Воздушные пираты - Альберт Байкалов

— Не хочу идти, — спокойно объяснил Гаер.

Парсек догадался, что Гаер пытался упасть головой, чтобы убиться или, на худой конец, потерять сознание, но сил не было даже на это, и он просто сполз по стене.

— Не майся дурью! — крикнул Парсек. — Не тяни время. Они все равно не дадут тебе умереть легко, так уж лучше быстрее.

— Как скажешь, командир, — Гаер перевернулся на живот, подтянул ноги под себя и встал на четвереньки. Опираясь о стену, он с трудом выпрямился и пошел к выходу.

Протискиваясь между стеной и Ибрагимом, Парсек остановился и медленно повернул к чеченцу свое лицо.

— Скажи, вы изначально знали, что убьете нас? — спросил он.

— Пока вас никто не убил, — ответил чеченец, морщась от зловония.

Наверху стоял джип.

— Залезай, русский! — крикнул из-за руля другой чеченец.

— Они даже не соизволили взять конвоиров, — с досадой проговорил Гаер. — Были бы кости целы…

— Нам, скорее, санитары нужны с носилками, — пошутил Парсек и взялся за кромку борта.

Превозмогая боль, он с трудом подтянулся и перекинул ногу. Боль током прошла в позвоночник и раскаленным трассером застряла где-то в бедре.

Пытаясь помочь товарищу, Гаер подтолкнул свисавшую ногу.

Парсек собрался с силами и перевалился в кузов. Следом взобрался Гаер.

Ибрагим уселся в кабину, и машина тронулась.

Каждая кочка и выбоина на дороге причиняла боль. На очередном повороте Гаер не выдержал и стал материть, на чем свет стоит, водителя.

— Заткнись! — огрызнулся Парсек.

Гаер замолчал.

Машина остановилась у двухэтажного дома. Джип фыркнул двигателем и стал сдавать задом, пока не уперся кузовом в стену с отметинами от пуль. В окне над самым бортом появился сухощавый человек и помахал рукой.

Парсек встал и направился к нему. Когда он поставил ногу на подоконник, мужчина придержал его за пояс, помогая спуститься на пол. Пока незнакомец помогал перебраться в комнату Гаеру, Парсек огляделся. По центру низенький стол. У стены на полу несколько матрацев. У выхода таз с водой и большая пластиковая канистра.

— Сейчас умоют, оденут красные балахоны и — на съемки последнего кино! — сделал вывод Гаер и тихо засмеялся.

— Держи себя в руках! — потребовал Парсек, стараясь унять дрожь в ногах и в голосе.

— Интересно, они наркотик уколют? — подлил масла в огонь Гаер. — Им ведь для устрашения зрителей в кадре нужно смирение. Жертва должна принимать смерть как баран на заклании…

— Они не будут сегодня нас казнить! — неожиданно решил Парсек.

— Почему? — с нотками скрытой радости спросил Гаер.

— Ты видел, чтобы в своих роликах они убивали людей с разбитыми лицами?

— Думаешь, будут ждать, когда пройдут синяки? Не скажу, что рад, но это прибавляет оптимизма.

Парсеку вдруг вспомнился монолог приговоренного к смерти в какой-то пьесе. Он не помнил дословно, но человек готов был вечно стоять на небольшом выступе на скале и терпеть непогоду, нежели умереть.

Наконец встречавший их боевик развернулся спиной к окну. Было слышно, как отъехал джип.

— Умывайтесь, — он показал рукой на таз. — Вода в канистрах. Потом оденьтесь.

Двери открылись, и в комнате бесшумно появился подросток. На плече болтался ремень автомата, в руках стопка белья и камуфляж.

— Как нас собираются убить? — спросил Парсек, беря из рук подростка одежду.

— Разве ты этого хочешь? — спросил боевик и сделал подростку знак рукой, чтобы тот вышел.

— Нет, конечно, — признался Парсек. — Но у вас так заведено.

— Вас никто убивать не собирался, — заверил мужчина. — Вы живыми нужны.

— Зачем тогда били? — возмутился Гаер.

— Просто не знали, кто вы…

Парсек проснулся от звука шагов и открыл глаза. В дверях стоял Ибрагим.

Парсек сел, осторожно протер здоровый глаз.

— Вас кормили? — спросил Ибрагим.

— Да, — подтвердил Парсек. — Только жевать нечем.

— Не прибедняйся, — оскалился в улыбке Ибрагим.

Кряхтя сел Гаер.

— Завтра мы возвращаемся в Турцию, — проговорил Ибрагим.

— Что? — Парсек подумал, что ослышался.

— Это единственная страна, откуда можно добраться до пункта вашего назначения.

— Ад, что ли? — хмыкнул Гаер.

— Скорее, тюрьма, — попытался угадать Парсек, уже уверенный, что их хотят представить мировому сообществу пособниками террористов.

«А что если каким-то образом туркам удалось установить нашу причастность к ГРУ? — неожиданно подумал Парсек. — Тогда Россию обвинят в скрытой поддержке ИГИЛ! Стоп! А что за игру вели с нами Булут и Джунаид? Или они действовали отдельно друг от друга? Что если каждый преследовал свою цель? А если нет? Точно! — осенило его. — Нас второй раз попытаются преподнести американцам!»

От этих мыслей стало тошно.

Ибрагим, как и обещал, перевез Парсека и Гаера обратно в Турцию. Вопреки ожиданию это путешествие обошлось без особых приключений, если не считать, что при приближении к границе со стороны Сирии они дважды проезжали горящие колонны «наливников». Российская авиация всерьез взялась за бизнес турецкой верхушки и методично долбила транспорт, на котором пытались вывозить из страны сырую нефть.

Парсек в очередной раз убедился, что граница с Турцией прозрачна. Более того, проезжающих через нее боевиков встречают и провожают едва ли не с почестями. Странным образом машину Ибрагима ни разу не остановили полицейские, хотя на ней были сирийские номера. Парсек был уверен, что их ко всему прочему еще и сопровождают. Поначалу это вызывало тревогу. Он не исключал, что турки готовят очередной захват, а какой-то безлюдный участок дороги уже переоборудован в съемочную площадку. Однако в пути с ними ничего не произошло.

Неделю они безвылазно просидели на квартире в частном секторе портового города Измир. Небольшой домик с черепичной крышей располагался на склоне горы, аккурат под гигантской статуей Ататюрка. Все это время живший с ними Ибрагим с утра до вечера где-то пропадал. Изнывая от неизвестности, Гаер с Парсеком говорили на какие угодно темы, но с таким расчетом, чтобы, в случае если дом напичкан прослушивающими устройствами, не дать повода заподозрить их в двойной игре. Они с утра до вечера хвалились любовными похождениями, травили анекдоты, рассуждали, как потратят заработанные деньги. Чтобы уж совсем не переусердствовать, пару раз заводили разговоры, в которых высказывали свои опасения по поводу своей дальнейшей судьбы. В этом случае Парсек играл роль оптимиста, тогда как Гаер предпочитал историю с плохим концом. Когда появлялся Ибрагим, Парсек или Гаер продолжали тему, поддерживая впечатление жадных, беспринципных и обиженных на страну людей. На исходе недели Ибрагим, наконец, объявил, что на следующий день они должны будут устроиться матросами на один из танкеров, и вручил им новенькие документы. По ним пленники оставались россиянами, кочующими по свету в поисках лучшей жизни. Оба — матросы, имеющие небольшой стаж работы на судах рыболовного флота. Половина следующего дня пролетела в оформлении самых разных документов, а ближе к вечеру все трое уже знакомились с боцманом.