадом корпуса № 31 рядом с квартирой, в которой палестинцы удерживали заложников.

В 8:45 на Коннолиштрассе показались шеф мюнхенской полиции Манфред Шрайбер, мэр Олимпийской деревни Вальтер Трёгер и египетский представитель МОК Ахмед Туни. Они не спеша шли к корпусу, чтобы в первый раз с глазу на глаз встретиться с террористами и начать переговоры. Исса стоял на втором этаже с автоматом Калашникова и через распахнутое окно внимательно следил за приближающейся делегацией. Исса вышел из здания в костюме цвета слоновой кости, в широкополой шляпе, темных очках, наполовину скрывавших его лицо, и в палестинской куфии, накинутой на плечи. В правой руке он демонстративно сжимал осколочную гранату.

На западногерманских переговорщиков сразу произвели впечатление прекрасный немецкий язык и ледяное спокойствие Иссы. Он разговаривал подчеркнуто вежливо. Единственное, что могло выдать его волнение, это сигареты, которые он выкуривал одну за другой. Но всем своим видом главарь террористов показывал, что он полностью контролировал ситуацию.