Клянусь, что исполню... - Хилари Норман

В те же дни на Бойлстон-стрит, в агентство «Джи-Эй-Эй», до Джима начали доходить слухи, что Кэри затевает новое дело. Сотрудники «Бомон—Ариас», к огорчению бывшей супруги, до сих пор общались с ним, делясь обрывочными сведениями, хоть и делали это с оглядкой. Каждый знал, что Кэри страдает параноидным страхом перед Джимом и обрушит свой гнев на любого, кто будет замечен в чем-либо выходящем за рамки приветственного кивка ему на улице. Но время от времени доносились обрывки разговоров, из которых следовало, что Кэри заперлась в своем кабинете и трудится над какой-то грандиозной задачей, а все агентство «Бомон – Ариас» функционирует, в сущности, без руководителя. Джим был вынужден признаться самому себе, что ему, оказывается, любопытно, чем же так поглощена его бывшая жена. С одной стороны, это означало, что «Джи-Эй-Эй» упустило некий крупный заказ, но, с другой стороны, похоже, у Кэри некоторое время не будет сил вносить сумятицу в его жизнь.

За эти дни он встретился с ней лишь однажды, в офисе ее адвокатов, куда оба пришли подписывать документы о разделе собственности.

– Похоже, ты напала на крупную дичь, – сказал он ей, когда формальности были улажены.

– Точнее сказать, на громадную, – поправила она. – Гораздо более интересную, чем когда-либо приносил ты.

– Очень рад, – сказал Джим. – Не за тебя, а за агентство.

– Ты все еще считаешь его своим, не правда ли, Джим?

– Как-никак, оно до сих пор носит мое имя.

– Это и есть самая огорчительная сторона в моем браке с Питером, – произнесла Кэри с улыбкой, полной яда. – Мне до сих пор приходится носить фамилию Ариас.

– Нельзя получить все сразу, – устало пробормотал Джим.

– Но я близка к этому, – парировала Кэри.

Если вдуматься, все, кого Джим знал, жили в эти дни в каком-то бешеном темпе. За последние недели он несколько раз звонил Оливии, но у нее на работе говорили, что она уехала из города неизвестно куда. «Интересно, с кем она теперь?» – подумал он, ненадолго ощутив нелепый, неуместный укол ревности. Энни тоже дома не оказалось. Джим ужасно скучал по ним обеим. Ему не хватало знакомого голоса на другом конце телефонного провода, голоса, с которым он мог бы поделиться своими мыслями, и серьезными, и незначительными.

Решение пришло к Кэри накануне десятого дня. Оно было простым, может быть, ему немного не хватало оригинальности. Но кампания вырисовывалась идеальная, она, несомненно, достигнет своей цели – короче говоря, продукт будут выхватывать друг у друга из рук, а только это и имело значение.

Художественный уровень ее работы был весьма невысок, исполнение грубовато и неуклюже, фотографии и то, что на них изображалось, нуждались в серьезной доработке, но концепция была найдена верно. Три фотоснимка. На первом – безукоризненное, невинное лицо маленькой девочки. На втором – девушка-подросток, на грани взросления, кожа еще сияет юной свежестью. На третьем – силуэт женщины в возрасте, лицо в тени, и признаков старения не видно, они оставлены для воображения. Текст гласит:

«Вы можете вернуться назад на

СВЕТОВЫЕ ГОДЫ

(И никто, кроме врача, не будет знать)».

Она вызвала Митци Пэлгрейва и Джо Морицио, своего художественного директора, взяла с них клятву хранить тайну под страхом того, что они не найдут работу ни в одном агентстве Америки, разъяснила концепцию, фирменное название, рекламный девиз и усадила за работу.

Через две недели, за три дня до конца отведенного срока, Кэри, вооруженная идеально оформленной рекламной кампанией, куда входил лучший логотип, какой создал в своей жизни Морицио, прибыла в Швейцарию. На сей раз ей забронировали номер в Цюрихе, в «Долдер-Гранд-Отель», где в присутствии Мюллер и Шнабеля перед видеокамерой состоялась презентация.

– Съемки проводятся для того, чтобы я могла проконсультироваться с советом директоров, – пояснила Мюллер.

– Когда мне ждать вашего ответа? – спросила Кэри.

– В течение недели, – ответила Мюллер.

– Мне очень нравится, – сказала Энни на следующий день, когда Оливия продемонстрировала ей видеокассету. – Да простит меня бог, но я думаю, реклама придумана идеально.

– Всякий, кто увидит, перестанет бояться старости, – заметила Оливия.

– Она меня просто за душу взяла, – сказал Феликс Пфенигер, грустно потрогав «гусиные лапки» вокруг глаз. – Если бы «Световые годы» существовали на самом деле, я стал бы первым клиентом.

– После Кэри, – напомнила ему Оливия.

– Бедная Кэри, – вздохнула Энни.

– Хватит, Энни, не начинай снова, – сердито попросила ее Оливия.

– Что дальше? – поинтересовался Феликс.

– Ты сообщишь ей, что руководству «Люмитекник» понравились тексты и кампания будет заказана ей, – заявила Оливия.

– А потом? – допытывался Феликс. – Вы позволите ей организовать всю кампанию или как?

– К несчастью, мы не можем зайти так далеко, – вздохнула Оливия. – Вовсе не из-за того, что я имею хоть каплю сочувствия к Кэри. Просто пора ограничить наши расходы. Расценки на рекламу в газетах и на телевидении исчисляются в сотнях тысяч долларов. Значит, вся кампания обойдется нам не в один миллион. Это слишком.

– Так насколько же далеко мы зайдем? – спросила Энни.

– Еще на один шаг, – ответила Оливия. – Последний шаг.

Феликс в роли Шнабеля позвонил Кэри, как и было обещано, через неделю.

– Примите поздравления, миссис Ариас.

По телу Кэри пробежала знакомая дрожь удовольствия, которую она всегда испытывала, добившись успеха.

– Спасибо, герр Шнабель, – ответила она, сохраняя спокойствие в голосе. – Агентство «Бомон—Ариас» горячо стремится донести «Световые годы» до людей.

– Название придумано идеально, – похвалил Феликс. – Рут Мюллер сказала, что считает его просто шедевром.

– Предстоит проделать большую работу, – произнесла Кэри, спеша перейти к существу дела.

– Для начала, – подхватил Феликс, – организуем вторую презентацию, на сей раз для практикующих врачей – семейных докторов, хирургов, директоров клиник, которые в июне, после выхода нашей продукции на рынок, станут потенциальными заказчиками нового оборудования для своих пациентов.

– Руководство «Люмитекник» уверено, что это будет правильный ход? – с удивлением спросила Кэри. – Вся концепция нашей рекламной кампании была направлена на широкую публику. Эти профессионалы и без того месяц за месяцем бомбардируются листовками, обещающими невиданные чудеса. Какой смысл работать со столь цинично настроенной аудиторией?

– Вы говорите так, словно сами не верите в «Световые годы», миссис Ариас, – довольно холодно заметил Феликс.

– Очевидно, что это не так, герр Шнабель, – возразила Кэри. – Иначе я не планировала бы сама воспользоваться вашим лазерным лечением. – Она помолчала. – Я просто указываю на возможный риск – в этом заключается моя работа.