Опасная красота - Кирилл Казанцев

– Давайте, Анна Семеновна.

Женщина достала из своего чемоданчика, одну за другой, и выложила на стол несколько стеклянных банок, похожих на майонезные, заполненных красной жидкостью.

Андрей принял из рук Анны Семеновны одну из банок, открыл и, примерившись, плеснул кровью на стену, стараясь попасть в то место, куда ударила пуля. Получилось очень живописно. Мне на ум пришло расхожее выражение «мозги вышибло». Затем разведчик еще дважды заставил нас с докторшей вздрогнуть, стреляя в пол там, где прежде лежал сваленный с ног Саней боец Сергеева. Окропил каждую из двух образовавшихся дырок в крашеных досках из разных баночек.

– Ну вот, Тима, – обратился наш командир ко мне, полюбовавшись на дело рук своих, – ты только что видел, как урка Дрозд замочил сначала капитана КГБ, потом двоих его помощников… Олег, ведите сюда покойников, всех троих! – крикнул он в кухню. – Тима, будь добр, приставь еще один стул, для капитана, к этим двум, – он указал на два стула посредине комнаты, которые дважды меняли сегодня седоков.

– Аллергия у кого-нибудь есть? – спросила Анна Семеновна, когда пленных усадили. Она взяла в руки ампулу.

– У меня на мусоров аллергия, – сказал тот, который со шрамом, не улыбнувшись.

– Еще что-нибудь вякнешь, у тебя случится аллергический шок, – предостерег Андрей.

– Значит, нет аллергии, – констатировала женщина. Она надпилила и профессионально обломила кончик ампулы, набрала в шприц содержимое.

– Это что за хрень?! Ты что, нас угробить хочешь? – продолжил возмущаться Шрам. Ребята были не в курсе сценария. Мы-то, присутствующие при анонсе, догадывались, что последует дальше.

– Это снотворное, – пояснил им Андрей. – Вас вынесут отсюда крепко спящими.

– На хрена? – тупил сергеевский боец.

– Потому что иначе ты уснешь вечным сном! – Разведчик приставил к его голове длинноствольный пистолет Сергеева. – Вот босс твой помалкивает. Он знает, видишь? Хочешь, чтобы я тебя положил? Дернись! Но только на тебе одном уж тогда не остановлюсь. В армии знаешь как? Все должно быть пусть безобразно, но однообразно!

Через некоторое время после инъекции пленники «сантехников» один за другим стали заваливаться на бок.

– Действие третье, – объявил Андрей. – Саня, твой товарищ со своим автомобилем готов? – спросил он Оруженосца.

– Да, ждет звонка, – ответил тот.

– Хорошо. Пусть выезжает. А нам надо пока придумать, как клиентов выносить… В прихожей я видел два шкафчика одежных. Два отличных гробика! Из одного только полки вынуть.

– Классная идея, – подхватил Саня весело. – Позвоню и займусь.

– Тима, ты ведь в «зондеркомандах» работал? – спросил Андрей меня. – Это у нас так в училище называли бедолаг, кого помочь на похоронах привлекали. Да? Придется попотеть. Пятый этаж… – он вдруг посмотрел себе под ноги. – А третьего в ковер завернем. Ребят, «сантехников», привлекать нельзя. На улице пасут наверняка. Иначе бы и представление разыгрывать не потребовалось.

Подготовленный накануне долгой беседой с разведчиком, на утро следующего дня я ожидал разговора с собутыльницами. Стараясь при этом не сильно задумываться, что за место в этой жизни девушки себе выбрали. Ибо чувствовал, ум мой и так уже заходит за разум, отказываясь верить. Кажется, обычные девушки. Мы же на пляже вместе загорали! Мы постель делили! Они вино в моем доме пили! «Да, пили, разговоры водили, – начал звереть я, – и болтун Тима Сергеев оказался для шпионок тем, чем и положено, – находкой. Вместе спали, а потом Нефертити, подсыпав мне и Вовочке, как я теперь понимаю, снотворного в кофе, обыскивала квартиру дяди Яши… Девушки поминали покойных Вовочку и Солидола, зная при этом, что их же подручный отправил обоих пацанов в мир иной. А также – проректора Лозового. И самоубийство Бутенко-старшего лежит на их совести. Вот она какая, шпионская работа, оказывается! Кто-то сможет увидеть в ней романтику? Героизм? Лично я – нет. Кровь и грязь… Забавный у меня получился отпуск с точки зрения самообразования. Воистину – академический!»

