Солдат на войне. Фронтовые хроники обер-лейтенанта вермахта. 1939 – 1945 - Вильгельм Прюллер

Не знаю, слышала ли ты когда-нибудь об одесской опере, но она является одной из самых знаменитых за рубежом. Билеты туда для нас здесь приобрести довольно трудно, поэтому я отправился в здание оперы и отрекомендовался директору. Я представился «представителем венской оперы», и он чуть не умер от восторга; я позволил ему пригласить себя на послезавтра на «Травиату», а на субботу – на «Фауста». Ах, этот запах воздуха театра, шум за сценой, суета и переполох…

О, Хенни, ты не знаешь, что это означает для меня! Я думаю, что никогда не смогу оттуда выйти. Мне непременно нужно будет что-то с этим делать. Может быть, мне удастся заполучить место в венском театре после войны… Мои мысли, как обычно, занимают планы на будущее, и как это прекрасно – заниматься таким планированием… Если только все закончится хорошо, Хенни, нас впереди ждет такое замечательное время…

…Часы здесь стоят 1500–2000 марок. Из чистого любопытства я зашел в магазин и предложил там свои часы. Там хотели дать мне 600 марок, но я уверен, что мог бы получить и восемьсот… У меня появилась идея: почему бы не продать свои вторые часы, те, что остались дома?… Если ты пришлешь мне как-нибудь медовое пирожное, отрежь от него донышко и положи внутрь часы. Только запечатай его снова, иначе народ на полевой почте найдет их… Мои трофеи здесь стоят довольно дорого, поэтому не отдавай их за пустяки; только за продукты (половину свиньи) или за хорошие деньги…

Я уже писал тебе, что намерен прозондировать почву по поводу венского театра; каждый должен знать о нем, каждый, кто должен начать. Ты не сможешь начать эту операцию достаточно скоро… Ты знаешь, что я намерен делать, когда придет время? Усовершенствовать свой французский. «Те, у кого есть знания, – хозяева, а те, у кого их нет, – рабы». И я хотел бы, чтобы ты продолжила занятия английским. Мы должны стремиться к совершенству во всем, что делаем.

…Что касается положения на Востоке, те из вас, кто сейчас дома, могут чувствовать себя спокойно. Все происходит в соответствии с планом.[119]Вскоре ты увидишь доказательства этому…

…У меня сложилось впечатление, что наши письма, по крайней мере последние, уже не те, что мы писали годы назад. Но ты знаешь, моя любимая, что я люблю тебя больше, чем прежде… Ах, если бы только эти особые слова могли бы так же плыть по бумаге, как это было раньше… Луна, звезды, солнце, природа – они манят и ведут в юность, к любви, к чувству принадлежности кому-то, к тому, что они являются правдой для кого-то. И сердце растет во всю ширь, и мысли крутятся в такой любопытной последовательности вокруг чего-то. Постоянно хочется раскрыть объятия для кого-то и… и… все то, что кто-то старается затолкнуть куда-то в глубь себя. У кого-то даже нет времени, чтобы в спокойствии и тишине подумать о высоких материях. О, Хенни, на какие жертвы нам пришлось с тобой пойти! И сколько еще остается положить на алтарь будущего. Достаточно знать, что дети будут когда-нибудь жить лучше. Этого точно достаточно…

…Мы покинули Бузэу в воскресенье, и сегодня через Бырлад я прибыл в Хуши… Это был трудный путь. По железной дороге не доберешься никуда, а дороги здесь ниже всяких описаний. Для поездов вполне обычно прибывать с опозданием на день. Если кто-то в Румынии говорит «прямо сейчас», вам следует прибавить сюда час; а если говорят «через час», то обычно это означает пять. Не могу не думать, что румыны, по крайней мере неосознанно, саботируют наши действия. Ужасный народ…

Вчера утром я прибыл в свой батальон, где был назначен офицером по связи от 1-го полка… Мы находимся по соседству с городком Оргеев; сейчас здесь все спокойно, если не считать мелких стычек. А вот несколько дней назад здесь разверзся настоящий ад…

…Еда здесь прекрасная, и вместо воды мы пьем вино. Прекрасное место для вина! Но балканские народы так ленивы, что самим небесам тошно. Поселите здесь немцев, и вы получите настоящий рай. И можешь быть уверена, кстати, что вино не заставит меня отклониться от заданного пути. Я знаю, ты считаешь это особенно важным…

…Что касается твоих последних писем, милая Мутти [уменьшительное от слова мать], то сначала я буквально чуть не рухнул: у нас должен быть еще ребенок. Я отреагировал на это так же, как и ты: новость не заставила меня прыгать от радости. Это очевидно. Но если как следует подумать, то все выглядит по-другому. И теперь я откровенно рад. Слушай, Мутти, может быть, это будет мальчик, с карими глазами, темноволосый. Разве это не замечательно? Моя любимая, я понимаю, что здесь существует столько же понятий «если» и «однако». Но природу не обманешь… Мы оба не хотим потратить наши жизни на часы и ночи игр. Мы всегда хотели служить примером, показывать дорогу… Я знаю, что это будет пугающе страшно для тебя, но я знаю и то, что ты будешь смелой, будешь бороться в этой борьбе радостно и успешно… Передавая тебе свои приветы, я теперь буду включать туда и наше новое приобретение!

…У меня появился перевод дневника русского офицера, погибшего в апреле… Не хочу цитировать оттуда все. Будет лучше, если я сделаю это при встрече. [Прюллер сохранил копию этого дневника, который является не только ярким, но и очень интересным и познавательным документом.]

…Нас должны отвести и перебросить во Францию. Естественно, через Вену…

…Нас расквартировали в пустующем замке. Казармы вполне удобные: какие комнаты! Какие удобства! Чудесная библиотека, игры; все это просто великолепно…

Что ты думаешь по поводу вторжения? Я надеюсь, что эта проблема будет устранена в течение нескольких недель; это просто немыслимо, на что это похоже – сражаться на три фронта… Население настроено очень дружелюбно, к офицерам и унтер-офицерам относятся особенно уважительно. Я здесь очень хорошо продвинулся со своим французским; через месяц, надеюсь, буду говорить просто отлично. Я уже нашел словарь, но не хочу забирать его – он из замковой библиотеки, и владелец сейчас находится не здесь, а в Париже…