Разборки дезертиров - Сергей Зверев

– А ты рули давай…

От глотка пенистой жидкости непривычно закружилась голова. Я хлебнул еще, передал Райнову. Дезертир схватил бутылку дрожащей рукой – в горле яростно забулькало.

– Держи…

– Да ладно, допивайте, – отмахнулся Хомченко. – Есть еще одна, оприходуем с товарищем водителем… Ума не приложу, мужики, почему мне этот литр не помешал воевать?

Напряжение таяло. Сдержанно хихикали. Шмаков уверял, что только алкоголь открывает ему глаза на дорогу, Хомченко сокрушался, что не прихватил целый ящик, а у меня хватило догадливости сунуть ополовиненную бутылку дрожащей Ульяне, о чем немедленно пожалел – она схватилась за нее обеими руками, махом опустошив.

– Голодненькая, – посочувствовал Хомченко, извлекая из бездонного камуфляжа… третью бутылку!

– Как же вас угораздило-то, девушка, в наш просвещенный век вляпаться в эдакое… рабовладельчество? – ехидно поинтересовался я. – Вы же девушка, не так ли? А не старая облезлая вешалка, коей выглядите на первый взгляд?

– Дура я сплошная, – всхлипнула Ульяна. – Постойте… а куда вы меня везете?

– Везем мы, девушка, не только вас, – совершенно верно заметил Шмаков. – А вопросец, между прочим, интересный… Послушай, боец, когда начнутся владения вашего феодала?

– Давно начались, – икнув, сообщил Райнов. – Наше счастье, что общежитие охраны не в этой стороне. До поместья километра два. Но его можно объехать.

– Вы не поняли, – опомнился я. – Объезжать не будем. Нам нужен высокопоставленный заложник, иначе грош цена нашим потугам вырваться из этого дерьма!

– Я не знаю… – оробел бывший дезертир. – Через тамошний забор трудно пролезть, охрана, собаки. У Саула связь со всеми постами – наверняка сообщат, что в лагере была пальба, народ разбегается… Пригонят карателей, усилят охрану поместья…

– Значит, надо успеть, – отрезал я. – Цени, рядовой Райнов, сегодня твой звездный час. Двинем с заднего крыльца, и пусть хоть одна падла нас остановит. Диктуй дорогу!

Дальнейшие движения становились какими-то зигзагообразными. Пришлось уйти с основной дороги. Мы объехали скалистую гряду посреди долины и со скоростью усталого пешехода маневрировали между разбросанными глыбами. Приблизились к основанию обрывистого склона, вклинились между каменистым подножием и разросшимся кустарником. По левому борту проплывали очертания гряды, похожие на разлегшегося верблюда; справа теснились камни. Закончился кустарник, и дезертир Райнов каким-то севшим голосом проинформировал о приближении цели…

Оставив машину под скалой, мы карабкались по острым булыжникам, выражая недоумение, какое, собственно, отношение к нашим изысканиям имеет ходячее недоразумение по имени Ульяна и почему мы должны ее всюду подсаживать и поддерживать?

– Я вам помогу… – всхлипывала бывшая невольница. – Я многое умею, вы меня еще не знаете…

– Ты умеешь стрелять из автомата? Ты освоила восточные единоборства? – брюзжал Шмаков. – Дьявол, никогда не думал, что попадем в зависимость от бабы.

– Да кончайте вы… – Она пыхтела и падала. Дыхание перехватило, она зашлась кашлем, поползла на корточках.

– Боже мой, какое грузило… – Я в сердцах схватил ее под мышки. – Трудно было в машине посидеть?

