Ночь голубой луны - Кэти Аппельт

Как шилохвостые скаты узнают, что пришло время плыть к скале, где луна должна осветить им путь через узкий канал в пруд, а потом обратно в океан?

Как звезда узнаёт, что пришло время падать с неба на землю?

Почему ламантины плавают вместе с русалками?

Откуда славный пёс мог догадаться, что девочка любит его так же сильно, как он её?

Вопросы на все времена.

А вот и ещё вопрос: как славный пёс успевает сделать целых сто горячих поцелуев за одну минуту?

Когда Берегиня наконец нашла Верта в оранжевом спасательном жилете у самой кромки воды, он покрыл её лицо горячими поцелуями, то есть, попросту говоря, вымыл ей лоб, нос и щёки горячим мокрым языком. Берегиня отыскала своего пса.

Можно было бы на этом закончить историю, но когда за одну ночь загадывается столько желаний, хотя бы некоторые из них обязательно должны исполниться. В конце концов, ведь не только Йемайя исполняет желания. Луна тоже может сыграть свою роль, особенно когда речь идёт о любви.

Когда они все вместе шли по пляжу, в голове у Доуги снова зазвучала та самая песенка. Песенка из трёх слов. И он стал напевать её потихоньку, себе под нос, хотя у него и не было в руках укулеле. А потом как-то само собой оказалось, что он держит в своей руке руку Синь.

На глазах у всех он опустился на колени и сказал ей те самые три слова. Он сказал их без малейшей запинки, без всякого заикания, глядя Синь прямо в глаза:

– Будь моей женой.

Синь удивлённо посмотрела на него.

И тогда Доуги сказал их снова, так же ясно:

– Будь моей женой.

Синь молчала. Как же долго она ждала этой минуты! Десять долгих лет. С того самого дня, когда они впервые встретились с Доуги. С того самого дня, когда родилась Берегиня.

По её щеке скатилась слезинка. Она смахнула её и вдруг залилась краской. Давным-давно ей не приходилось краснеть. А потом – такое бывает только в кино, только в старых сказках – Доуги привлёк её к себе и поцеловал.

Вот так.

А что же Синь?

А Синь сказала ему:

– Да!

Через несколько дней Берегиня сидела дома за кухонным столом. Синь сидела рядом с ней и заполняла бланки, которые оставили ей шериф, береговая охрана и ветеринар Скармардо, который осмотрел Верта и объявил, что пёс жив и здоров.

Берегиня и Синь побывали у месье Бошана и помогли ему пересадить розы и ночной цереус. В благодарность он отдал им один из горшков с розами. Теперь он красовался на столе, где раньше стояла большая деревянная миска, а в нём цвели ярко-розовые розы – розовые, как лента Берегини.

Месье Бошан был очень рад, когда они пришли к нему. Берегиня заметила, что он ещё больше постарел.

– Как черепаха, – сказал он. – Я старый, как черепаха.

На этот раз он не усмехнулся, сказав эти слова, как это бывало раньше, и не добавил «ma petite». Сидя в кресле-качалке, он поглаживал чёрно-белую шкурку Синдбада и задумчиво смотрел на волны.

И вот теперь Берегиня сидела за кухонным столом и пересчитывала деньги в своём красном кошельке. Всего сорок четыре доллара. Синь советовала их хранить «на чёрный день». Как только руки у Берегини зажили, она вернулась на работу и опять начала натирать воском сёрфборды. Прямо перед ней на столе лежал каталог, который Синь привезла из торгового центра и сказала, что его надо спрятать до поры до времени.

Но Берегиня решила, что ждать чёрного дня, поры или времени не имеет смысла. Зачем копить деньги на какой-то там чёрный день? Не лучше ли потратить их на прекрасный и радостный день? И до каких пор надо хранить каталог? Может быть, уже пришло время? Берегиня достала каталог и, пролистав его, нашла прекрасный подарок на свадьбу Синь и Доуги. Новую красивую блестящую кастрюлю из нержавеющей стали. Отличный подарок! И стоит всего $34.95, так что у неё хватит денег ещё и на доставку, и на красивую упаковочную бумагу.

Когда она показала Синь эту кастрюлю на фото, та улыбнулась и сказала:

– Теперь мы будем готовить только сосисочный гумбо. Больше никаких крабов!

И всё-таки, глядя на розы на столе, Берегиня сильно переживала. Если она купит кастрюлю для гумбо, у неё не останется денег, чтобы заплатить месье Бошану за разбитые горшки, и в первую очередь за горшок для ночного цереуса.

Даже если она будет каждый день натирать воском сёрфборды, ей потребуются месяцы, а может, годы, чтобы возместить ущерб месье Бошану. Поставив локти на стол, она уткнулась лицом в ладони. Что же делать?

У неё есть единственная ценная вещь. Это талисман, подаренный ей мамой. Вот и выход из положения!

Берегиня была уверена, что теперь он ей больше не понадобится. Она вынула его из ящика комода и положила в карман. Сквозь джинсы она чувствовала, как он леденит ей бедро.

– Оле-о-ле-о-ле-о-ле! – напевала она, прыгая по ступенькам и перебегая Устричное шоссе к дому месье Бошана.

В ту ночь месье Бошан стоял у кромки воды, сжимая в руке талисман. Он был такой же тёплый, как много лет назад в маленьком приморском городке на южном побережье Франции. Синдбад, мурлыкая, тёрся о его ноги.

Чуть позже, сидя на крыльце, он вдруг услышал в темноте ржание пони. Это была та самая угольно-чёрная кобылка. Он мог поклясться, что это была она. А впрочем… быть может, это был только ветер. Кто знает…

Тем временем далеко в океане среди лунного серебра на поверхности показался старый пловец. Он поднял голову и прислушался. Это снова был он – зов старинного талисмана. На этот раз пловец был уверен, что талисман попал в нужные руки. Джек нырнул в воду и заспешил к побережью Техаса. Он поплыл изо всех сил, так быстро, как только мог.

Доуги и Синь принесли друг другу клятву вечной любви и верности прямо на пляже, а свидетелями были Берегиня, Верт, Второй и Синдбад.

На торжество приехали мама Доуги и его внучатый дядя Сильвестр. Они проделали долгий путь из Нью-Джерси. Мама Доуги сказала:

– Я наконец-то должна познакомиться с внучкой, – и кинулась обнимать всех подряд.

Она обняла Берегиню, Доуги и Синь, даже Верта и Второго. Это был настоящий вечер объятий.

А ещё на торжестве присутствовали два старых джентльмена. Они сидели в плетёных креслах. У одного из них в кармане лежал давным-давно потерянный и вновь обретённый талисман. Его тепло он чувствовал даже сквозь рубашку.

Рядом с ним сидел Джек, такой же старенький и морщинистый. Но его глаза по-прежнему были ярко-синими, как летнее небо. Джек и Анри держались за руки точно так же, как много-много лет назад на площади у фонтана.

А Берегиня?