Обе девушки поджидали меня с самого утра возле арочных ворот. Набросились, как кошки. Схватили под руки и поволокли в сторону. Я уж испугался, не появится ли у одной из них сейчас в руке кинжал, вопреки заявлениям разведчика, что нынешние рыцари плаща и кинжала с кинжалами не ходят. Не принято.

– Что там случилось?! – Нефертити отпустила мою руку и, взяв за плечи, развернула к себе лицом. Светка так и осталась прицепившейся сбоку. Может, боялась, что сбегу?.. – Я поблизости была! – заявила Царица Египетская. – В столовой сидела, напротив дома, в окно наблюдала. На меня там уже как на ненормальную смотрели: все никак не наемся. То за новым чаем подойду, то за плюшкой. Килограммов на пять поправилась, наверное… – Не было похоже, что она напрашивается на комплимент своей фигуре. Видя ее расширенные зрачки, раздувающиеся ноздри, подумал, что в волнении Нефертити дьявольски сексуальна! Вероятно, даже шествуя на гильотину (не приведи господи!), не смогу не отметить ее красивые женские ножки, коли таковые обнаружатся в толпе зевак. Горбатого могила исправит!

– Увидела, как эти двое в подъезд прошли, – продолжала верещать Ниночка, – все опустилось! Вас не было не знаю сколько! Думала, кранты! Потом гляжу, мебель какую-то выносите. Что за мебель? – сразу не поняла. Затем стали закрадываться подозрения… Кстати, что за здоровяк с вами был? Гладырев вместо себя прислал? – засыпала она меня вопросами.

– Здоровяк – брат Маринки, – ответил. – Саня Оруженосец. Ну, тот самый, кого в гибели Лозового обвиняли…

– А-а! Теперь вспомнила. Лицо знакомое, во дворе видела…

– А Гладырев вместо себя меня послал. Я вообще с ними идти уже не хотел, хоть поначалу просился. Пошел на свою голову…

– Вы что, их обоих – того?! – Нефертити перешла на зловещий шепот. – Мы со Светкой вечером вместе к капитану поехали. А там не заперто и кровища везде! Вспомню – до сих пор трясет! Бежали со всех ног оттуда!

– Обоих. И капитана – тоже, – сказал я ледяным тоном, глядя в одну точку.

– Какого капитана?

Я перевел взгляд на нее:

– Вашего, Сергеева. Какого же еще? Моего однофамильца.

– Как?!!

Волнение, возмущение, страх – проявление всех чувств на лице Нефертити, от которого, раз посмотрев, больше не мог оторвать глаз, были столь искренни, что мне титанических усилий стоило сдержаться, не расплыться в улыбке, не воскликнуть: «Да не бойтесь! Это инсценировка! А еще сосед говорит, что вы – шпионки, представляешь?» И рассмеяться. И увидеть, как высоко поднимаются брови на прекрасном лице Нефертити и она переспрашивает: «Кто-кто мы? Шпионки? Ха-ха-ха! Он что, белены объелся, ваш сосед, что ли?!»

Лица Светули я не видел, поскольку она стояла сбоку от меня, будто ни при чем. Нефертити – сама по себе.

– Сергеев не уехал в командировку?! – бушевала Нина, делая усилия, чтобы с шепота не сорваться на крик. Можно было подумать, что это она вчера из-за меня попала в засаду, а не наоборот.