Последний сезон - Элизабет Бикон

Кейт принялась исследовать атласно-гладкую кожу на стальных мускулах, играть с золотисто-каштановым пушком, украшающим его грудь. Затем почувствовала, как он стягивает ее платье с плеч. Рукава наконец поддались его усилиям, платье скользнуло к ее ногам кипой мягкого полотна, после чего Эдмунд в несколько секунд избавил Кейт от легкой сорочки — весь наряд, который она сочла необходимым для ночного визита.

Обнаженная, Кейт чуть отстранилась от Эдмунда, чтобы у обоих была возможность сполна оценить этот факт. Потрясающе, но она вовсе не испытывала стыда, пока его алчущие глаза изучали каждую линию ее фигуры, неспешно и всесторонне, словно он не мог поступать иначе. Она уже горела от возбуждения, между ног было мокро, на ней остались только мягкие домашние туфли. И он посмел, к ее возмущению, коснуться ее, оставаясь почти одетым джентльменом, хотя и возбужденным, очевидно. Но ощущать его загрубелые ладони на своей коже было так приятно, что все другие мысли вихрем умчались прочь.

Его сильные пальцы обхватили ее тонкую талию, затем вознеслись под роскошные груди. Верно, он почувствовал, что она уже еле дышит, сгорая от сладкого нетерпения, поэтому его теплые ладони тут же легли на ребра, словно помогая дыханию. Наконец пальцы Эдмунда приподняли ее груди и обвели их округлости, не смея коснуться сосков. Кейт изнывала, желая, чтобы Эдмунд догадался, что она успеет сгореть к тому времени, когда он отважится. Он деликатно уступил, кончиком пальца провел по янтарно-темному ореолу, словно признавая совершенство женщины, если верить благоговейному удивлению в зеленоватых омутах его глаз.

Эдмунд скользнул по ее соску, затвердевшему как камень, она глубоко вздохнула, ноги ее ослабли. Он, к счастью, знал, что делает, понимал, зачем извлекает ее из юбок и атласных туфелек, берет на руки, прижимая к своей восхитительной груди. Действительно, теперь ее очередь прислушаться к его сбивчивому дыханию, ощутить его всей кожей.

— Перестань извиваться, женщина, — шутливо скомандовал он.

— Мне нравится, — откликнулась она и призывно посмотрела на него из-под прикрытых век. Надо полагать, он не сумеет устоять.

— Возможно, вам нравится, но всему время и место. — Дрожь его голоса морозно отозвалась в ее обнаженной спине, она нетерпеливо заворочалась, уютнее устраиваясь в его объятиях. — Вот и оно, — отметил он, укладывая ее на кровать и отступая на шаг, чтобы полюбоваться объектом своей пылкой страсти. Его взгляд был столь яростен, что последние девические мольбы о пощаде замерли на ее губах.

— Да, здесь хорошо, солнышко, — проворковала она нежно.

— Все хорошо, солнышко, — эхом повторил он, сбрасывая бриджи, сдирая тонкие вечерние чулки и пиная элегантные туфли в дальний угол. Несомненно, утром его камердинер будет долго искать их.

Он взглянул на нее с восхищенным вздохом. Она же, впервые увидев обнаженного мужчину, живого, глубоко взволнованного, который, не в пример знаменитым классическим мраморным изваяниям в Вичвуде, был явно возбужден, без всякого фигового листа, должна была залиться румянцем, подтвердив, что воспитана в рамках строгих правил. Мышцы упруго перекатывались под горячей загорелой кожей, он смотрел на нее, взглядом умолял не отказать ему в близости теперь, когда они уже зашли так далеко в своих отношениях и ему будет очень больно повернуть назад и снова сомневаться в их любви и в своем солнышке.

Прилив любви, земной и вместе с тем возвышенной, захлестнул сердце Кейт. Она подняла глаза, благоговейные и восторженные, чтобы выразить все это и поощрить Эдмунда, и встретила его зачарованный взгляд кокетливо, осознавая свою женственную силу. Под его взглядом ей захотелось игриво закувыркаться, но она предпочла такому распутству более скромную альтернативу и калачиком свернулась на шелковом бархате, словно такие ощущения могли хоть немного возместить его отсутствие на этом ложе. Нежно прогладила свою талию сверху вниз, провела рукой вдоль ноги, вернулась к бедру и услышала, как он с рычанием опустился рядом с ней. Лицо его горело желанием и первобытно-дикой решимостью немедленно уничтожить соперника, который вознамерился разделить с ним удовольствие обладания, пусть даже соперник — она сама.

Кейт самодовольно улыбнулась и посмотрела на Эдмунда взглядом, который говорил: «Итак, чего же вы еще ждете?» — и с восторгом приняла ответную бурю. Его пальцы теперь нацелились возбудить ее плоть и довести до полного возбуждения, в каком пребывал он сам, уже не играя, не поддразнивая, словно накладывал на нее печать своего томительного желания стать ее собственником, а она гордо упивалась этим правом. Его рот жадно впивался в ее губы, желая утолить многолетний голод. Кейт встретила натиск проворным танцем языка, и они целовались так, словно были не в силах оторваться. Потом она высвободила руку и погладила его щеку.

Она хорошо изучила его лицо, могла вспомнить каждую черточку с закрытыми глазами, но касаться его пальцами было особо интимным действом, как-никак смотреть и касаться — разные вещи. Эдмунд наблюдал за ее глазами, пока их губы играли ва-банк. Она ощупывала его высокие скулы, худощавые щеки, волевой подбородок, упругая кожа растягивалась, когда он глубже впивался в нее поцелуем, чтобы она слилась с ним в едином порыве. Кейт, понимая свою задачу, провела пальчиком по его брови, потрогала шелковистые кончики роскошных ресниц, внутри у нее все таяло от возбуждающей близости. Теперь она наконец поняла, что любит его, и стремилась выразить свои чувства как можно полнее, не скрывая восхищения и нежного чувственного любопытства. Кейт не удивило и даже обрадовало, когда он рывком подмял ее под себя, словно устал ожидать, когда очнется эта распутная девственница.

Он пригнул голову, покрывая поцелуями ее подбородок, нежную шею, которая восторженно подрагивала при каждом прикосновении, его рука скользнула от талии вниз и нырнула в развилку бедер, палец уверенно поглаживал горячую влажную промежность. Он знал, что там сосредоточилась сейчас томительная боль ее желания. Внезапно его ласка отозвалась в ней первобытным восторгом, сродни неземной сладкой муке, ее тело забилось, подчиняясь инстинкту. Она изогнулась на шелковом покрывале, стараясь крепче сомкнуть ноги, удержать горячую волну, хлынувшую изнутри, но он приподнял голову, оторвав губы от ее немилосердно восставшего соска, его глаза молили довериться ему, хотя и без слов было понятно, что она безоговорочно доверяет.

Кейт напомнила себе, что готова последовать за ним даже в ад, если доведется, и расслабилась, позволив его искушенной ладони продолжать свое колдовство. Голова запрокинулась, словно она теряла сознание в обрушившемся горном потоке, уносящем в несказанные дали. Эдмунд снова впился в ее губы, вторя ритмичным движениям своих пальцев в ее потаенных глубинах. Дрожь наслаждения сотрясла ее тело, оно выгнулось дугой, сердце забухало и запело, однако, придя в себя, Кейт почему-то почувствовала себя неуютно и одиноко, словно изведала не всю радость.

— Сейчас, — хрипло пообещал Эдмунд и навис над ее разнежившимся телом, опираясь на согнутые в локтях руки и колени, направляя твердую плоть в ее горячее, еще пульсирующее лоно.