Бастион: Хрустальный плен - Владимир Атомный

произнёс я, глянув на распущенные волосы.

– Ах! Я боюсь даже представить, какое! – прикрыла она рот недавно протянутой рукой. – Но любопытство… ты меня заинтриговал. Скажи же, что, каким бы непотребным не оказался твой замысел.

Захотелось её придушить. С полыхающими щеками, я почти закричал:

– Волосы собери, бесстыдница! Нельзя в школе ходить с распущенными.

– А-а-а, это…– разочаровано протянула она. – Будь добр, подержи шляпу.

Кипя, как заправский чайник, я дождался, когда она сплетёт из своего богатства косу. Поиздевался же Бог, одарив такую красоту, таким характером.

– Пошли, – сказал я, передавая головной убор.

– Да, Председатель.

– И постарайся запомнить сразу, что в Бастионе действуют правила насчёт внешнего вида и поведения, – говорю я, пока мы идём к зданию.

– Да, Председатель, – вновь ответила она, добавив в голос томности.

– Как уже говорил, твоя сила не должна коснуться ни одного парня. Они и так будут виться вокруг, но пусть всё будет по-честному.

– Да, мой Председатель, – ещё более страстно отозвалась она.

– Мы это ещё обсудим, но тебе нужно знать, что я поручился за тебя перед учсоветом. Как понимаешь, ответственность за своё поведение от этого только повышается, – говорю я, открыв перед ней дверь. – Постарайся всегда думать, прежде чем что-то сделать.

– Да, господин Председатель, – сказала она так, что у меня нутро свело.

– Какой ещё господин? – прошипел я, оглядываясь. Как назло, начался перерыв.

– Ну-у… понимаешь, – протянула она, принимая гостевую пару сменной обуви, – вот если немного окунуться в прошлое, то по тем порядкам председатель для ученицы был наставником, считай господином. Мог наказать за провинность.

Я протянул ей карту от ящика с обувью и едва удержался, чтобы не пристукнуть.

– Вот и слушайся меня, – пробурчал в итоге.

– Конечно-конечно, господин Председатель. Скажите, а если я вдруг совершу проступок, то как Вы поступите? – тихо проговорила она.

Мы идём по коридору и кругом стали появляться ученики. Что и говорить о взглядах – скрестились на нас. Валентина просто магнит в этом плане.

– Ну, так, как? – напомнила она, когда я уже обрадовался, что получится промолчать.

– В председательской скажу, – прошипел я.

– Хорошо, буду ждать, – проворковала она. – А можно пока пофантазировать?

– Можно, – оскалился я, вспоминая, как поступали с ведьмами в некоторых историях. Уж не знаю, что перед её глазами, перед моими – костры.

Наконец дошли до второго этажа и двинулись в кабинет. Я хотел было сказать ей уважать учеников и уступать дорогу, но они сами больше по стеночке. Чувство такое, что ещё не раз пожалею о решении принять её в Бастион.

Повернул ключ и вошёл первым – пусть сразу настраивается слушать и выполнять. Девушка вошла, огляделась и сделала глубокий вдох, вся затрепетав. Списав на очередную дурость, я указал на стул, специально поставленный напротив кресла через стол.

– Ты обещал рассказать, что будет за проступок! – выговорила она, картинно потупившись.

– Валентина! – наконец выдохнул я накопишееся. – Я тебя, что просил не делать?! Что ты тут устраиваешь? Вогнала меня в краску! Ты хоть понимаешь, какие слухи пойдут, услышь твои охи-вздохи кто-нибудь?! Я же лицо школы!

Мои громыхания разносятся по кабинету и на каждом громком слове девушка вздрагивает.

– Я столько сил вложил, чтобы тебе разрешили сдать экзамены с отсрочкой! И ты их сдашь! Попробуй только…

Вдруг в кабинет вошли Света и Регина, конечно ухватившие пару последних слов.

У меня опустилось нутро. Как объяснить то, что я ору на переведёнку, даже если забыть кто она?!

– Ой! – синхронно выдали они и поспешили закрыть дверь.

Но я успел крикнуть в догонку:

– Стучаться надо!

Разъярённый промаршировал к двери и закрыл на ключ. Валентина провожает своими большими малахитовыми глазами. Молча.

Бухнулся в кресло и откинулся. Чуть ли не впервые в жизни заболела голова и я прикрыл глаза.

– Мату-у-ус, – осторожно позвала она.

– Говори.

– Ну не злись ты так. Я всё поняла. Могу что-то сделать для тебя?

– Если кофе нальёшь, буду благодарен, – как-то на автомате отозвался я.

Как же было хорошо с Вероникой. Боже, за что мне это наказание?! Я, как диполь молекулы воды – одна часть тянется к Валентине, а другая бежит без оглядки.

Носа коснулся знакомый аромат. Как и многие разы ранее, Вероника варит мне свой великолепный напиток. Я сразу расслабился и даже улыбнулся.

– Спасибо, – произнёс я, услышав стух чашки о стол.

– Пожалуйста, – отозвалась Вероника голосом Валентины.

Что?!!

– Погоди, – протёр я глаза, – ты мне что, кофе сделала?

– Да, – растерялась девушка от моей реакции.

– И ты умеешь?! – вылупился я.

– Матус, за кого ты меня держишь, – чуть обижено ответила Валентина, изящно сев на краешек стула.

– С этим миром точно что-то не то, – пробормотал я и сделал обжигающий глоток. – Вкусный, спасибо.

– Я рада, что удался, – улыбнулась она. – Но ты правда думаешь, что я такая неумёха?

– Нет, прости, дело не в этом. Просто, когда ехал из Тохи в столицу, не думал о том, что кофе будет делать дочь Императора. Это неправильно как-то. Скорее уж я, допустил за счастье налить его ей.

– Я не люблю кофе. Горький и голова после него болит, – как ни в чём не бывало ответила она, поморщившись. – А вот горячий шоколад люблю. И какао тоже, но только со сгущенным молоком. Ещё у меня чаи хорошо выходят травяные. Их тоже пью. Так, что если хочешь чем-нибудь угостить, то из этого списка, пожалуйста.

Я посмотрел в её глаза с открытой душой. Увы мне и ах, но похоже она стала важной для меня. Закрытая и надменная тогда, во временном пузыре и такая открытая сейчас. Каким-то жребием мне выпала доля иметь общение с выдающимися людьми. Тяжёлая, как я понял, доля. Но есть в ней особые моменты, перекрывающие всё. Как например сейчас, когда купаюсь в ярко-зелёном море её ведьминских глаз.

– Я запомню.

– От твоего взгляда меня ноги не удержат, если встану, – призналась Валентина, отведя взгляд.

– Не нужно тебе вставать, я подойду, – рассмеялся я, вытягивая форму заявления из стойки.

– Только не слишком близко, – предупредила она, – а то съем.