Убийство на поле для гольфа - Агата Кристи

– Вполне ли вы понимаете, Рено, что на основании вашихответов мне не остается ничего, как только предать вас суду?

Бледное лицо Жака вспыхнуло, но он твердо выдержал взглядследователя.

– Мосье Отэ, клянусь, я не убивал отца.

Однако сомнения, овладевшие было мосье Отэ, уже рассеялись.Он как-то неприятно хохотнул.

– Конечно, конечно! Наши арестованные всегда невиновны!Вы сами вынесли себе приговор. Вы не можете защитить себя, у вас нет алиби…Только клянетесь, что не убивали. Но кто вам поверит? Разве что ребенок? Вы, выубили отца, Рено… Убили жестоко и трусливо… Убили ради денег, ведь вы думали,что они достанутся вам. Ваша мать – косвенная соучастница преступления.Конечно, приняв во внимание ее материнские чувства, судьи окажут ейснисхождение. Ей, но не вам. И поступят совершенно справедливо! Ибо ваше деяние– ужасно! Ни суд людской, ни суд небесный не пощадят вас!

Тут поток красноречия мосье Отэ, к его величайшемунеудовольствию, был внезапно прерван. Дверь с шумом отворилась.

– Господин следователь! Господин следователь! –Служитель даже заикался от волнения. – Там дама, она говорит… говорит…

– Кто там еще? Что говорит? – загремел вне себя отгнева следователь. – Вы нарушаете закон! Я запрещаю! Решительно запрещаю!

Но тут-то тоненькая девушка оттолкнула жандарма ипереступила порог. Одета она была во все черное, лицо скрывала густая вуаль.

Сердце у меня болезненно сжалось. Все-таки она пришла! Всемои усилия пошли прахом. Однако какое же благородство! Как бестрепетносовершила она этот роковой шаг!

Девушка подняла вуаль… и я остолбенел. Это не Сандрильона,хоть и похожа на нее как две капли воды. Теперь, когда она была без светлогопарика, в котором выступала на сцене, я понял, что именно ее фотографию нашелПуаро в шкафу у Жака.

– Вы следователь мосье Отэ? – спросила она.

– Да, но я запрещаю…

– Мое имя – Белла Дьювин. Я пришла признаться в том,что убила мосье Рено.

«Мой друг.

Вы уже будете знать все, когда получите это письмо. Как я нистаралась, мне не удалось уговорить Беллу. Она решила покориться своей участи.Я устала бороться с нею.

Теперь Вы знаете, что я обманывала Вас. Вы доверяли мне, а яплатила Вам ложью. Возможно, Вы сочтете мое поведение непростительным, однакомне все-таки хотелось бы, прежде чем я навсегда уйду из Вашей жизни, просторассказать Вам, как все это получилось. Если бы я знала, что Вы можете проститьменя, мне было бы легче жить! Единственное, что я могу сказать в своеоправдание, – я делала все это не ради себя.

Начну с того дня, когда мы с Вами встретились в поезде. Ятогда очень тревожилась о Белле. Она была в отчаянии. Она так любила Жака Ренои, кажется, на все готова была ради него. Когда он вдруг переменился к ней ипочти перестал писать, она заподозрила, что он увлекся другой девушкой, и, какоказалось впоследствии, была совершенно права. Тогда Белла вбила себе в голову,что должна поехать в Мерлинвиль и повидать Жака. Она знала, что я не одобряюэтой затеи, и постаралась улизнуть от меня. Когда я убедилась, что ее нет впоезде, то решила не возвращаться в Англию без нее. У меня было такое чувство,что, если я не вмешаюсь, произойдет что-то ужасное.

Я дождалась следующего поезда из Парижа и встретила Беллу.Она решительно объявила мне, что едет в Мерлинвиль. Я пыталась отговорить ее,но из этого ничего не вышло. Она была взвинчена до крайности, кричала, чтобудет поступать так, как находит нужным, и что это не мое дело. Ну что ж, тогдая сказала, что умываю руки. В конце концов, я сделала все, что могла! Было ужепоздно, и я пошла в гостиницу, а Белла отправилась в Мерлинвиль. Я никак немогла отделаться от ощущения, которое в романах называют предчувствиемнеминуемой беды.