Ветер гнал на восток грозовую тучу, оставляя колючую изморось. Мы лежали на приземистой горке, всматриваясь в раскинувшуюся под ногами красоту. Очень кстати выбралась луна. Площадь поместья была не меньше гектара. Ландшафтный дизайн – безупречен. Витая ограда в приличную высоту, дорожки между клумбами, компактный бассейн, увенчанный скульптурой – то ли «обнаженный горнист», то ли «мальчик, ковыряющий в носу». Белокаменный дом с выступающим «комодом», башни с куполами и стилизациями под колонны – изящное сочетание витиеватой «купеческой» архитектуры и слащаво-пышного барокко. Арочные окна (на втором этаже мерцал свет), каменные портьеры вместо наличников… На территории под навесом прохлаждалась пара крупных джипов; от крыльца, оформленного в классическом колониальном стиле, к воротам простиралась мощеная дорожка – упиралась в замок и кирпичную будку, в которой тоже горел свет. У помпезного крыльца мелькал человек с собакой. Сомнительно, что это хозяин выгуливал перед сном своего любимца. Время далеко за полночь…

Что-то шевельнулось за воротами – практически в кустах. Бдили товарищи. Я невольно задумался: интересно, обитатели поместья уже в курсе, что произошло в семи верстах южнее?

– Мать моя… – завистливо затянул Шмаков. – Мне бы так жить…

– Прикупишь пару сотен рабов – будешь, – фыркнул Хомченко.

Я поддакнул:

– По принципу, кажется, Нерона: «Нужно жить либо скромником, либо царем».

– Не Нерона, а Калигулы, – прошептала Ульяна.

– А ты откуда знаешь? – возмутился я. – Какая, вообще, разница?

– Да, в сущности, никакой, – усмехнулась девица. – Оба полные кретины, оба Германики, один, правда, Гай Юлий, другой Клавдий Друз, один племянник, другой дядька. Племяш прославился тем, что сжег Рим, прикончил Сенеку, мамашу с теткой, шлялся по кабакам, избивал и грабил прохожих, истребил аристократию и вообще половину империи, а дядюшка собирался сделать консулом любимого коня, ввести его в сенат, да только смерть сломала планы…

– Обалдеть, – изумился я. – Ты профессор кислых щей?

– Выпускница, – скисла Ульяна. – Энского исторического. А сейчас должна находиться на преддипломной практике в Иркутске.

– Практику мы тебе зачтем, – хмыкнул Шмаков, – если, конечно, не выкинешь какой-нибудь фортель.

Не думаю, что к этому часу мы были подвержены приступам криминофобии – боязни совершить преступление. Уродов надо уничтожать! И девиз – решительно иезуитский: цель оправдывает средства… Мы пробились через заднюю калитку, практически не потеряв времени: разбили очередью хитроумный замок. Растеклись по территории «бэкъярда», залегли в ожидании хозяев. Фишка в том, что субъекта по кликухе Саул не поставили в известность о событиях в лагере! То ли впопыхах, то ли от страха. Ловили разбегающихся рабов. Суета, неразбериха. А о наличии пикапа с грузом продуктов карательная команда могла и не знать – данные акции находятся в ведении хозчасти и узнают о них в последнюю очередь… «Законные хозяева» тащили свою службу не очень умело. Услышав выстрелы на заднем дворе, поперли в полном составе, как мотыльки на огонь. Два серьезных бультерьера с прыгающими за «кормой» поводками (лампа над крыльцом давала представление о происходящем) – вырвались из-за угла со злобными харями. За собаками – охрана без мозгов. Роли расписали заранее – мне и Райнову справиться с собаками, остальным отсекать живую силу. Шквал огня встретил контратакующих. Бультерьер хряпнулся челюстью о щебенку, продолжая по инерции бороздить двор. Второй скакал зигзагами, увертываясь от пуль. Прыжок – чарующая картина: собака в полете! – я перевернулся на спину, сведенный ужасом – и уже на излете брюхо прошила очередь…

Людей, застигнутых врасплох, шпиговали свинцом скрупулезно и качественно. Четыре рыла – все войско в полном составе. Когда я поднимался с колен, впечатленный жутковатой пастью, они уже не шевелились. Не слишком ли кровавой получалась жатва?