Водный мир - Людмила Райот

Он не заслуживает такого. Тем более от лица земляков, которых так боготворит.

— Ошибаетесь, командор, — Никель наклоняется ближе к столу и говорит еще вкрадчивее, отчего впечатление нависшей над арзисом угрозы лишь усиливается. — Вы не могли подразумевать именно это. Потому что в противном случае можете высаживать и всех нас. Экспедиции не будет, и, могу вас уверить, я сделаю все, чтобы вы никогда не узнали место и время появления новой дыры в неизвестную Вселенную.

— Вы сказали «место и время появления новой дыры»? — Цисса весь превращается в слух, но ни Никель, на Асти не обращают на него внимания, продолжая поединок взглядами.

И первым сдается Асти. Конечно. Другого и быть не могло.

— Но почему он так необходим вам? — в его голосе звучит искреннее недоумение. — Что ему делать в экспедиции? Он ведь просто человек.

Командор идет на попятную, но меня уже не остановить. Чудовищный ком гнева растет во мне, не давая отдышаться и успокоиться. Он пугает даже меня саму. Никель бросает на меня нахмуренный взгляд, в котором мелькает тень испуга. "Что ты творишь?!", будто спрашивает он, но я ничего не могу поделать.

Сгусток гнева выплескивается из меня, брызжет, течет из всех щелей. Сбегает наружу, чтобы сделать что-то ужасное и, возможно, непоправимое. Я чувствую этот процесс, и мне становится по-настоящему страшно. Даже в некрополе, вися на вытянутых руках над пропастью, я не боялась так сильно. Отчаянно и безнадежно. Я страшусь не только того, что может произойти, мне страшно потому, что Никель в который раз оказался прав: неприятности в Атлантисе происходят по моей вине. Я опасна не только для себя, но и для окружающих.

Одновременно с этими мыслями в мире происходит сбой. Механизм дока дает осечку, и внутрь начинает поступать вода. Из всех затворов с оглушающим напором бьет вода, быстро заполняя док. Не успевшие взойти на крешейк атланты падают, закрываются руками от струй, течение уносит их друг от друга. Док заполняет грохот, брызги и крики… Вокруг воцаряется хаос. Хаос и паника.

— Да что происходит вообще? — Асти вскакивает и подбегает к рядам операторов рубки.

Он смотрит в мониторы и потому не видит, что посреди хаоса еще остался единственный непоколебимый элемент. Константа. Опора. Один человек все еще стоит на ногах, и вода волшебным образом не касается его. Обвивается вокруг ног, закручиваясь странным водоворотом, уходит вспять, не замачивая брюк. Хлещущие струи встречают около него невидимое препятствие — натыкаются на преграду на расстоянии метра от его головы и стекают вниз, словно по прозрачному куполу или кокону. А внутри него, опустив голову и не шевелясь, стоит он — сухой и невредимый хамелеон.

— Волшебство, клянусь штормами Великого Моря… — бормочет Цисса.

— Треор Асти! — Никель окликает командора. — Вы хотели знать, что такого необычного в Тиме Кальведросси? Смотрите!

Асти оборачивается, и его брови изумленно ползут вверх. Очередной приказ застревает у него на губах. Думаю, он никогда не видел подобного, как и я. Как и никто другой. Выпустив пар, я расслабленно обмякаю в кресле. Мне становится легче. Эхо чудесного дара Тимериуса долетает до меня сквозь стены крешейка, умиротворяя и смягчая мои помехи.

Все хорошо. Ситуация под контролем. Тим позаботиться о себе и о других членах экипажа. Все налаживается словно само собой: напор воды слабеет, атланты встают на ноги и бросаются в разные стороны. Кто-то заделывает пробоины, кто-то собирает расплывшиеся по всему доку ящики. Хамелеон сбрасывает оцепенение и выходит из защитного кокона, тоже принимаясь помогать атлантам. Вода с плеском захлестывает его колени, ткань костюма темнеет, намокая, и начинает отливать металлическим блеском. Если б не неподдельное удивление собравшихся, можно было бы подумать, что трюк с водой всего лишь образ — плод моей фантазии.

— Къерр Андо, я жду объяснения, — командор обессиленно садится за стол, прекращая любые попытки повлиять на ситуацию. Он все еще не может оторвать взгляда от Тима, рядом с которым даже законы физики перестают иметь значение.

Никель смотрит на меня, и я вижу в его глазах горечь и решимость. Я почти уверена — он скажет, кто виноват в случившемся. Моя проблема становится слишком серьезной, чтобы на нее и дальше можно было не обращать внимания. Шила в мешке не утаишь.

— Обязательно, командор Асти, — откликается он, — но только после того, как к нам присоединится Кальведросси.

И когда последние атланты возврашаются на крешейк, а мокрый вымотанный Тимериус садится за стол, Никель сдерживает обещание. Он рассказывает о всех наших тайнах: о способностях Тима, делающих его самым ценным и редким экземпляром нашей экспедиции, созданных транс-формах и их удивительных свойствах, и, конечно же, о перспективах на будущее. О том, настоящем проходе в новый мир, который открылся или скоро откроется в Атлантисе и установил со мной связь через сны.

Единственная вещь, которую он утаивает — именно та, которую он должен был бы поведать первой. О том, что у меня есть «маленький» недостаток, ставящий под вопрос безопасность и резонность моего пребывания среди участников экспедиции.

Рассказ как раз подходит к концу, когда док полностью заполняется водой и крешейк высвобождается из тисков удерживающих механизмов, покидая Сатитару.

— Значит, ваша предполагаемая дыра находится недалеко от нынешней столицы? — Асти долго переваривает новую информацию, но, осмыслив ее как следует, принимает единственное правильное решение. — Также, как и ЛИК… Что ж, это все упрощает. Мы обещали доставить вас в лабораторию, Варисса, и мы это сделаем. А пока можете идти к себе в каюту и набираться сил. Следующая остановка будет уже завтра. На континенте.

Корабль атлантов плавно огибает купол и медленно скользит между остатками зданий. Я рассеянно киваю и еще долго провожаю серебристую полусферу взглядом. Не думаю, что мне доведется еще раз побывать в бывшей столице.

Теперь меня ждет нынешняя.

После двух суток в кромешной тьме обычный дневной свет кажется подарком небес. Праздником, который хочется отмечать и радоваться каждую секунду. Я иду вслед за группой ослепительных военных в белых униформах и буквально дышу этим светом, чистым и ярким. Прозрачным, как лед, и будто бы слегка голубоватым — в Озрелье, столице Атлантиса, выстроенной на границе между сушей и морем, даже воздух окрашивается цветом воды.

Справа меня идет Тимериус, и он тоже весь сияет. За сутки, что мы на огромной скорости рассекали океанские просторы, неумолимо приближаясь к цели и нашей судьбе, многое изменилось. После инцидента в доке Сатитару хамелеон значительно укрепил свое положение среди арзисов. С ним стали считаться. К нему начали прислушиваться. А некоторые — новости о пребывании на корабле самого редкого экземпляра иных распространилась среди команды со скоростью звука — даже втайне восхищаться. Укоризненные взгляды сменились на восторженные. Он мог не видеть их, но их видели мы с Никелем. И тоже им гордились. По крайней мере, я — с Андо, как обычно, дела обстояли сложнее.