Граф Мечников - Василий Сахаров

– Так кто, вы говорите, у вас сейчас за самого главного начальника? – Я посмотрел в глаза крестьянина, которого звали Валентин Шпек.

– Иоганн Лаш, – ответил пленник.

– Он как, нормальный человек? С ним договориться можно?

– Да-да. – Шпек и его напарник Антон Майер согласно закивали, и Валентин дополнил: – Он мой двоюродный брат, мы как раз к нему в гости ехали. Хотели Иоганна на охоту пригласить и посоветоваться насчёт весенних посевов.

«Ну да, анклав-то маленький, все друг друга знают, вроде бы логично», – подумал я и принял решение:

– Валентин, езжай своей дорогой дальше и передай Лашу, что офицер Кубанской Конфедерации граф Александр Мечников не держит на жителей Вильгельмсхафена зла за обстрел его фрегата. Мы все люди и всегда сможем договориться. Поэтому я жду вашего старшего на переговоры, которые могут быть ему интересны, но не долго. Ещё два дня я буду находиться на развалинах Нордайха, в порту, а потом уйду. Так что если имеется желание пообщаться, жду Лаша в гости, а нет так нет.

Валентин Шпек всё понял верно. Ему вернули оружие и отпустили, а разведывательные группы, забрав с собой Антона Майера, который ещё о многом мог нам поведать, двинулись обратно к морю.

Встреча с лидером немецкого анклава прошла как-то странно и, можно даже сказать, непутёво.

Иоганн Лаш, пожилой брюнет в тёмно-синем утеплённом камуфляже, прибыл в Нордайх в тот момент, когда я уже хотел отдать приказ бойцам покинуть берег. Появился он не один, а под прикрытием миномётной батареи, тайно разворачивающейся на окраине поселения – её засёк Лихой – и при поддержке пяти сотен хорошо вооружённых местных ополченцев. Видимо, немцы нас серьёзно опасались, да и ладно, это их дело, хотят себя страхами тешить, пусть так и будет, а я собирался им предложить всего лишь торговое сотрудничество и не более того.

Увидев такое дело, что возможен конфликт, Серый приказал своим группам занять оборону в районе порта и на самое высокое здание посадил артиллерийского наводчика. Он готовился к реальному бою, но я был уверен, что мы с немцами разойдёмся миром, и оказался прав.

В сопровождении двух воинов Лаш прошёл через Нордайх и спустился к морю. Немцев встретили, отобрали у них оружие и проводили в развалины одного из домов, где я временно остановился. Место для переговоров не самое лучшее, но другого на берегу не было. Но большая глухая комната на первом этаже трёхэтажного дома, в которой горел жаркий костёр, по крайней мере, защищала нас от промозглого морского ветра.

Глава местной общины остановился на входе, огляделся, нахмурился и сел на бревно рядом с костром между мной и переводчиком. Следом появились его сопровождающие и расположились справа и слева от своего лидера. Теперь можно было разговаривать, но никто не хотел начинать первым, и я не торопясь подвесил над костром тяжёлый чугунный чайник. Потом вынул из кармана лёгкой, но тёплой синтепоновой куртки портсигар, вынул тонкую турецкую папироску и протянул Лашу.

– Найн. – Немец мотнул головой.

«Понятно, не курит». – Это слово я даже без перевода понял, сам прикурил от веточки, выпавшей из костра, и спросил Лаша:

– Как поживаете, Иоганн?

Переводчик перевёл мои слова, и тот ответил:

– Хорошо. Вы ждали меня для того, чтобы спросить об этом?

– Нет, конечно. Но надо же с чего-то начинать наш разговор. Почему бы и не с этого вопроса…

– Что вам нужно на наших берегах?

– Ищу людей, с которыми можно торговать.

– Знаем мы эту торговлю, – недовольно пробурчал немец. – Сегодня товары привезли, а завтра с моря придёт эскадра, которая всё выжжет и наших людей в рабов обратит.

– Я не из Людей Океана, хотя лукавить не стану, при возможности могу и ограбить кого-нибудь. Время такое.

– Вот то-то же. Нам не надо ни с кем общаться. Давным-давно, после нашествия океанских налётчиков, наши предки закрылись от всех и ограничили свои контакты с внешним миром, и теперь мы сами по себе.

– Ну и зря. Скоро на вас насядут дикари. И что вы тогда будете делать?

– Сражаться!

– Это само собой. Но сколько ваш анклав продержится?

Лаш помедлил, шмыгнул носом, протянул ладони к огню, погрел их и произнес:

– Сколько надо, столько и будем оборону держать. У нас оружия и боеприпасов много, любую орду остановим, засядем в Вильгельмсхафене, и никто нас оттуда не выбьет.

– Угу, до тех пор, пока будет что есть и бойцы на ногах крепко стоять смогут. А потом всё, приехали. Вас голыми руками возьмут и на вертел, как цыпленка, насадят.

– Ну, допустим, мы будем с вами торговать… Что вы можете нам предложить?

– То же самое, что и всем. В боеприпасах вы не нуждаетесь и оружие имеете. Поэтому для вас будет интересно топливо, которого, даже если вы сумели наладить свою переработку старых запасов сырой нефти, у вас всё равно немного, ведь техники в вашем анклаве не наблюдается. Кроме того, мы можем предложить одежду, продовольствие, медикаменты, алкоголь и табак.

– Это хорошо. – Лаш кивнул и спросил: – А кто это все? Про кого вы говорите? С кем у вас уже ведётся торговля?

– Скандинавские ярлы, Калининград, Петербург, Алжир, Сицилия, да и мало ли ещё кто.

– Значит, мы не одни сохранили прежний образ жизни?

– Нет, не одни. Многие уцелели.

– А наши люди уже думали, что кроме родного анклава и не осталось никого, весь мир под дикарями. Последний раз с кем-то со стороны мы общались восемь лет назад. Тогда к нам приезжали торговать из Ганновера, а до них гонец из Гамбурга девять лет назад был, просил помощи воинами.

Немец снова задумался, и я поторопил его:

– Так что, поторгуем?

– А что вы хотите купить? Нам и предложить-то особо нечего.

Ухмыльнувшись, я вспомнил свои разговоры с нашим пленником Антоном Мейером, которого отпустили на свободу пару часов назад, и сказал:

– У вас золото имеется, да и оружие на продажу есть, вы ведь сами сказали, что в анклаве его много.

– Подумать надо.

Лидер анклава вместе со своими то ли охранниками, то ли советниками встал и повернулся к выходу, а я бросил ему в спину:

– Сегодня мы уходим из ваших земель. В начале апреля пойдём с караваном на Балтику и к вам заскочим. Надумаете с нами дело иметь, пустите в небо пять сигнальных ракет, мы их здесь оставим.

Лаш передёрнул плечами и вышел, а мне оставалось только удивляться странному поведению этого человека. Другой на его месте ухватился бы за идею торговли руками и ногами и попытался бы выжать из этого всё, что только возможно. А этот гражданин не таков, сам себе на уме, хотя наши пленники Майер и Шпек отзывались о нём как о весьма умном лидере, при котором за минувшие пятнадцать лет численность населения анклава увеличилась втрое и были решены многие проблемы. Почему он ведёт себя как инфантильный дебил, мне было непонятно. Но голову себе я этим вопросом не забивал, других дел хватает, и впереди был рейд в Британию. Там в районе Портсмута нас должен ожидать Тедди Аргайл, встреча с которым назначена на промежуток с пятнадцатого по двадцать пятое января, и следовало поторапливаться.