Крысиный король - Чайна Мьевилль

Конечно, Херрин и Бейли не видели тут проблемы. Кто-то мог перепутать время. Люди в Уилсдене могли на полчасика ошибиться. Или ошиблись в Вестборн-Гроув, или те и другие ошиблись на пятнадцать минут, или что-нибудь еще. Ничего особенного, что так много людей могли ошибиться одновременно, хорошо, тогда выскажите свою версию происшествия, сэр.

Конечно, у Краули не было ответа.

Его заинтересовало сообщение о том, что из гаража, когда тот громили, доносилась музыка. Кто-то слышал высокий звук, похожий на флейту, свирель или что-то в этом роде. Краули знал, что Сол не был музыкантом, хотя явно фанател по танцевальной музыке вроде той, что играла его неразговорчивая подружка Наташа. Но при чем тут флейта?

Краули знал, что о Соле скажут следующее. Он стал серийным убийцей. А значит, нуждался в ритуалах, таких как возвращение сюда, на место первого убийства. Исполнение музыки на месте преступления, так же как и в автобусном парке, — разве это не ритуал? Возможно, он также играл после гибели неопознанного мужчины в подземке. Краули был уверен, что это преступление из той же серии. А то, что оба случая были связаны с общественным транспортом, только укрепляло его подозрения.

Итак, почему Сол забросил танцевальную музыку? Почему то, что он начал играть потом, все свидетели называли фолком? Конечно, в мире нет ничего постоянного…

Но Краули ничего не мог с собой поделать, он упорно полагал, что в автобусном парке мог играть кто-то другой. Почему нет? Почему обязательно Сол? Что, если это был кто-то, подшутивший над ним со своей музыкой, которая так не совпадала со вкусами Сола? Краули внезапно выпрямился. Длинная, тонкая, легкая дубинка. Из металла: разгадка точно была где-то здесь. Убийца оставался верным некоему предмету, используя его не однажды. От преступления к преступлению. Кажется, там, где играл музыку.

— Бейли! — завопил Краули.

Рядом возник здоровяк, все еще сердитый на своего босса. На вопрос Краули он только выпучил глаза.

— Бей ли, есть ли у Сола приятели, которые играют на флейте?

Крысиный король осторожно пробирался в темноте лондонских подземелий. В руке он сжимал мешок со снедью, забросив его на одно плечо, как странник дорожную суму. Он делал крупные шаги, не оставляя следов, бесшумно крался по воде канализации.

Почуяв его приближение, крысы разбегались. Храбрые души немного задерживались, чтобы выказать свою враждебность и подразнить его. Запах Короля глубоко сидел у них в мозгу, они привыкли относиться к нему с презрением. Король игнорировал их и проходил мимо. В глазах его стояла чернота.

Он шел, как вор в ночи. Неуверенный. Тщедушный. Грязный. Презренный. Трудно было догадаться, что давало ему силы жить и надеяться.

На дне грязного потока он отыскал крышку люка, сдвинул ее, скользнул во мрак и очутился в своем тронном зале. Отряхнул воду и шагнул в зал.

Сол вышел у него из-за спины. Он схватил отломанную ножку кресла, замахнулся и невероятно быстро ударил Крысиного короля по черепу.

Король резко взмахнул руками и полетел вперед, вскрикнув от боли. Он растянулся, перевернулся, схватившись за голову, и попытался подняться.

Еда рассыпалась по мокрому полу.

Сол был уже над ним, он весь дрожал, на скулах ходили желваки. Он снова и снова поднимал ножку кресла.

Король был текучим, как ртуть. Немыслимо ловко он выскользнул из-под шквала ударов и, с шипением обхватив кровоточившую голову, резво отскочил прочь.

Он повернулся к Солу.

Лицо Сола представляло собой сплошную мозаику кровоподтеков, синяков и ссадин. Крысиный король замер. Он смотрел на Сола своими неясными глазами. В желтоватом тусклом свете поблескивали оскаленные зубы. Он тяжело задышал. Скрюченные пальцы были готовы вцепиться и рвать когтями.

Но прежде чем когти успели пошевелиться, Сол снова нанес удар. Дубинка Сола тяжело прошлась по телу Короля, но тот рванул когтями Сола по животу, разорвав ему рубашку и оставив полосы на теле.

Нанося удар за ударом, Сол бормотал себе под нос:

— Итак, что, черт возьми, там делал Лоплоп, а?

Удар.

Крысиный король выскользнул. Описав дугу, дубинка громко ударилась об пол.

— Это ты велел ему идти за мной? — Удар. — Что он должен был сделать — явиться с докладом? — Удар.

На этот раз дубинка угодила по назначению, и Крысиный король завопил в бешенстве. Он зарычал и полоснул Сола когтями, тот взревел и замахнулся дубинкой с еще большей злобой. Они носились по кругу в темном зале, поскальзываясь в грязи и наступая на разбросанную еду, то на ногах, то на четвереньках. Сол и Король будто балансировали на грани двух эволюционных формаций, разрываясь между звериным и человеческим.

— Так, значит, Лоплоп собирался послать сообщение, да? С птичьей почтой? Наша пташка должна была чирикнуть, где я, да?

Снова наступление, снова Крысиный король уходил от ударов, отказываясь принимать бой, истекал кровью, ускользал и свирепо щерился.

— А что, если Лоплоп случайно сказал еще кому-нибудь, где я, а? Наживку из меня хотел сделать, тварь?

Вдруг Крысиный король схватил дубинку правой рукой и яростно надкусил ее, дубинка треснула и рассыпалась в щепки. Но Сола это не остановило, он схватил Крысиного короля за грязные лацканы и швырнул вниз, в мерзкую жижу, усевшись на него верхом.

— А ты сам боялся оторвать свою задницу, ты, дерьмо собачье, потому что знал, что там был Дудочник, ты хотел посмотреть, как он прикончит меня, тварь. Да ты просто зассал, вместе со своим Ананси, поэтому бедный старик Лоплоп должен был сражаться в одиночку. — Сол крепко прижал руки Крысиного короля к кирпичному полу и начал методично разбивать ему лицо кулаками. Но даже теперь, крепко схваченный, Крысиный король извивался и уворачивался, и много тяжелых ударов угодило мимо цели.

Сол приблизил свое лицо к лицу Крысиного короля и стал всматриваться сквозь тень в его глаза.

— Я знаю, бля… ты не дал бы мне подохнуть, ведь я же еще не привел к тебе Дудочника, — зашипел он. — И я знаю, это ты убил моего отца, ты, ублюдок, говнюк, насильник, это ты, мразь, а не долбаный Дудочник…

— Нет! — вскричал Крысиный король, содрогнувшись, рывком отшвыривая от себя Сола и ускользая, потом встал в характерную позу у трона, прикрываясь и возвышаясь одновременно, но и теперь, с острыми когтями и хищно оскаленными зубами, влажно блестящими от слюны, он был похож на дикое животное. Сол попятился назад, в грязь, стараясь занять удобную позицию.

Король снова заговорил:

— Я не убивал твоего отца, дурак. Я убил Узурпатора.

Слово повисло в воздухе. Король снова заговорил:

— Я твой отец…

— Не ты, ублюдок, не ты, урод, старый гребаный выродок, — ответил Сол. — Да, в моих венах есть твоя кровь, ты, мерзкий насильник, чудовище, но ты и дерьма моего не стоишь.