Настало утро, а Беллы все не было. Мы с ней заранееусловились, что встретимся здесь, в гостинице. Я ждала весь день, но от нее небыло никаких вестей. Тревога все больше овладевала мною. А из вечерних газет яузнала об убийстве в Мерлинвиле.

Ужас охватил меня! Конечно, полной уверенности в том, чтоБелла замешана в преступлении, у меня не было, но напугана я была страшно. Ярисовала себе жуткую картину – вот Белла встречается с отцом Жака, рассказываетему обо всем, он оскорбляет ее, ну и так далее. Дело в том, что мы обе ужасновспыльчивы.

Потом до меня дошел слух об этих иностранцах в масках, и янемного успокоилась. Однако я не могла понять, куда исчезла Белла, и потомутревожилась.

К следующему утру я уже не находила себе места и решилапоехать в Мерлинвиль и попытаться разузнать что-нибудь. Тут-то я и наткнуласьна Вас. Что было потом, Вам известно… Когда я увидела покойника, поразительнопохожего на Жака, да еще и одетого точно в такой же плащ, как у Жака, я всепоняла! Ко всему прочему я узнала нож – о, этот злосчастный нож! – Жакподарил его Белле! Я была совершенно уверена, что на нем отпечатки пальцевБеллы. Не берусь описать страх и отчаяние, которые испытала я в ту минуту. Явидела только один выход – необходимо взять нож и как можно скорее бежатьоттуда, пока никто не хватился. Я притворилась, что теряю сознание, Вы пошли заводой, а я взяла нож и спрятала его под одеждой.

Я сказала Вам, что остановилась в гостинице «Отель дю Фар»,а на самом деле отправилась прямиком в Кале, а оттуда первым пароходом вАнглию. Этот проклятый нож я выбросила в море, где-то посередине между Англиейи Францией. И тут только смогла наконец вздохнуть свободно.

Беллу я нашла в Лондоне, в нашей квартире. На ней буквальнолица не было. Я рассказала ей о том, что мне удалось сделать, и добавила, чтотеперь она в безопасности. Она посмотрела на меня пустым взглядом и вдругпринялась смеяться.

Этот ее смех… от него кровь стыла в жилах! Я поняла: самоелучшее для нас сейчас – заняться делом. Она же просто тронется рассудком, есливсе время будет думать о том, что она натворила. К счастью, нам повезло, и мысразу получили ангажемент.

А потом я увидела Вас и Вашего друга в зрительном зале вКовентри… Я чуть с ума не сошла. Должно быть, Вы заподозрили что-то, думала я,иначе зачем бы Вам нас выслеживать. Я решила, что должна узнать все – пустьдаже самое плохое, только не эта неизвестность, – и пошла за Вами. Мноюдвигала храбрость, храбрость отчаяния. А потом, прежде чем я успела объяснитьВам все, я вдруг догадалась, что Вы подозреваете не Беллу, а меня. Или, можетбыть, думаете, что я Белла, ведь нож-то украла я.

Ах, если бы Вы знали, что творилось в моей душе в ту минуту…возможно, Вы простили бы меня… Я была так напугана, сбита с толку, отчаяниевладело мною… Тогда я поняла лишь одно – Вы стараетесь спасти именно меня… Я незнала, захотите ли Вы помочь ей, Белле… Скорее всего, нет, подумала я, ведь она– совсем другое дело! Я боялась рисковать. Мы с Беллой – близнецы, и я готовасделать для нее все, что в моих силах. Поэтому я ничего не сказала Вам, непризналась, что обманула Вас. Какая же я дрянь!.. Ну, вот и все. Этого болеечем достаточно, наверное, подумаете Вы. Я должна была открыть Вам свою душу…Если бы мне это удалось…